При этих словах в зале воцарилась атмосфера всеобщего ликования. Главы фракций и их члены, депутаты законодательного собрания, познакомившиеся друг с другом всего несколько дней тому назад, обнимались в порыве нахлынувших на них чувств. Другие парламентарии забрались на кресла и оттуда поздравляли и благословляли нас, выкрикивая лозунги в нашу поддержку, а заодно и фамилии лысых, с которыми надо разделаться в первую очередь. После этих радостных событий первое заседание нового парламента было закончено, и его участники разошлись в праздничном настроении.

Платформа Национального фронта была для остальных парламентариев единственным лучом надежды на спасение родины. Новое правительство, созданное под сенью св. Антала, не выдвинуло сколько-нибудь значительных планов реформ, отличных от наших.

Когда парламентарии уже выходили из зала, премьер-министр господин Э.Т. Дугович призвал всех задержаться и выслушать важное сообщение.

Он заявил, что после обеда наша страна вступила в войну, которая овеет нас славой, в войну, которая уже давно бушевала у наших границ. Вступление в эту войну, заявил премьер-министр, гарантирует нам громкие победы, поскольку мы воюем в союзе с великой державой, которую представляет у нас доктор Зенмайер. Мы воинственная нация, с давними военными традициями, так что присоединение к воюющей коалиции для нас дело естественное.

Премьер-министр выразил уверенность, что парламент ретроактивно одобрит наше вступление в войну. Во всяком случае половине стран мира уже разосланы ультиматумы.

Объявление войны породило среди некоторой части граждан чувство страха, однако нация быстро смирилась с этой идеей и даже стала воспринимать ее как ловкий маневр для захвата новых территорий при помощи нашего огненного меча. Предвкушение зрелища возвращения наших солдат с захваченных территорий с богатыми трофеями в подарок семьям возбуждало население до необходимой степени.

К сожалению, положение на фронтах стало быстро меняться не в нашу пользу, и победоносное продвижение наших войск было остановлено. Это весьма тревожило командование. Не раз бывало, что наша армия завоевывала вражеский город и немедленно приступала к выявлению и переписи лысых, однако командиры антилысистских десантов не успевали переписать всех, как наши войска уже оказывались вытесненными с захваченной территории. Иногда на одной и той же территории лысых приходилось переписывать по три-четыре раза, в соответствии с изменением положения на фронтах. Перепись лысых имела крайне важное значение для проведения боевых действий, поскольку было ясно, что местные лысые являются пособниками подлых врагов Национального движения защиты волосатых.

В своей программной парламентской речи глава правительства открыл истинные причины наших неудач на полях сражений:

— Мы бы уже давно победоносно завершили все битвы, если бы не лысые среди нас, которые в критический момент нас предали. Полиция провела обыски в кафе и обнаружила у 35 % обыскиваемых лысых в карманах спички. Это неопровержимо свидетельствует о том, что подлые изменники подавали сигналы огнем вражеским самолетам! Лысые не только занимаются враждебной пропагандой среди волосатого населения, — они также несут ответственность за то, что мы до сих пор не одержали окончательную победу в нашей оборонительной войне.

Эта речь была опубликована и на страницах нашей газеты «Подавляющее большинство». Газета призывала патриотически настроенных граждан взять судьбу страны в свои руки и прекратить злокозненные акции роев лысой саранчи, которые играют на руку врагу.

Этот призыв вызвал у населения даже больший прилив энтузиазма, нежели мы ожидали. Так, в общественном парке одного из наших городов бдительные патриоты заметили прокрадывающегося туда по вечерам лысого, который украдкой смотрел на светящийся циферблат своих часов. Цель злоумышленника была несомненной — подавать сигналы вражеским бомбардировщикам, совершающим террористические налеты на нашу страну. Толпа сумела предотвратить вражескую акцию. Народ изъял у злоумышленника часы и вылил на него целую канистру бензина, так что изменник родины пылал на протяжении всей подлой вражеской бомбежки.

