– Рид… – выдохнула она, – Джейкоб Александер.  

– Ты назвала нашего сына его именем. – Он стиснул зубы.  

– Райан, это не я давала ему имя. Я была в коме, когда он родился.  

Он закрыл глаза и заставил себя молчать, изо всех сил стараясь держать эмоции в узде. Только это ни черта не помогало.  

– Я требую разрешения на визиты. Если ты не согласишься, я подам в суд. Мои адвокаты добьются этого.  

– Я согласна. Я не собираюсь прятать его от тебя.  

– Хорошо. Расскажи ему. Сегодня же. Если не расскажешь, я сам это сделаю. Не собираюсь делать вид, будто он не мой сын. Мы оба знаем, он мой. Я ждал слишком долго.  

– Я расскажу ему. Райан…  

– И я требую изменить его имя. Я хочу, чтобы он носил мое имя. Нашу фамилию, черт возьми. – Он посмотрел на нее через плечо. Понимал, что ее вины здесь нет. Понимал, что не она все это натворила, но, Боже, как же больно. Из-за нее. – Если ты против, можешь оставить это дурацкое втрое имя, но фамилию он будет носить Харрисон.  

Он встал и отряхнул песок с брюк.  

– Встретимся в субботу в десять утра в парке Голден Гейт на ступенях консерватории. Не опаздывайте, миссис Александер.  

Ее рука сомкнулась на его руке, останавливая его.  

– Эй. Мне тоже нелегко. Совсем. Я пытаюсь поступать правильно.  

– Правильно? Что, по-твоему, здесь правильно? Скрывать от меня моего сына или выскочить замуж за другого, будучи все еще моей женой?  

Кейт отпустила его, но не отступила.  

– Это нечестно. Я не знала, что я замужем за тобой, когда жила с Джейком. Он заставил меня поверить, что он мой муж. У нас с ним не было брачной церемонии.  

– Как удобно для тебя.  

Райан увидел боль в ее глазах, но также и гнев. Ту знакомую искру независимости, которую он раньше и любил, и ненавидел.  

– Ты очень часто пользуешься этим словом «удобно». Кажется, я очень удобная мишень для тебя. Если хочешь что-то мне сказать, Харрисон, давай, вперед.  

– Отлично, скажу. Ты мне не нравишься.  

Она невесело усмехнулась, но не улыбнулась:  

– Тогда мы квиты, потому что сейчас я считаю тебя козлом.  

Райан до боли сжал зубы, испепеляя ее взглядом. Женщину, которая все еще была его женой. Его женой, черт возьми. А не чьей-то еще. Не важно, что она его не помнит. Не имеет значения даже то, что она несознательно вышла замуж за этого ублюдка Александера. Имело значение только то, что она позволила этому мерзавцу убедить себя, будто они женаты. После всего, что у них было, она должна была почувствовать сердцем, что сукин сын обманывает ее. Она должны была понять, что принадлежит другому.  

Райан ушел, а она осталась стоять на песке. Знал, что она права. Он козел. Первоклассный козел. Но мог думать только о том, что она все еще носит обручальное кольцо другого мужчины. Об этом и о том, что у него есть сын. Сын, которого она назвала в честь этого ублюдка. 

Пережить сердечный приступ было бы, наверное, легче. Страшная боль в груди Кейт оказалась сильнее любых физических страданий, испытанных ею прежде – в больнице или впоследствии. А учитывая, что однажды она уже умерла, подобное сравнение говорило о многом.  

Не в силах больше терпеть, Кейт выскользнула из офиса и направилась к Митчу. Казалось, он близок Райану, как никто другой. Может, посоветует, как же поступить.  

Когда Кейт заглянула в комнату, Митч разговаривал по телефону, стоя у окна и подбрасывая в воздух бейсбольный мяч. Увидев, что брат повернулся в ее сторону, Кейт выдавила улыбку, хотя улыбаться совсем не хотелось, и помахала рукой.  

Митч жестами предложил ей войти и подождать минутку.  

Пока он заканчивал разговор, Кейт осматривала офис. На полках царил беспорядок, листочки отчета о полевых испытаниях разлетелись по столу, постер «Маринерс» в рамке висел на стене, в углу стояла бита. Она усмехнулась, подумав, что Митч просто помешан на бейсболе.  

Проходя мимо стола, Кейт заметила фотографию в рамке, стоявшую у компьютера. Райан, Митч, а между ними она в шапочке, мантии и с улыбкой до ушей. Митч обхватил ее рукой за шею и смеется так же глуповато, а с другой стороны Райан обнимает ее за талию, и на его красивом лице то же самое выражение, что и у них с братом.  

