Командор иначе расценил взгляд этого язвительного парня, с которым они уже имели счастье схлестнуться из‑за Киры. И побледнел еще больше от мысли, что может таки потерять Киру… Слишком хорош был этот Резкий…

Резкому же было не до взаимных обид и эмоций. Немного успокоившись по поводу Киры и еще раз уточнив состояние дел у Эйлы и Дока, он вспомнил, что хорошо бы снять тяжелое снаряжение, встать под душ, чтобы смыть пот и мышечное напряжение. И предложил то же самое и Сталию:

— Так говоришь, с Кирой поговорить… Эх вы, технари. Регенератор изобрели, дома в катышек сворачиваете, а передатчик толковый не судьба смастерить. Ладно, — кивнул Резкий. — Восстановится, тогда и поговоришь. А пока можешь чувствовать себя гостем.

— Нежеланным, — ворчливо добавил крутившийся тут же в ожидании новостей о Кире Дерзкий.

Сталий слишком устал и слишком был поглощен своими невеселыми мыслями, чтобы отреагировать на эти слова. Резкий тоже не стал осекать друга — понимал, что все они еще не восстановились после тяжелого и внезапного боя, и я звительность тоже способ сбросить напряжение.

Он вздохнул еще раз:

— Идем в душ с нами, покажем, куда. А отдохнуть?

— На моей койке пусть устроится. Мне сейчас не до того, — предложил медик, который все же переживал за работу непривычной ему техники и был готов вмешаться в любую секунду по сигналу Эйлы.

— В спортзале на татами еще удобнее, — снова встрял Дерзкий. — Места больше. И спросоня не напугаешься при виде медицинских инструментов.

Ри на этот раз почувствовал, что ему тут не слишком рады — в лучшем случае оценили боевую помощь. Но вот статуса посланника и командора у него сейчас в глазах этих усталых пилотов нет.

— Ладно, видно будет, — отмахнулся за двоих Резкий. — Идем. Всем нам надо привести себя в порядок и расслабиться.

— Повторной атаки не будет, пока задницы купать будем? — усмехнулся невесело Лайт, раздеваясь перед мытьем и сбрасывая грязные вещи в машинку для высокомолекулярной очистки.

— Нет, не должно быть. Связи у них нет на таком расстоянии. Значит, не сразу спохватятся, — Лаки сменился в рубке и присоединился к друзьям. — А вообще‑то Шанс и дежурная смена наготове.

Сталий, к которому никто не испытывал особого интереса, разделся там, где показал ему Резкий, тоже отправил вещи в машинку вместе с остальными и встал под струи душа, украдкой рассматривая своего соперника, которого не видел полностью обнаженным — спарринговали они с обнаженными торсами, но это же далеко не все, что можно было рассмотреть… 'Да, он по крайней мере, моложе меня намного', — рассуждал Сталий, намыливая грудь и плечи и невольно напрягая при этом мускулатуру, глядя на свое отражение в зеркале. — 'Но и я еще не проигрываю ему'

— Эй, Ри, — окликнул его Резкий с небрежно обернутым вокруг бедер полотенцем, сверкающий мокрой обнаженной грудью. — Душу размягчить не хочешь?

— В смысле?

— Идем со мной. Моя вахта закончилась, пост сдал, пост принял, как у нас говорится.

— И что ты предлагаешь?

— Эйла говорит, Кире там еще не меньше полусуток лежать, а в идеале сутки, чтобы совсем не ощущать дискомфорта при движении.

— Естественно, — кивнул Сталий. — Кости срастаются медленнее, чем мягкие ткани.

— Пей, — Резкий налил в стакан себе и Сталию темно — янтарную жидкость.

Они сидели в той самой каюте, которую Резкий занимал теперь с Кирой, и которая много лет была исключительно Кириной, как только она прибыла по назначению на этот звездолет. На стенах кое — где были ее рисунки, на кресле висело что‑то яркое, струящееся и полупрозрачное.

Внутри у Сталия все сжалось и перевернулось — так глубоко в ее мир он еще не проникал. Это была настоящая пытка, и у него даже мелькнуло подозрение — а такое гостеприимство не со зла ли?

— Что это?

— Коньяк. Крепкий земной алкоголь. Не употребляешь? Я вообще‑то тоже не любитель. Но сейчас надо. И тебе, чтоб не покусал тут кого в ожидании.

