– Бывает. Кончай с этим. Я должен сохранить этот мир таким, как сейчас – нетронутым

зачистками. Где “защитник”?

– Он в машинном отсеке, наверное, бледным помогает.

– Скоро в музей пойдем. Это единственное место, где могла сохраниться подходящая техника.

Они не зачищают такие объекты – музеи стратегического значения не имеют.

– Они ошибаются.

168

– Об этом мы скоро узнаем. Если не найдем там то, что нужно, все к черту пойдет.

– Мы идем в музей! Ты мне обо всем расскажешь! Вы ведь меня возьмете, да? Я с вами.

– Если “защитник” тебя таскать согласится, то пожалуйста. Все, пошли.

– А насчет завтрака ты серьезно?

– Вполне. Можешь у бледных стрельнуть что-нибудь, раз они такие хорошие, а я тебя штрафую

за хамство офицеру.

Тащусь в машинный отсек… опять… снова. D40 идет мне навстречу.

– S9, я провел генетический анализ – скингеры устойчивы.

– Как ты мог, я сам об этом мечтал всю ночь.

– В таких условиях коррекция невозможна.

– Замечательно. А я уже думал, что больше не услышу их сверхвысокочастотные трели. Через

час в музей пойдем. Ты моего Крыса-передатчика не встречал?

– Он в казарме. Говорит, что все без изменений.

Бледные молча завтракают в машинном отсеке – не понятно – устали они или нет. Все так

похожи, их с трудом различить можно, как и крыс, и котов… и андроидов, и всех, кроме людей.

Придется завтракать в их обществе.

Коту сразу перепал кусок мяса. Бледные сидят вокруг распечатанных контейнеров так же, как

сидели у костра. Для меня освободили местечко…

– Добираться до Ивартэна будем на легких транспортах со скоростью не меньше тысячи

километров в час. Тоннель должен быть выровнен. Надо с этим скорее кончать. И следите, чтобы

сигнал вашей крысы-передатчика не пропустить.

– Крысы смогут определить расстояние поиска разведчика?

– Да. Это перестраховка – если нет ментальной активности, определить что-то в подземном

тоннеле довольно сложно (на них есть защита), но лучше, чтобы ничего подозрительного не было.

Мы и так подпольную деятельность у них под носом развернули. Хотя обычно именно то, что

слишком близко, слишком на виду и не заметно. В разумных пределах такие правила применимы и

к машинам.

– Как крысы их определяют?

– У них многоуровневое восприятие, насколько мне известно. Я им в этом плане доверяю.

Между их постами стоят связные – они дают информацию вашим “передатчикам”. Как последний

блок пройдете – возвращайтесь и ждите нас. Мы сейчас в музей пойдем за памятью компьютеров

третьего порядка для “крысиных ошейников”. Экспонаты подлинные – там должны быть и новые

модели.

– Мы видели дезактивированных андроидов.

– Все сгодится.

– Что если корпуса пусты?

– Проблемы будут.

Насколько я понял, Кот в музей не редко захаживал… Куда он запропастился?.. Сидит под

отключенным транспортом и что-то грызет – боится, что я отберу: чисто животный рефлекс.

– Кот, иди сюда.

– Чего?

– Что видел, когда в музей ходил?

– О, много чего – там и древние животные, и люди, и машины и города. Маленькие города,

даже я туда не помещусь.

– Там вся техника настоящая? Или только корпуса?

– Животные настоящие – все как есть, значит, и техника настоящая.

– Да… Животные подготовлены – их восстанавливали в единственном экземпляре специально

для музея Шаттенберга. Ты там компьютеры третьего порядка видел?

– Не знаю.

– Кот, должны быть.

– Я не знаю, как они выглядят – там много того, о чем мы не знаем. Думаю, это все очень

интересно, но никто нам не может об этом рассказать. Может, ты расскажешь?

169

– Естественно – целую лекцию почитаю.

– Да ну тебя…

– Ты видел здесь компьютер, видел электронный мозг.

