Вместе со Стивеном я вернулись домой и сразу отправилась на кухню. Стивен, может быть, и дал мне время для размышления, однако желание, которое светилось в его глазах, такого времени не давало. Всякий раз, когда я бросала на него взгляд, мне хотелось броситься в его объятия, не думая о возможных последствиях.

Мамаша Луиза стояла у столика и чистила рыбу, Миньон лущила горох. Я заметила, как мамаша Луиза смахнула рукавом слезы со щеки, а Миньон излишне энергично обращается со стручком.

– В чем дело?

Я ухватилась за спинку стула, решив, что в мое отсутствие в «Красавицу» пожаловал Жан-Клод.

– Вредные испарения напали на миз Жинни, – объяснила мамаша Луиза. – Я говорила вам, что чувствую присутствие злого духа.

Миньон сердито фыркнула.

– Я не верю ни одному слову доктора Ланау. Никаких ядовитых испарений в воздухе, которые якобы влияют на жизнь моей сестры, нет.

Я затаила дыхание. Двадцать лет назад тысячи людей умерли от желтой лихорадки, которую многие называли миазмом смерти, повисшим над городом. Я села за кухонный стол.

– У Жинетт лихорадка? А в городе есть другие больные?

– Нет, – сказала Миньон. – Я специально спросила доктора Ланау, есть ли другие больные. У Жинетт нет лихорадки, хотя он дал ей снотворные пилюли и сказал, чтобы мы вызвали его, если у нее проявятся какие-то другие симптомы.

– Может, у нее малярия.

– Но нет ни одного признака – ни озноба, ни жара, ни боли, ни кашля, ни прилива крови. Он просто не понимает, что такое с Жинни.

– Я думаю, нужно вызвать другого доктора. У меня есть рекомендация, если тебе это потребуется.

Все чуть не подпрыгнули, услышав голос Стивена. Я резко повернулась к нему, при этом даже не услышала его шагов. Этот человек поистине способен парить в воздухе, чтобы старые половицы не скрипели.

– Сти...

– А что может сказать другой доктор, месье Тревельян? – Этот вопрос, заданный Миньон полным отчаяния голосом, спас меня, и я, к счастью, не успела назвать его по имени.

– Мой друг специализируется по экзотическим болезням. Смысл его исследований заключается в том, чтобы не допустить распространения болезни. Он вылечил немало пациентов, страдавших необычными заболеваниями. Я уверен, что он смог бы завтра приехать сюда.

Его друг так близко отсюда? Я полагала, что он совершенно одинок в Новом Орлеане. Некоторые вещи не соответствовали моему представлению о Стивене.

– Мы отблагодарим, месье, – сказала Миньон.

– Разумеется, вреда от этого не будет, – согласилась я. – Вам нужно что-то еще, месье?

– Я пропустил завтрак и страшно проголодался. Не осталось ли кофе и пончиков?

Я жестом пригласила его за стол.

– Не знала, что у вас есть друзья в городе, – сказала я, пододвигая поднос с пончиками.

Он взял один, избегая моего взгляда.

– У меня есть друзья во многих городах.

Он откусил мягкий сладкий пончик и зажмурился от удовольствия. Затем посмотрел на меня в упор, что заставило меня съежиться. Миньон поставила на стол две чашки пахнущего цикорием кофе.

– Жинетт хотела достать несколько ящиков с верхней полки в ее комнате, и мне нужно, чтобы мамаша Луиза мне помогла. Вы не возражаете, если мы оставим вас на несколько минут?

– Ящики? Зачем? – «Если Жинетт была больна, зачем ей беспокоиться о ящиках?»

– Мы позаботимся об этом.

Миньон похлопала меня по плечу, схватила за руку мамашу Луизу и потащила ее из комнаты, прежде чем я успела еще о чем-нибудь спросить. Просто-напросто они оставили меня наедине со Стивеном. Кровь прилила к моим щекам.

Стивен откусил второй пончик, оставив крошку сахара в уголке рта. Не раздумывая, я наклонилась к нему и стряхнула. Он ласково взял меня за руку и посмотрел в глаза.

– Действуй аккуратно, – сказал он. – Муж, который бросил тебя так давно, – не слишком большая помеха для меня. Он не заслуживает тебя.

