— Это же правда, — деликатно улыбнулся ей таллириец, прокручивая ее в немыслимом пируэте, на который он бы сам не решился, но Кире движение подсказала музыка, а воину не оставалось ничего делать, как подчиниться им обеим.

Кира флиртовала с высокопоставленным военным чиновником ровно в тех рамках, которые ей подсказывал здравый смысл. Ей хотелось не то чтобы войти в их круг, что вряд ли было мыслимо в ближайшее время на этой планете, но хотя бы заставить взглянуть на себя с иной позиции — увидеть в ней равного по уму человека, а не украшение жизни.

А вот Ри ее удивил несказанно. Хотя таллирийка и имела право 'обратиться за защитой' к нескольким мужчинам, но, похоже, для Киры такого Сталий не допускал. Его глаза метали молнии еще большего размера, чем когда она танцевала с Резким.

Офицер никак не хотел ее отпускать даже после того, как завершился танец:

— Прогуляемся по террасе? Сейчас раскрылись все ночные цветы и Вам понравится их аромат.

— Вообще‑то я не любительница растений, — честно призналась Кира. — А вот что действительно люблю, так это лотосы.

— Расскажете, что Вы имели ввиду? Возможно, у нас есть нечто похожее. Если уж наши цивилизации развивались единым биологическим путем, то, скорей всего, и растительный мир у нас весьма схож.

— В целом да, хотя я и не специалист. Ничего приковывающего внимание вроде бегающих и пищащих огурцов я не заметила.

— Вот как? А Вы расскажете об этом явлении подробнее? Они все же относятся к животным?

— Увы. Они растения, хотя мы и пытались наладить с ними контакт.

Они беседовали, спускаясь по ступенькам террасы в сад. И тут Киру осенило:

— Если здания легко трансформируются и переносятся, то как же сад оказался здесь в таком ухоженном состоянии?

— В смысле? — не понял ее спутник. — Это комплекс представительских зданий разместили здесь, приметив живописный уголок.

— Природа создала размеченные дорожки?

— Дорожки? О нет. Они легли вместе с комплексом. И даже не совсем легли. Они находятся на небольшом расстоянии от почвы, не касаясь ее. Здание будет свернуто, дорожки тоже, а на траве не останется и следа.

— Просто живописный участок?

— Именно. Зачем переделывать природу, когда она сама может быть гостеприимной хозяйкой. Она нуждается в защите. А не в нападении.

Резкий чувствовал, что у него закипает кровь. Сталию он мог спустить приставания к Кире только по одной причине — благодаря вмешательству Сталия Кира осталась жива. И это извиняло инопланетника в глазах Резкого. Но отдавать ему Киру он не собирался. А уж тем более давать флиртовать с ней какому‑то вообще к делу не относящемуся типу.

— Кажется, пора заключить союз? — на его плечо легла сильная рука, а низкий, с легкой хрипотцой голос был до отвращения знаком.

— И чьими руками оторвем голову нахалу? — усмехнулся Резкий, догадываясь, что Сталий испытывает те же чувства, что и он сам.

— Моими, — просто сказал Ри, как будто кофе сварить предложил. — Ты чужой для нас. И вызов не будет принят. И он в равной степени испортит репутацию и тебе, и моему… как бы лучше сказать… теперь уже бывшему другу.

— Тогда при чем тут я?

— Увы, — четко очерченные чувственные губы Сталия изогнулись, как будто он сдерживал дикую боль. — Ты при Кире. Но это временно. Она все равно будет моей. А сейчас важно, чтобы она не вмешалась в дуэль. Я уже достаточно ее изучил. Вмешается. Ну и можешь поставить на него. Тогда мы с тобой не встретимся. Кстати, жаль, ты великолепный спарринг — партнер. Хотел бы еще с тобой встретиться в зале.

— А как я бы хотел! — не переставая сохранять вежливое выражение лица, но со всем искренним чувством, ответил Резкий. — Может, этим и ограничимся? Не думаю, что командиру интересны приставания этого индюка. Она при исполнении, отшить не может. А если бы могла и хотела, то давно бы и сама поставила бы его на место. Вообще не уверен, что ей понравятся дуэли во славу нее.

— Почему? Это редкостная честь для женщины. И далеко не все воины имеют право на участие в дуэлях. Это разрешено традициями только высшему уровню.

