— Вот про них я и сама толком не знаю… Хотя… — на лице девушки было написано колебание, и Зверь подбодрил ее улыбкой, полуобернувшись к ней на сидении, несмотря на разламывающую боль в раненой спине. — Понимаешь, я краем уха слышла… Стой. Ты вообще кто? Ты же не наш?

И с девушкой произошла удивительная перемена — она сжалась в комок, но не от страха, а приготовившись дать отпор.

— Спокойно. Полегче, красавица, — как можно мягче успокоил ее Зверь. — Я слишком устал от общения с твоими школьными приятелями, чтобы причинить тебе зло. И как раз хочу понять, не притаился ли у тебя на кухне еще небольшой отряд таких же веселых ребят?

Она призадумалась и выпалила:

— Ты кто?

— Отлично. А вот с этого и надо было начинать! — он протянул ей руку, мельком взглянув, не заляпана ли она засохшей кровью, пока он натягивал и застегивал куртку, под которой уже все было сплошь мокрым и липло к телу. — Ростислав, охрана дипломатической миссии Галактического союза.

— Эйла, — вложила она в его крепкую, но красивой формы, с длинными сильными пальцами ладонь свою узкую изящную ладошку.

— Итак, Эйла, не пожелавшая просить помощи и защиты, кто же встретит и защитит тебя дома? — он поцеловал ее руку, чувствуя, как у девушки перехватило дыхание.

— Может быть, отец, — неуверенно ответила девушка, не сводя с него восхищенных глаз.

— А может, и нет?

— Он воин высшего уровня. И редко бывает дома. Особенно сейчас, когда… — и она осеклась, непроизвольно обернувшись по сторонам.

— Что сейчас? — сделал вид Зверь, будто не совсем ее понял. — Ты выросла, и он перестал о тебе заботиться?

Эйла заметно смешалась.

— Ну хорошо, — успокоил ее Зверь. — Не лезу в тови дела. Просто хочу понять, насколько ты в безопасности. А то, может, придется еще и от разъяренного отца тебя спасать?

— Меня? Да что ты! — рассмеялась она. — У меня самый лучший папа на свете.

— Не наказывает?

— Наоборот, — глаза девушки засветились удивительным теплым светом, сделав ее еще привлекательнее. — Он меня очень любит. Маму я толком не помню. Она погибла, я еще совсем маленькая была. Ей было столько же, сколько мне сейчас.

— Она что, тебя девочкой родила? — не сдержал вопрос Зверь, уж больно юной выглядела его собеседница.

— Я взрослая. Мне восемнадцать. А мама к тому же была не Таллирии. И у них на планете девушки считаются взрослыми гораздо раньше. И уже в пятнадцать могут либо выйти замуж, либо стать воином окончательно, завершив обязательное для всех воинское обучение принесением клятвы.

— Интересно, — протянул Зверь, сразу представив Киру на той неведомой планете и прикинув без всяких сомнений, какой выбор сделала бы она. — А если никого не встретила до пятнадцати? А воевать не хочется?

Эйла заморгала:

— Ой. Я не знаю… Наши планеты не общаются. То, что отец говорил, то и есть.

— Не общаются, значит. Это они и есть с щупальцами?

— Нет, что ты, — обиделась Эйла. — Мама была красивой. Отец говорил, я в нее.

— А щупальца тогда в кого же?

— Ох… — вздохнула Эйла. — При чем тут моя мама? Не тревожь ее память. И если бы не дурацкие правила, какой должна быть женщина, мама была бы со мной. И, кстати, защитила бы и от щупалец. Но она не хотела огорчать своего мужа. Она очень любила папу.

— А он ее?

— Он ее до сих пор любит. Может, поэтому и старается меня видеть. Я слишком напоминаю ему маму. И ему больно.

— Милая семейная история, — неуверенно проговорил Зверь, жалея о том, что нельзя этот разговор было передать Кире, незаметно подключив коммуникатор.

Похоже, в дело вступала еще одна планета. Не общаться с которой у Таллирии были основания. Или у них с Таллирией. И это помимо обиталища щупальценосцев. И Зверю не давал покоя тот страх, который каждый раз начинал метаться в глазах девушки при упоминании этих гадов. Зверь помнил, что и Сталий не стал распространяться по этому поводу. И он твердо решил раскрутить клубок. Тем более, что сил вернуться на базу у него уже не было. Надо было умыться, остановить кровь и перекусить. И желательно бы еще немного и отдохнуть, пока начнут действовать стимуляторы, которые он надеялся принять из своей аптечки. При этом Зверь так и не смог еще выяснить, а не попадет ли Эйла в еще большую опасность, явившись в дом с ним. Или оставшись в доме без него.