— Вообще‑то, у меня есть и иные способы сдержать себя. Как и у всех нас. Но выпью. С вашими напитками я знаком.

— Кира?

— И не только. Я же побывал и на Земле, и на нескольких орбитальных станциях, — Сталий не стал рассказывать, как красавица Терра закружила ему голову в танце и испарилась после бала у губернатора.

Резкий поднял свой стакан:

— За…

И не сговариваясь, оба произнесли:

— За нее.

— Ну хоть что‑то нас объединяет, — пошутил Резкий, чувствуя, как крепчайший алкоголь начинает расширять его сосуды, снимая безумную головную боль.

Он не очень любил пить, и если уж и выбирать, то, как и Кира, мог согласиться на бокал — другой ароматного крымского вина, которое доставляло больше удовольствия не произведенным эффектом, а игрой розовых, золотистых или бордовых тонов в гранях хрусталя, переливающимся вкусом. И он невольно вспомнил такой вечер — они что‑то отмечали, собравшись поздним вечером на веранде принадлежащего Службе санатория, где можно было не опасаться посторонних ушей и глаз. Ласково шумело море, и Кира, пока ребята накрывали стол, резвилась в воде — никто не посмел бы отвлечь ее от этого, зная, как она любит море, и как море платить ей теми же чувствами. Она могла купаться в шторм и тогда, когда для большинства зрдавомыслящих людей вода была слишком прохладна. Еще ополоснуться наскоро можно, но получать удовольствие? А Кире не было холодно или страшно. И ее товарищи, понимавшие, что завтра новый вылет, и вот так оказаться на берегу ей удастся очень не скоро, если и вообще удастся — а это понимали все — не торопили девушку.

И когда она наконец, присоединилась к ним, несколько рук сразу протянули ей бокалы со словами:

— Выпей скорее, согрейся!

Она тогда рассмеялась, закутываясь в полотенце:

— Да мне жарко! Погодите, сейчас переоденусь, и тогда с удовольствием выпью, но именно с удовольствием. А не глотая на ходу. Жалко не насладиться такой прелестью!

И в этом была вся Кира — она умела получать удовольствие от происходящего и заражать этим всех, кто был рядом с ней.

Решение напоить Сталия и узнать все его намерения пришло Резкому спонтанно. Александр никак не мог взять в толк, зачем понадобилось инопланетнику в одиночку прорываться сквозь космические мили, едва не попав в перекрестный огонь щупалец, бессменно ведя свой истребитель — и только для того, чтобы поговорить с Кирой?! Резкий знал, что все давно переговорено. Кира никогда бы не улетела, оставив непроясненными обстоятельства.

Они выпили еще немного, и Резкий заметил, как поза инопланетника стала более мягкой, а из глаз ушло то запредельное напряжение, которое делало их стеклянными, когда они стояли у медотсека.

Резкий не выдержал и запросил медиков:

— Док…

Тот все понял и без вопроса:

— Эйла говорит, критический момент уже пройдет, дальше уже не заживление, а восстановление.

— Не торопи ее только.

— И не собираюсь, — хмыкнул врач и отключился. — Вам ее на растерзание не отдам. Сами командуйте кораблем.

Сталий, слышавший этот разговор, а Резкий специально общался с медотсеком по громкой связи, вздохнул с облегчением.

— Я и не сомневался. Вы правильно поступили, что взяли наш подарок. Жаль, что пригодился так быстро.

— Жизнь, — пожал плечами Резкий. — Просто не хотелось, чтобы именно ей он понадобился.

— Кстати, прости, я не поинтересовался вовремя. И это бестактно. Больше раненых нет? У меня же есть еще портативный киберхирург на борту.

— Что за зверь?

— Заживляет небольшие раны. Прибор. Правда, боль приличная. Он же вызывает мощную регенерацию, а это активизирует и всю нервную систему.

— То есть подготовился к дальней дороге? А вот попадись ты щупальцам раньше. Чем на нас вышел? И киберхирург бы не понадобился?

— Жизнь, — точно так же пожал плечами Сталий, делая глоток из своего стакана.

— И стоило ею рисковать? Так, вечерком поболтать и улететь?

— Улететь вдвоем.

— Вот как? — Резкий поставил стакан на стол, максимально постаравшись не разбить его и не раздавить в ладони.