— Давай я покажу тебе, как держать его в руках, — предложил Сталий, подстраховывая ее рукой под спину.
— Я в академии занималась фехтованием. Для нас это не имеет вообще никакой практической ценности. А вот внутреннюю имеет такую же, как и у вас. Холодное оружие для нас это символ офицерской чести. К тому же это безумно красиво.
— Это действительно красиво. Смотри, — и Сталий сбросив мундир и оставшись в одной тончайшей белоснежной рубашке, показал ей несколько настолько слитных движений. Что девушка невольно восхитилась его грацией и силой. Таллирианские мечи были гораздо крупнее и тяжелее земных. — Хочешь попробовать? Я помогу удержать его.
Сталий уже ощутил под своими руками стальные мышцы Киры, а предложил ее поддержать с вполне корыстными целями. Ему хотелось использовать это как повод лишний раз дотронуться до нее, вдохнуть запах ее волос.
Кире и правда в первые моменты, пока она не поймала центр тяжести, было сложно провести удар, но затем она почувствовала, как меч соушается малейшего движения ее руки.
Сталий придерживал ее руки в своих, прикасался грудью к ее спинке — девушка тоже сняла форменную куртку, оставшись в легкой футболке. И вдруг он коснулся губами ее шеи, прокладывая дорожку от линии волос до самого ворота.
— Ты необыкновенная…, прошептал он. — Кира, прошу тебя…
Сталий осторожно вынул меч у нее из рук и попытался начать откровенно ласкать девушку. Перед глазами Киры поплыл туман, и она мощным усилием воли сумела удержать себя на грани:
— Нет, не сейчас… Мне надо время…
— Понимаю тебя, — снова шепнул Сталий, продолжая целовать ее затылок и плечи. — Моя Кира… Я не могу без тебя.
Она замерла, не желая противостоять ему, и не имея сейчас уже ни малейшего желания идти у посланника на поводу. Слишком явственно вдруг зазвучали вчерашние слова Резкого, а его поцелуй запульсировал на губах, разгоняя наваждение ласк таллирийца.
— Прости, — уже твердым голосом ответила Кира, высвобождаясь из его рук.
— Ты собираешься уходить? — в голосе Сталия было столько боли, что она едва не перестала застегивать куртку.
— Увы. Я была рада посмотреть твою коллекцию. Действительно люблю хорошее оружие.
— Ты и правда восхитительная и необыкновенная! Девушка, которая любит оружие!
— Или не боится в этом признаться.
— Да? Никогда не задумывался. Женщина и оружие несовместимы. Для оружия нужна сила и решительность. А эти качества не присущи женщинам.
— Ну, я же есть…
— Необыкновенная, — порывисто обнял ее Сталий, притягивая к себе уже лицом.
…Он проводил ее до посольства. И что больше всего удивило Киру, так это Резкий, как ни в чем ни бывало стоящий на посту. От ран на его лице действительно не осталось следа, хотя прошла только ночь. Он улыбнулся ей, пропуская в дверь с общепринятой официальной почтительностью в отношении командира.
И тут Кира переловила взгляд, которым наградил Резкий Сталия так, что тот едва не поперхнулся. 'Странно, что мундир не задымился', — пронеслось у нее в голове.
И Сталий в ответ долгим, тяжелым и изучающим взглядом посмотрел на Резкого, словно говоря: 'Ах вот ты какой, мой соперник!'. В этот момент посланник окончательно убедился в том, что та вспышка гнева у этого красивого даже с мужской точки зрения, высокого мужчины с смелым и гордым взглядом — отнюдь не была случайной.
Оба мужчины дали понять друг другу, что все хорошо поняли и помнят… А вот в общении с Кирой Резкий сделал вид, что ничего не помнит. Он догнал ее у дверей кабинета, попросив Дерзкого подменить ненадолго.
— Кира, — негромко обратился он к командиру. — Я не сделал вчера ничего, за что мне надо извиниться перед тобой?
— Нет.