Такие вещи все чаще случались в разных районах страны, что заставляло нас ускорять разработку Закона о лысых и торопиться с представлением его парламенту на рассмотрение. Мы работали сутки напролет, иногда даже в послеобеденные часы. Шесть известных профессоров-юристов оказывали нам посильную помощь. Без их вклада мы бы до сих пор боролись с разными параграфами закона. Вскоре у нас вырисовалась достаточно ясная картина, и мы, благодаря сотрудникам Главлысучета, получили данные о состоянии с лысиной по всей стране. Мы пришли к выводу, что лишь 11 % населения относятся к категории лысых, однако доля контролируемых лысыми предприятий в жизненно важных секторах экономики значительно выше, и такое положение просто недопустимо. Наши исследователи обнаружили также, что среди обитателей домов престарелых каждый третий совершенно лыс, и вообще большинство пенсионеров лысые или лысеют. Наш законопроект был призван исправить эту социальную несправедливость в кратчайший срок. Манифесты, опубликованные нами в последнее время, подбадривали нацию и создавали положительную атмосферу в обществе, которое в последнее время прониклось определенным пессимизмом в связи с нашими военными неудачами. Эти манифесты информировали население, что нужно еще совсем немного продержаться, а затем в силу вступит новый радикальный закон о лысых.

Неустанная забота о развитии нашего Движения и о благе страны и народа в целом полностью меня захватила, и я не мог уделять достаточно внимания жене. Это, разумеется, повлияло на атмосферу в доме.

В первые месяцы нашей совместной жизни не требовалось больших усилий, чтобы разделить политику и частную жизнь. Однако впоследствии, по мере развития моей молниеносной карьеры, стали возникать определенные трудности. По правде говоря, у меня не раз портилось настроение, когда во время оваций после моих выступлений на массовых митингах защитников волосатых я замечал, что Мици смотрит на меня с немым укором. Ее грустный взгляд огорчал меня гораздо больше, чем огорчали бы громкие ссоры, которых между нами не было.

Все эти моменты негативно влияли на гармонию в наших отношениях. Не раз я заставал Мици с газетой в руках и со слезами на глазах. И всегда в таких случаях оказывалось, что газета раскрыта на новостях из жизни защитников волосатых. Это не только нарушало мой покой, но и пробуждало во мне гнев.

Однажды я охрип прямо посреди выступления на митинге, ибо речь, составленная доктором Шимковичем, оказалась слишком длинной, и пришел домой раньше, чем обычно. Моя домоправительница, она же руководитель женского отдела партии, встретила меня в коридоре с многозначительным видом.

— Господин Пинто, — прощебетала она, крестясь, — у нас Гагай.

И действительно, старикашка сидел посреди нашего салона, напротив маленькой Мици. Как только я появился, он поджал хвост и поспешил убраться.

— Что это, птичка, — спросил я супругу, — ты берешь частные уроки глупости?

— Гиди, ты должен знать, что этот старик — единственный нормальный человек во всем государстве!

Я тут же понял, откуда ветер дует:

— Где твой отец, дорогая?

Мици опустила глаза:

— Он в надежном месте.

— Ему не нужно прятаться. Согласно закону, он обладает статусом «хорошего лысого».

При этих словах Мици разрыдалась. Я обнял ее, поскольку плакала она очень красиво.

— Что случилось, девочка моя? — спросил я ее с любовью.

Мици посмотрела мне в глаза долгим взглядом.

— Гиди, — прошептала она, — не может быть, чтобы ты верил во все это.

Она никогда не была в таком отчаянии. Да и я тоже.

— Какая разница, верю я или нет? — исповедовался я. — Я обязан верить. Допустим на минуту, будто правы всякие Пулицеры и человек не виноват, что родился лысым. Ладно, допустим, гены виноваты или черт знает что еще. Так что из этого? Какая разница, справедливы ли наши меры по отношению к лысым или нет? Ведь все равно они нас всех ненавидят, а меня в особенности. Пойми, птичка, мы уже не можем отступить. Они стали нашими вечными и непримиримыми врагами, они спят и видят наш крах. И все это лишь из-за того, что у нас есть волосы, а у них, по случайности, нет. Ты что, действительно не понимаешь, девочка моя, что мы ведем борьбу против наших угнетателей? Мы ведем борьбу, чтобы предотвратить их месть. Есть ли у нас другой путь? Что мне, повеситься? Или, может, записать все движение на имя Пепи — этого щипателя задниц?