В его взгляде все – желание, сжигающая страсть, которая полыхала в нас обоих. Я хотела целовать его, прикасаться к нему, хотела почувствовать, как его могучее тело интимно прикасается ко мне.

– Мне пора идти, – сказала я, вскакивая и вырывая свою руку.

Поднявшись по лестнице, я замедлила шаги перед комнатой Жинетт, чтобы бесшумно миновать ее. Дверь была приоткрыта, и голос Миньон заставил меня остановиться.

– Думаю, мой план работает, Жинни. Я оставила месье Тревельяна на кухне наедине с Жюльет. Месье Тревельян – удивительный мужчина.

Я шагнула было к двери, собираясь выговорить Миньон. Но в этот момент увидела, что она и вправду достает ящики с верхней полки шкафа и передает их мамаше Луизе, в то время как Жинетт лежит на диване.

– По тому, как они смотрят друг на друга, я могу определенно сказать, что они уже влюблены.

– Нонни, – сказала Жинетт, опережая меня, – я очень хочу, чтобы Жюльет была счастлива, но она никогда этого себе не позволит. Судьба Жюльет, как и моя, навсегда определена. Это тебе нужно найти свою любовь.

Миньон отреагировала бурно:

– Что ты имеешь в виду?

– Любовь не посетит меня, как и Жюльет. А вот твое будущее ясно. Появится молодой человек, который сочтет твою красоту неотразимой.

Мне было больно слышать, что Жинетт обрекает себя на такую судьбу.

– Мне не нужен мужчина. Я не готова к любви или браку, я хочу путешествовать, увидеть места, о которых мечтала. Я хочу сама творить свою судьбу, как и ты.

Жинетт тяжело вздохнула.

– Слишком поздно для меня. Ты можешь подать мне этот ящик с голубыми цветочками? – сказала она дрожащим голосом.

Я отошла от двери и прокралась в свою комнату. Лежа на кровати, уставилась в потолок. «Почему я ничего не знаю о надеждах, нуждах и отчаянии моих родных сестер? Почему Миньон знает о моих чувствах к Стивену? Неужели они так заметны со стороны?» Я закрыла глаза, чтобы немного отдохнуть.

Я проснулась в темноте. Потерявшись во времени, я села, недоумевая, почему одета. Похоже, я проспала целый день. Я зажгла лампу, ополоснула лицо водой, пригладила волосы и направилась на кухню. Пансионеры, должно быть, уже ждали обеда.

– Последний поднос готов, папаша Джон, – сказала Миньон.

Она не отрывала глаз от подноса, продолжая раскладывать куски жареной рыбы на тарелки с приправленным рисом. Сидевшая ко мне спиной мамаша Луиза помешала содержимое кастрюли и покачала головой:

– Не знаю, не знаю, мисс Нонни. Она, должно быть, сильно рассердится, что мы ее не разбудили.

– Рассердится или, нет, пусть по крайней мере немного отдохнет. Когда мистер Тревельян залатает Андре, все будет хорошо, – возразила Миньон.

Последние слова встревожили меня, и тревога разогнала последние остатки сна.

– Что с Андре?

Миньон подскочила как ужаленная, мамаша Луиза резко повернулась, роняя с ложки капли соуса.

– Где Андре?

– Наверху, в своей комнате. Он ввязался в драку, и месье Тревельян...

Я не стала дальше слушать и бросилась к Андре. Он сидел на краю своей кровати, лицо у него было в грязи, рубашка порвана, из губы сочилась кровь.

– Мне тоже приходилось пару раз бывать в потасовках. В общем, ты выглядишь вполне прилично, – проговорил Стивен, прикладывая тряпку к рассеченной губе. Они оба повернулись ко мне, услышав, что я вошла.

– Что... что случилось? – спросила я.

– Ничего.

Андре опустил долу глаза и упрямо не хотел их поднимать. У него никогда не было такого хриплого голоса. Когда я взглянула на Стивена, он пожал плечами, как бы говоря, что знает не больше моего.

– Андре, – тихо сказала я, – мне нужно знать.

Он поднял голову, в глазах его блеснули слезы.

– Ты лгала мне! Ты говорила, чтобы я никогда не лгал, а сама лгала мне!

Его слова вселили в меня ужас.

– У меня отец – вор, а мать – лгунья. Лучше бы я вообще не родился. – Вскочив на ноги, он бросился к застекленной двустворчатой двери.

Я думала, что у меня разорвется сердце.