— Я рад, — улыбнулся он так тепло, что Кира не стала продолжать мысль. Она‑то хотела сказать Александру, что это перед ней лично он не должен извиняться, а вот как боец ее команды он таки проштрафился. А еще она хотела возмутиться, что он вышел на смену, не восстановившись как следует. но и об этом девушка не стала говорить вслух — в конце концов, всех осматривали медики, и, значит, не нашли в организме Резкого чего‑то того, что помешало бы ему несли службу дальше. Значит, препарат сработал, Резкий здоров, и это должно полностью устроить командира.
Вот только Кире почему‑то этого было мало… Ей хотелось, чтобы он спросил еще что‑нибудь. Или улыбнулся снова этой потрясающей открытой улыбкой, неожиданной на его мужественном лице. Эту обескураживающую искреннюю улыбку она помнила еще с Академии, когда он улыбался ей, старшекурснице, встречая изредка в коридорах или на полигоне.
В итоге к себе в комнату она вошла с безумной головной болью. И замерла в кресле, не желая пошевелиться. Поцелуи Резкого и Сталия, их объятия… Все это произошло слишком быстро и слишком одновременно. Она застонала от обжегшей кипятком мысли: 'Сашка, Сашка, что же ты наделал… Почему только вчера признался? Столько лет! Я же не догадывалась! Вокруг тебя столько было всегда девчонок, красивых, с факультета контактологии. А я… вечно в затасканном комбезе, с синяками и сбитыми руками… И не думала, что твои улыбки можно истолковать так. Ну смеется с меня красивый парень и ладно. Хотя ты же мне всегда нравился. И когда пришел устраиваться на этот звездолет, у меня же тогда все оборвалось внутри. Вот она, судьба! Но нет. Ты прикрывал мне спину в бою. А после шел развлекаться с целой толпой веселых и тоненьких девочек, которые не будут кувырками уходить с линии огня, стреляя с двух рук'.
И вот теперь она, годами сохранявшая со своими ребятами товарищеские отношения и ни разу не пожалевшая об этом, позволила себе отдаться фактически первому встречному. И кому? Инопланетнику. Пусть красивому, нежному, вызывающему восторг каждым своим прикосновением и урчащими звуками голоса. Но чужому. С которым у нее никогда не будет общего будущего.
Кира вытерла непрошенные слезы. И к ней снова вернулась холодная рассудительность. Она поняла, какая участь ей была бы уготована. Согласись она на предложения Сталия. И не хотела этого. И не могла предать ребят, бросив их в нынешней обстановке. 'Да и что нынешняя обстановка?' — подумала девушка. — 'Она что, станет легче и проще спустя день, месяц, год? Не Таллирия, так Тау Кита и еще где. Слишком уж множатся гады, жаждущие протянуть лапы на то, где и без них хорошо. Где есть разумный порядок Галактики'
Даже погрустить наедине со своими мыслями ей не дали. Неугомонный Виталий Сергеевич, который, как и положено диппредставителю, развернул на планете невероятную активность по налаживанию контактов, предупредил ее об очередном приеме. Для Киры и ребят в первую очередь это означало не музыку, улыбки и церемонные беседы, в которых ковалась дружба Таллирии и Галактического союза, а тяжелый труд. Хотя откровенной и даже скрытой, завуалированной агрессии они не наблюдали, но все равно могли подстерегать подводные камни вроде того, на который нарвался любвеобильный Резкий.
Со смешанным чувством ей пришлось вызвать Резкого:
— Зайди ко мне в кабинет, когда сменишься.
А для начала обсудить задачу с Вайпером и Романом.
— А ты не замечала чего странного в поведении нашего многоуважаемого посла? — неожиданно спросил у нее Роман, когда основные детали приемы были уточнены и Вайпер отправился подготавливать ребят к вечернему выходу — они на этот раз должны были быть в строгих костюмах, которые носили с той же естественностью, что и боевые скафандры.
— Честно говоря, он вообще странный для посла. Слишком конфликтный. Со мной сложно поругаться, но он это делает, причем в одностороннем порядке, и это его не смущает.
— Да я не совсем о том. Неприятно, конечно. Но то, что он не может смириться с женщиной — офицером, да еще обеспечивающей его же безопасность, спишем на издержки воспитания. Кстати, здесь его взгляды нашли бы полную поддержку, — Роман снова подмигнул ей, как тогда, при первой встрече.
— А что еще?
— Как его зам и первый помощник, в принципе, я должен быть в курсе всех его телодвижений.