— Ладно, Эйла, — он снял с зарядки бластер, сунул в кобуру, поставил второй. — Сидеть тут бесконечно мы не можем. Не хочешь ты мне говорить правду, не надо. Разберемся по ходу пьесы. Разгневанный отец, так отец. Не испортить бы твою репутацию, что явилась ночью одна домой в сопровождении какого‑то парня.

— Не испортишь, — вздохнула Эйла. — Отец на службе.

— Ты же не знала об этом только что.

— Узнала. Видишь, окна темные.

— А в темноте никто не подкарауливает?

— Ну хорошо, хочешь, зайди, убедись! Что же ты такой любопытный!

— Ооооочень любопытный! — рассмеялся Зверь. — Точно тебе не попадет?

— Точно. Скажу, что попросила у тебя защиты. И ты меня спас от них…

— От кого от них? — быстро переспросил Зверь, но снова этот страх в глазах…

И он отступился, тем более, что сил оставалось все меньше и меньше. Он открыл дверцы машины, выпуская Эйлу и выпрыгивая сам одновременно с ней.

Зверь по привычке осмотрелся — все было тихо. Они зашли в дом, сразу же включивший освещение.

— Дверь закрывается? В смысле на замок, на ключ, еще как‑то?

Эйла пожала плечами:

— А разве надо?

— Понятно, — вздохнул Зверь. — А дом сам как‑нибудь даст знать, если в него войдет непрошенный гость?

— А как он войдет?

— В дверь, — Ростислав начинал терять терпение, потому что на него накатывали волнами слабость и тошнота, вызванные кровопотерей. Ему надо было срочно найти ванную или душевую, чтобы в зеркале взглянуть на свою спину и залиться пенкой.

— Дверь же открывается только мне и папе, — посмотрела на него, как на несмышленыша, Эйла.

— Ладно, — решил не вдаваться сейчас в технические тонкости Зверь. — Точно никто не вломится? Значит, и мои вопросы про засаду были глупыми?

— Да я честно говоря, и не понимала, что ты хочешь узнать… Давай пройдем? Хочешь поесть?

— Хочу. И хочу умыться после скачек на полянке, — он сделал шаг в предложенном ею направлении и пошатнулся.

Остановился. Вздохнул. Встряхнул головой, разгоняя красный туман перед глазами. И снова пошатнулся. И как сквозь переборку, услышал голос Эйлы:

— Что же ты сразу не сказал, что зацепили! Давай‑ка, отведу тебя в регенератор.

— Откуда у тебя регенератор? — в голове Зверя на мгновение прояснилось от такого известия.

— Так папин же.

— Помню. Воин высшего уровня. Любит дуэли?

— Ну… ну, всякое же бывает, — замялась Эйла, сноровисто раздевая его.

А дальнейшее он помнил очень смутно — только как вспенились вокруг него стенки капсулы и он погрузился в приятную прохладу и темноту.

Едва Зверь пришел в себя от упавшего на глаза света, ворвавшегося в открывшийся регенератор, как увидел над собой глаза Эйлы:

— Привет! Отдохнул?

Он расправил руки и ноги, слегка потягиваясь и прислушиваясь к собственному телу.

— Просто великолепно! Знать бы, долго ли?

— Не очень. Регенератор дал информацию, что у тебя было сильно повреждено правое легкое. И поверхностная рана на груди. Ну и попутно он там поисправлял какие‑то мелкие старые повреждения. Судя по отчету аппарата, у тебя была неспокойная жизнь! — девушка смотрела на него с любопытством и восхищением.

— Веселое детство, — пошутил Зверь. — Доставлял хлопот бабушке.

— Не верю, — просто и легко сказала Эйла. — Я же дочь воина. Завтракать будешь?

Он удивился, как она быстро переключается с темы на тему, как будто хочет в разговоре перевернуть страницу, и кивнул:

— Хотелось бы. А тебя не затруднит?

— Нет. Это даже интересно. И тант привел в порядок твою одежду. Держи. Все чистое и он заделал дырки. А тебе серьезно так перепало. Я разглядела, когда укладывала тебя. По тебе бы ни за что б не догадаться! И еще сколько болтал со мной в машине! Знала бы, сразу затащила бы тебя в дом.