Как ни странно, Маркес открыл в те дни, а особенно ночи, что страх служит и определённым допингом. Он заканчивал начатые рассказы, повесть, обнаруживая, что верные, точные слова подбираются быстрее, чем в мирных условиях.

Тем временем в Гаване Масетти, как и обещал, уволил из агентства оставшихся никчёмных партийцев-журналистов. Но вскоре получил из Министерства труда Кубы предписание восстановить их. Масетти пытался дозвониться Че Геваре, но тот ездил по провинциям и личным примером показывал мачете-рос, как надо по-революционному рубить сахарный тростник, портовым грузчикам — разгружать корабли, рыбакам — ловить рыбу, работницам табачных фабрик — скручивать сигары, учителям — учить, строителям — строить… Прочитав как-то в кубинской прессе репортаж о деятельности Че, Мерседес с улыбкой высказала удивление, что этот герой революции не заезжает в роддома. Здесь пишут, что он хочет вообще отменить деньги как пережиток, сказала она мужу. И ещё она читала в американских газетах, как на заседании Совета министров кто-то задал вопрос: «Есть ли у нас настоящие экономисты?» В ответ — тишина. Все посмотрели на Че Гевару. А он делал пометки в блокноте, возможно, писал стихи, и ему послышалось: «Есть ли у нас настоящие коммунисты?» «Есть», — поднял руку Че. «Значит, Че Гевара и будет главой Центробанка!» — было принято единогласное решение. (Когда кубинская делегация приехала на родину Че Гевары к его родителям рассказать об успехах сына, отец, услышав, что Эрнесто назначен на эту должность, не мог поверить, а потом грустно заметил: «Я-то надеялся, у вас серьёзно. Ну, тогда пи…ц вашему банку».)

По сложившейся традиции, Мерседес за ужином (когда удавалось вместе поужинать) пересказывала мужу содержание газетных публикаций, не относящихся к политике, которой Маркес был пресыщен. Рассказала, что Че взял в одно из своих министерств бездомного бесхвостого пса, которого назвал Муралья, и тот посещает заседание коллегии министерства, как и любой из её членов, — лежит в ногах у Че Гевары, требуя, чтобы его гладили. Че со всеми бездомными собаками в округе дружит, кормит их, они ходят за ним следом, как телохранители, а живодёрам он велел их не трогать.

Генеральный директор агентства «Пренса Латина» Масетти отказался выполнить распоряжение Министерства труда. Тогда коммунисты с отрядом вооружённых «милисианос» (милиционеров) ворвались в помещение агентства, вышвырнули ненадёжную, мечущуюся, гнилую интеллигенцию и заняли кабинеты. Убедившись в том, что захват произошёл с ведома Фиделя, не найдя поддержки у Че, Масетти, Уолш и с ними ещё несколько первоклассных журналистов из стран Южной Америки направили лидеру кубинской революции заявления об отставке.

Тринадцатого марта 1961 года в качестве аккредитованного журналиста Маркес слушал в Белом доме речь президента США Кеннеди, в которой тот объявил о создании антикубинского «Союза ради прогресса». «Пластырем, перекрывающим путь свежему вольному ветру кубинской революции», назовёт этот «Союз» писатель Варгас Льоса.

Детальную информацию о том, что собой представляет Джон Кеннеди, как бы его фамильный психологический портрет (дед, отец, разбогатевшие в том числе и на бутлегерстве во время сухого закона, сам Джон служил в военно-морском флоте на Тихом океане, во время Второй мировой войны был тяжело ранен и дважды награждён за отвагу, самый молодой президент в истории США…), а также точную информацию о намерениях Кеннеди Фидель Кастро получил из нью-йоркского отделения агентства «Пренса Латина» прежде, чем от своей внешней разведки и посольства Кубы в США.

Четвёртого апреля 1961 года Совет национальной безопасности под председательством президента Кеннеди принял решение о подготовке операции «Плуто» по вторжению на Кубу. Группа вторжения должна была продержаться 72 часа, после чего вторгались главные силы — американские войска. Корабли Атлантического флота США с авиацией и морской пехотой заранее были сосредоточены у острова. 12 апреля 1961 года Кеннеди, уже дав разрешение на операцию, заявил на пресс-конференции: «Вооружённые силы США ни при каких обстоятельствах не начнут интервенцию на Кубу». (Не исключено, что на психическое состояние президента повлияла информация о том, что в тот день Юрий Гагарин, крикнув «Поехали!» впервые в истории полетел в космос.)