— Сам не понял еще? — Резкий повернулся так, чтобы заглянуть в глаза Сталия, так напоминающие кошачьи, и если кого‑то это завораживало, то Резкому казалось смешным, делая посланника похожим на бойцового кота его бабушки, самостоятельно ходившего мышковать в херсонскую степь. — Если он обидит Киру, то от Киры же и получит. Разве что ты хочешь облегчить его участь.

— Неплохая шутка, — криво улыбнулся Сталий.

— И кстати, расскажи мне, а заодно и поостынь. Это почему дуэли разрешены только высшим воинам? Чтобы осуществлять естественный отбор генералов? Прореживать их ряды?

— Ты и правда шутник, — теперь уже искренне улыбнулся Сталий. — Зачем уж так? Дуэли происходят на специально отведенной для этого арене. Это достойное зрелище для подрастающего поколения и молодых воинов. И там есть регенератор. Какой смысл преподать урок своему оскорбителю, если не увидеть, пошел ему урок впрок?

— Логично. А вызов обставляется так же торжественно, как и сам бой?

— Нет. Обидчик имеет право отказаться по своим соображениям. И о его трусости будет знать только тот, кто вызвал. И тогда обидчик будет жить с чувством вины и стыда.

— И не отомстит?

— Примет вызов тогда, когда сможет. Допустим, подрастит сына.

— А если ты уже не захочешь с ним драться? У тебя другие дела возникнут?

— Нам обоим будет неловко какое‑то время.

— А затем вы подеретесь? — уже откровенно веселясь над нелепым обычаем, уточнил Резкий.

Сталий кивнул:

— Так что вечер Кире я не испорчу.

— А сама дуэль? На нее что, приглашения зрителям высылают?

— Естественно. Но в самый последний момент.

Кира не знала, как ей отделаться от назойливого ухажера. Она достаточно быстро поняла, что этот военачальник не обладал таким боевым опытом, как Сталий — и он сразу перестал ей быть интересен как собеседник. Девушке хотелось вернуться в зал — она должна была приглядеться к тому, с кем так активно пообщался Виталий Сергеевич. Что‑то ее настораживало.

— Никуда не отпущу, — ласково, но с затаенной жесткостью проговорил воин, удерживая его.

— Мне надо в зал. У меня есть на этом празднике и обязанности, — совершенно спокойно, как разговаривают с очень маленькими детьми или тяжелобольными, ответила Кира.

Но мужчина уже потерял голову. Он попытался обнять ее и зацеловать, прерывисто выговорив:

— Ты будешь моей. Моей игрушкой. Я так решил.

Кира поняла, что дискутировать здесь совершенно бесполезно, и незаметным движением руки выгнула ему кисть, которая лежала на ее бедре, забираясь все выше под короткий срез юбки. Несложный болевой прием ей не помешало провести узкое облегающее платье и туфельки — одно отточенное до автоматизма движение, и гордый таллирианский воин валяется у ее ног. Если бы Кира знала, что тут могут объявиться непрошенные свидетели, она не стала бы подвергать мужчину унижению. Но они были в саду, как ей казалось, совершенно одни.

— Кира? Что тут происходит? — голос Резкого звучал негромко, но грозно.

Понимая, что парень все оценил правильно, зная, что не будет же его командир такими странными способами выражать заверения в совершеннейшем почтении к принимающей стороне, она поспешила его остановить:

— Резкий, все в порядке. Мы тут обменивались опытом в рукопашных схватках.

— То то я вижу, опыта он понабрался, — усмехнулся Резкий, глядя, как поспешно вскочил на ноги таллириец, оправляя мундир и придавая еще недавно искаженному болью лицу безразличное выражение.

'Кажется, все разрулилось', — с облегчением вздохнула Кира, соображая на ходу, как ей соблюсти все внешние приличия и вернуться всем втроем в зал, как рядом с ней вырос Сталий.

Предоставив инопланетникам разбираться между собой, она подхватила Резкого под руку:

— Саша, мы тут явно лишние.

Сталий не слышал ее слов, но взглянул вопросительным взглядом на нее, метнув перед этим испепеляющий на своего собрата. И, что удивило Киру, совершенно спокойно встретился глазами с резким так, как будто они сюда и шли вдвоем, и уход Резкого с Кирой был частью плана.