Кейт взяла фотографию в руки, провела пальцем по лицам. Неужели это действительно она? Казалось, на картинке кто-то другой, в ее памяти этого дня не было. Даже под угрозой смерти Кейт не смогла бы ответить, чему они все радуются.  

– Выпускной в колледже, – мягко пояснил Митч.  

– Я так и поняла. – Кейт даже не заметила, когда телефонный разговор закончился. – Знаешь, мне даже в голову не приходило, что у тебя есть фотографии. Я имею в виду, старые, до того, как...  

– У нас много фотографий. Хочешь, принесу какие-нибудь? Ты бы их просмотрела, вдруг, поможет?  

– Думаю, было бы здорово. – Кейт поставила рамку на место и глубоко вздохнула. – Я надеялась, мы можем поговорить. Если время неподходящее, зайду попозже.  

– Нет, все в порядке. – Митч выглянул за дверь. От внимания Кейт не укрылось подозрение, с которым их рассматривала секретарша. – Прогуляемся?  

– Давай.  

В холле Митч надел солнечные очки, и брат с сестрой двинулись к набережной.  

– Полагаю, ты слышал о том, что вчера произошло?  

Митч сунул руки в карманы.  

– Слышал. Все в порядке? Ты неважно выглядишь.  

– Да нет. – Лицо Кейт приняло насмешливое выражение. – В общем, я и чувствую себя не очень. Как иначе, когда все одновременно навалилось. Райан был весьма зол, когда уходил.  

– Такой уж у него характер, – заметил Митч. Они как раз входили в парк. – У него не всегда получается справляться с порывами.  

– Надо же, какой сюрприз, – с сарказмом ответила Кейт. – Да он мне рта не позволил раскрыть!  

– Ты должна понять, ему очень тяжело. После твоего исчезновения он сильно изменился, закрылся в своей раковине.  

– Ты сам как к нему относишься?  

– Он мой лучший друг. Райан уже был в моей жизни, когда о вас, как о паре, никто еще не мог и подумать. Но ничто не помешает мне надрать ему задницу, если он будет вести себя как придурок. Особенно с тобой.  

Решительность в голосе Митча позабавила Кейт.  

– Почему мне настолько проще говорить с тобой, чем с ним?  

– Потому что я твой брат.  

На душе потеплело. Кейт и помыслить не могла, что у нее есть брат.  

– И мне ничего от тебя не нужно, – продолжил Митч, – кроме того, чтобы снова узнать тебя, стать другом. А Райан хочет, чтобы к нему вернулась его жена.  

Кейт села на лавочку, с губ сорвался долгий вздох.  

– Я не его жена. Может, у меня ее тело, лицо и голос, но я не она. Внутри – нет.  

– Ошибаешься. – Митч сел рядом. – Ты просто не видишь, потому что не помнишь. Но вы едины. То, что ты говоришь, делаешь, как держишься. Ты по-прежнему готова оторвать мне голову, когда наши мнения о геологии не сходятся. – Кейт опустила взгляд на руки и улыбнулась. – И твоя душа осталась такой же нежной.  

– Но я изменилась.  

– Безусловно. Но ты не перестаешь быть тем, кто ты есть, из-за того, каким ты был в прошлом. Человек постоянно меняется. Если бы жизнь не меняла нас, мы бы не были людьми. Райан стал другим, я тоже. Логично, что и ты, как все, изменилась.  

– Он настолько холоден. Я просто поверить не могу, что когда-то Райан был таким, как вы говорите. И ты, и Симона рассказываете о нем с огромной теплотой и нежностью, но за последние недели я столкнулась лишь с бессердечным, высокомерным, жестоким тираном, а ведь именно так о нем и пишут в прессе. Я не понимаю его. И не знаю, сумею ли когда-нибудь понять.  

Митч улыбнулся:  

– Это же Райан. Он все свои чувства держит под надежным замком, но так было не всегда.  

– Что же его изменило?  

– Он потерял тебя. – Митч покачал головой, когда Кейт отвела взгляд. – Райан замкнулся в себе, когда ты исчезла, живет только ради работы и заботы о Джулии. Ничто в жизни больше не имеет для него значения: ни деньги, ни слава, ни власть. Райан так вкалывает, потому что это позволяет отвлечься от чувств. Это словно игра, заставляющая продолжать двигаться вперед. Потеряй он завтра все, пока есть Джулия, Райан даже не заметит утраты. Просто начнет бизнес заново. Ты должна понять, что, хотя он и хочет, чтобы ты узнала дочь лучше, стала ей ближе, мысль потерять ее навсегда приводит его в ужас.