— Постойте, не все сразу! Ничего понять не могу, а мне очень надо разобраться!
Голос опять сплелся:
— Это не полное пророчество!
— Я, собственно, так и поняла… А вы знаете полное?
— Конечно! Мы ждем его исполнения!
— Только сначала скажите дословно, что было в пророчестве.
Мир вокруг замолчал, потом послышались отдельные звуки, будто огромный оркестр заканчивал настраиваться. А потом грянуло:
"Грядет конец света, но близок хранитель. Он предстанет хрупкой девушкой, завораживающей голосом и славной именем. Трижды кинжал измены коснется ее сердца и откроет путь сквозь время. И оно исчезнет. Забывший клятву будет прощен ее кровью. Мир погрузится в хаос, но она не оставит его. Люди будут искать и не находить дома, младенцы кричать и не видеть матерей. Только в ней будет спасение. В той, что любит и сможет подарить мир своему дитя, окрасив алтарь своей кровью".
Я сидела и плакала, не веря, что все это обо мне, не желая всего, что может случиться.
— Не плачь, сестра! Слезы не принесут сердцу понимания! Иди и не предавай себя!
— Я не пойму, зачем было предавать меня другим?
— Это ритуал! Чтобы идти с нами люди отказываются от родителей, от любимых, от друзей! Предательство — тот же отказ! Только не твой, а от тебя! А иначе ты не услышала бы нас! Это было необходимо!
— Я не хочу… И я не понимаю, даже теперь не понимаю.
— Время все расставит по своим местам! Прими от нас подарок! Наши песни!
— Но они же завораживают, они убивают!
— Только тела, только тела!
— Нет! Никогда!
— Не торопись отрекаться! Тебе стоит только позвать! И наши песни будут рядом! Прощай!
Голоса стали истончаться, пока меня не окружила тишина. Она обволакивала и давила. Я начала задыхаться, потом закричала и… проснулась.
— Эй, мамка! — услышала я громкий голос орка прямо у себя над ухом, — я ее привез! Посмотри, что с ней, а то всю дорогу боялся, что она загнется!
— Бегу, сынок! Давай ее сюда, в шатер!
Меня куда‑то понесли. Потом свет, бивший в глаза, потух, стало прохладнее и мою тушку уложили на постель.
— А ты иди, сынок, неча пялиться.
Орк что‑то буркнул в ответ, но, видимо, ушел.
— Ну‑ка посмотри на меня, доченька, я знаю, что ты не спишь…
Голос был старческим, мягким, но в то же время, уверенным. Так говорить могла только глубокая бабуля. Я открыла глаза.
— Ну вот и славненько! Молодец! Ты не бойся, доченька, все будет хорошо.
Она смотрела на меня ясными синими как омут глазами. Я смотрела в них, не имея сил отвернуться.
— Мы сейчас приведем тебя в порядок. Ты согласна?
Я кивнула.
— Хорошо, потом позовем моего сыночка. Ты согласна?
Я кивнула головой.
— Молодец, скоро ты станешь его женой, будешь любить его и уважать…
Я очнулась. Внутри разгорался огонь. Отблески его, видимо, мелькнули в моих глазах. Старуха сбилась, потом заторопилась, начала рыться в сундуке, что‑то приговаривая, потом юркнула вновь ко мне. Я успела услышать только щелчки на запястьях.
— Ну вот, теперь еще раз поговорим, — старуха погладила меня по голове. — Ты маг, доченька?
Отвечать расхотелось.
— Я вижу, что маг. Это даже лучше.
— Зачем я здесь? — язык слушался с трудом.
— Мой сын купил тебя. Хозяин степей уже дал свое благословение, так что сегодня ты станешь женой моего Беглера.
— Но я беременна… — попыталась достучаться до старухи я.
— Это хорошо, значит, и Беглеру родишь. А времени у нас теперь много.
— Но я не могу! — злость уже кипела во мне. — И не буду!
Я попыталась призвать силу и не смогла.
— Тише, доченька! На тебе антимагические браслеты, чтобы ты не шутила с магией. Так что, успокойся.
— Вы не имеете права!
— Мой сын тебя честно купил.
— Но она просто предательница. Так ведь нельзя просто взять и продать человека.
— Прости, милая, но теперь ты наша.