Сама высадка сил вторжения в заливе Кочинос (в переводе «Залив Свиней», что, по словам Фиделя, весьма символично) началась в час ночи 17 апреля. Рано утром в офисе агентства «Пренса Латина» прошёл по телетайпу текст обращения Фиделя Кастро ко всем прогрессивным и честным организациям с просьбой поддержать Кубу, выступить против интервенции. Маркес размножал и направлял текст в правительства, парламентариям, руководителям профсоюзов, творческих объединений, ректорам университетов, в информационные агентства, в редакции газет, журналов, в студии радио и телевидения — прежде всего, конечно, своим знакомым в Колумбии, Венесуэле, Перу, Мексике, а потом всем, всем, всем! Он больше суток не отходил от телетайпа.

Почти сразу же наёмники, которым американцы обещали лёгкую победоносную прогулку по острову, наткнулись на ожесточённое сопротивление. Кубинская авиация (не без помощи советских инструкторов) господствовала в воздухе, отсекая высадившихся от подвоза боеприпасов и подкреплений, а подтянувшимся к бухте основным силам революционной армии понадобилось всего 72 часа для полного разгрома интервентов. Более тысячи человек было взято в плен и почти все они заявили, что их обмануло ЦРУ. Всенародного восстания против Кастро, в неизбежности которого уверяли президента Кеннеди руководители ЦРУ, не произошло. Решившись на последнюю попытку спасти ситуацию, президент Кеннеди разрешил использовать американские истребители с авианосца «Эссекс» для прикрытия с воздуха новой атаки. Но из-за несогласованности и В-26 прошли над местом боя за час до назначенного времени и были сбиты.

Вскоре после победы Фидель лично предложил Масетти брать интервью, а точнее, вести в прямом эфире допросы пленных наёмников. Масетти согласился — миллионы латиноамериканцев не отрывались от телеэкранов в течение нескольких вечеров.

«Нас обманули! — звучало лейтмотивом. — Нам внушили, что Куба только и ждёт минуты, чтобы сбросить ненавистного Фиделя, что ЦРУ всё подготовило, и Штаты…»

Хорхе Рикардо Масетти оставался одним из немногих друзей, единомышленников и соратников Че Гевары. Пытался настроить на революцию Фронт национального освобождения Алжира. Разрабатывал операцию «Сегундо Сомбра», целью которой были организация партизанской войны и совершение революции в Аргентине, в Перу — по тайному «Андскому проекту», разработанному Че. Группа получила название Народной партизанской армии (НПА). Масетти взял себе псевдоним «Командир Сегундо» в честь гаучо Сегундо Сомбры, главного героя аргентинского народного эпического повествования «Дон Сегундо Сомбра». Че в качестве «почетного члена» НПА выбрал псевдоним «Мартин Фьерро» — по названию поэмы Эрнандеса, также превратившейся в эпос. В апреле 1964 года партизанская кампания Масетти завершилась, не начавшись: часть партизан была расстреляна аргентинскими жандармами, несколько человек сброшены со скалы, трое заблудились и умерли от голода. Родольфо Уолш, коллега и друг Маркеса и Масетти, написал: «Масетти так и не объявился. Он просто исчез в джунглях, в дожде и во времени. В каком-то неведомом месте труп командира Сегундо держит в руках ржавое оружие. Когда он погиб, ему было тридцать пять лет».

Шестнадцатого июня 2009-го, в день пятидесятилетнего юбилея кубинского агентства «Пренса Латина», в официальных хрониках отмечалось, что «у истоков его в 1959 году стояли легендарный революционер Эрнесто Че Гевара, аргентинский журналист Хорхе Масетти и знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе Габриель Гарсиа Маркес. На церемонии, посвящённой юбилею, агентство „Пренса Латина“ было награждено почётным дипломом за подписью кубинского лидера Рауля Кастро. Директор агентства Франсиско Гонсалес сказал, что „Пренса Латина“ возникло в тяжёлый период вскоре после революции на Кубе в противовес засилью американских СМИ, которые манипулировали информацией в Латинской Америке…»