Все ниже, все глубже опускался звук органа, но еще басистее самой басовой ноты прозвучал гулкий голос Пака, пророкотавший последнюю строку: Coget omnes ante thronum. И пока они удивленно озирались по сторонам – звук был такой, будто заколебалась ближайшая колонна – маленькая фигурка повернулась и вышла из церкви через южный портал. – А теперь будет грустная часть, но она такая красивая… – тут Уна обнаружила, что обращается к пустому креслу. – С кем это ты говоришь? – обернулся к ней Дан. – Да еще так вежливо! – Сама не знаю… я думала… – растерялась Уна. – Вот смешно! – И ничего смешного. Давай слушай свое любимое место, – проворчал Дан. Теперь музыка звучала мягко: она как будто наполнилась легкими, воздушными нотками, порхавшими друг за дружкой в широком потоке главной мелодии. Но голос – голос был еще прекраснее музыки! Recordare Jesu pie, Quod sum causa Tuae viae, Ne me perdas illâ die! И все смолкло. Дети вышли на середину церкви. – Это вы? – окликнула их прийзжая леди, закрывая крышку органа. – Я так и подумала, что вы здесь, и нарочно это сыграла. – Огромное спасибо! – сказал Дан. – А мы так и думали, что вы сыграете, и нарочно остались ждать. Ну, пошли, Уна – не то опоздаем к обеду. Песня гребцов на красной боевой ладье Спускай! Толкай от причала! Греби! Навались дружней! Давно нас так не качало, Едва справляемся с ней! Ревут ветра на просторе, Ни зги не видать нигде, И все ж мы выходим в море: Наш господин в беде. А мы и в лихую годину Ненастья или войны Верны своему господину И клятве своей верны. Должно быть, сердится О́дин И боги – все как один, Должно быть, стал неугоден Им дерзкий наш господин. Должно быть, себе на горе, Бывалые моряки, В отлив мы выходим в море Своим богам вопреки. На гребень волны студеной — И под гору, с высоты, И ветер пеной соленой Нам хлещет в глаза и рты. В размокшем своем корыте Взлетаем под небосвод… Эй, там, на руле! Держите! Иначе перевернет! Сам Тор свой огненный молот Заносит в небе ночном — И надвое мрак расколот, И грозно грохочет гром, И с каждой промашкой злее Рычит небесный кузнец… Гребите, рук не жалея, Иначе нам всем конец! Эй, Тор, повелитель грома, Напрасно не грохочи! Могли бы сидеть мы дома В кромешной этой ночи. Ни славы и ни поживы Не словим в морской воде — Лишь помним, покуда живы, Что наш господин в беде. А мы и в лихую годину — От кормчего до гребца — Верны своему господину, Как водится, до конца. Яритесь, древние боги, Вздымайте злую волну, Но мы не свернем с дороги, Пока не пойдем ко дну. Молиться да трусить – полно! Беритесь за черпаки! Эй, кто говорит, что волны Уже не так высоки? …С одежды вода стекает, Ладони растерты в кровь, Зато ураган стихает И небо светлеет вновь. Вот ночка! Не держат ноги! Но крепок в бочонке мед, И с ветром нам по дороге, И парус не подведет. Не зря в лихую годину В неверной морской дали Мы были верны господину — И боги нам помогли! Перевод М. Бородицкой Доктор медицины
В полночные светы Вглядись же хоть раз — Сверкают планеты, Хранящие нас. Неужто с врагами Нам не совладать, Коль с нами – над нами! — Небесная рать? Все наши желанья, И думы, и сны Огнем мирозданья Меж звезд зажжены. И дух наш, и тело, И образ, и путь От тех же пределов Наследуют суть. Кто волей свободной Спесивится всласть, Звезды путеводной Не чувствовал Власть, Звезды недвижимой Не понял Закон, Свободою мнимой Навек ослеплен. Содвинутся горы — Знай, это Земля, Из общего хора Владыке внемля, Его приближенье Услышит опять И дрожь восхищенья Не сможет унять. Подымутся воды, Прихлынут ручьи, Стремя на свободу Потоки свои — Бороться напрасно, Преграды им нет, Их ярость подвластна Лишь ходу Планет. Из хаоса нитей Над бездной времен В цепочку событий Твой жребий вплетен. И нить его Пряха Так держит в горсти, Чтоб ношу без страха Ты мог пронести. Сомненья терзают — Ты помни одно: Лишь тот отнимает, Кем было дано, Кто, голос твой слыша, Всему судит срок И Милостью свыше Подводит итог! Так будь же смелее — Предвечный с тобой! Гляди веселее И весело пой: Неужто с врагами Нам не совладать, Коль с нами – над нами! — Небесная рать? Перевод Т. Чернышевой |