Я взорвалась, что‑то то ли кричала, то ли плакала, то ли пела. Старуха сначала успокаивала, а потом просто села на пол шатра и затихла. И тут это произошло. Я почувствовала изменение в мире. Вот только что все было ясно и четко, а мгновение спустя, будто куполом накрыло. И стало все тягуче и неважно.
— Но зачем? Почему? — плакала я. — Неужели вам своих женщин не хватает?
Старуха молча раскачивалась из стороны в сторону, а потом заговорила:
— Не хватает, милая. Наши женщины редко родят дочерей. Говорят, нет Хозяйки степей. Одни сыновья. Вот и я пятерых выносила и воспитала. И все — мужчины. А семью создавать как? А детей родить? Вот и приходится нам покупать женщин. Уж сколько десятилетий покупаем. Я вот тоже в человеческой семье росла. А потом отец меня и продал. От безысходности. Голод у нас был. Но я не пожалела с тех пор ни разу.
Мать Беглера встрепенулась и, помолчав, продолжила:
— Они ведь только внешне страшные — орки. А в душе — сущие дети. А чтобы купить женщину, надо мужчине себя показать, очаг разогреть, шатры поставить, денег скопить. Беглер почитай десять лет деньги собирал. Есть лишь два дня в году, когда можно купить невесту. И человеческие законы в эти дни не действуют. Вчера был один из них. И даже хозяин степей вынужден был отступиться. Хотя обычно он против такой традиции.
Радости мне это сообщение не принесло. Но слезы уже иссякли. А еще вспомнился Данияр. Каким он был… Каким он стал… Хозяин степей… А меня без помощи оставил. Тоже ведь своеобразное предательство. А обещал… У меня внутри все похолодело, я вспомнила: "… ни словом, ни делом не предам тебя. Пусть Первородный услышит мои слова…" Вот тебе и клятвопреступник. Теперь нужно его простить.
Данияр… А он еще красивее, чем представлялся мне по детским воспоминаниям, мужественнее что ли. Или я стала обращать внимание на такие детали, или он вырос. Я вздохнула.
— Ты не переживай, доченька, у нас тут все по — доброму. Беглер любить тебя будет, дите вот твое вырастит, своих нарожаете. Можно, я твои волосы приведу в порядок?
Я промолчала, а старуха подсела поближе и начала расчесывать мои локоны большим костяным гребнем.
— Мне сложно вам сейчас объяснить, во что вы ввязались, — начала я негромко, — но меня будут искать. Отец моего ребенка — дракон. Он своего не отпустит. Мой… друг — король Алекс Ленц. Я, в конце концов, не простая девушка из бедной семьи. Я — баронесса Тиан — Иррска.
— Доченька, ты — Иржа. И… Тебя тут никто не найдет.
Она сказала это так уверенно.
— Я знаю, что вы — тоже маг, может быть и необученный. Вы пытались меня заворожить, но это такие мелочи…
— Доченька, ты успокойся и поспи. Если будешь сопротивляться, себе же больнее сделаешь. Тебе нужно сейчас подумать, как моего сына очаровать, сделать его своим мужем навсегда. А Беглер любит покорных, а не львиц.
— Мне, честно говоря, все равно, кого он любит. Но моим мужем он никогда не станет.
— Если так, он тебя продаст, чтобы вернуть хотя бы часть потраченных денег. Но у новых хозяев на такое доброе отношение и место жены тебе не придется рассчитывать. Ты подумай, я приду вечером. А пока поспи, умойся, поешь. Вечером принесу воду, и мы тебя вымоем.
Она поднялась и вышла.
Время тянулось медленно. Я подремала, чтобы окончательно прийти в себя, попыталась поковырять в своих наручниках, привела себя в порядок, а день все не кончался.
Снаружи становилось все шумнее и беспокойнее. Я выглянула из шатра. Беглера видно не было, как и его матери. Какие‑то орки, одетые победнее, пытались загнать в загоны взбесившихся животных. Овцы и козы беспокойно блеяли, лошади храпели. Солнце висело аккурат посреди неба, на том же месте, где и было, когда мы вернулись. Но ведь прошло не меньше четырех — пяти часов!
Время будто остановилось… исчезло. Вот оно! Пророчество! Время рассыплется или исчезнет. И если все будет как прежде, день никогда не кончится. Вот тебе, бабушка, и конец света. Вопрос в другом: кто виноват. Ну не я же в самом деле? Или я? И что нужно сделать, чтобы вернуть все на свои места?