– Я не помню.

– Прозрачный блок с мою ладонь…

– Нет, не видел, я бы заметил.

– Видел, что мы с “защитником” в центре управления делали?

– Видел – частично. Ты же мне сказал, чтобы я шерстью не разбрасывался… Я не понял…

“Защитник” уже готов… С собой брать ничего не будем – налегке пойдем.

Получается не совсем налегке – Кот идет с нами… Не стал возражать, он как-никак в музее был

и знает что к чему.

Запись№58 06. 09. 206 год Новой Техно-Эры 11:50

Шли тем же путем, что и в прошлый раз. Пришлось вылезать на поверхность. Музей не так

далеко, но идти надо по земле. Холодно и тихо. Разведчиков не видно и не слышно, нам это на руку,

но сам факт напрягает: затишье перед грозой. Скоро проверка.

Крысы везде – не так чтобы кишат, но то и дело попадаются на глаза. Мой Крыс сидит на

погоне смирно – значит, все спокойно. Подключиться к “передатчику” не рискнул – рядом слишком

много его собратьев. Кот молчит – укачался… Поглядывает на меня из-за плеча “защитника”,

идущего впереди. Это моя идея – она не устраивает ни “защитника”, ни Кота, а вот меня – вполне.

Так они оба действуют мне на нервы только с одной стороны. Думал, что столкнусь с проблемой

объединенных усилий, но они, по всей видимости, друг друга полностью нейтрализуют. Идем

быстро. Я снова готов свалиться и не вставать… Выходим на площадь…

– Стой! Я сейчас скончаюсь.

– S9, осталось пересечь площадь.

– Не могу.

Дурнота накатила. Рука болит так, что хочется ее оторвать. Сел где стоял – около стены какого-

то здания, в тени. Холод пробирает до костей, хоть и день еще.

D40 остановился рядом. Здание музея уже видно, оно на другой стороне площади, а я тут

рассиживаюсь. Взгляд остановился на узкой полоске низкого фиолетового мха, разделяющей

широкую дорогу. Последние цветы под порывами ветра роняют желтые лепестки на дорожное

покрытие.

Сижу тут уже десять минут и смотрю на мох, не видя его…

– Вставай, S9.

– Не могу.

– Вставай.

– Коли обезболивающие.

“Защитник” быстро сделал инъекцию и стоит над душой – ждет, когда я поднимусь на ноги… А

я жду, когда обезболивающее подействует. Что-то мне мешает в музей войти… Слишком много там

того, что исчезло под нашими лучами, того, что растоптали наши сапоги, задушили наши руки…

Черт, о чем я только думаю!

– Ладно, идем… Дай руку.

Центральный вход в музей – ртутное озеро, поставленное на ребро вертикальной плоскости –

стоишь перед ним, а будто летишь и смотришь на него сверху. Это как бы врата в иное

пространство… Здание просто огромно, здесь можно бродить неделями… Разрешил андроиду

отпустить Кота…

– Веди в залы, где новая техника.

Кот неуверенно пробует землю подгибающимися лапами…

– А на медведей посмотреть не хотите?

– Их внутренности нам не подходят, так что можно это пропустить.

170

– Что за потребительский подход? Все равно мимо будем проходить – все начинается с начала –

с древнего мира. Нам в другой вход.

Идем по каким-то закоулкам. Похоже, Кот ведет к другому корпусу.

Мы торопимся, но я и по сторонам посмотреть успеваю. Кот завел нас с севера, и экспозиция

соответствующая. Белый медведь стоит на прозрачном постаменте в центре полярного зала. Не

знаю, что за мастера над ним потрудились?.. Полное ощущение, что он еще дышит… В этом звере

как-то сочетается и сила, и жестокость и благородство. В его глазах застыла сосредоточенность

охотника – безразличного ко всему окружающему – сосредоточенность на жертве… Это

олицетворение хищника… У нас сейчас таких нет – теперь как-то больше грызуны, но правда

некоторые из них не уступают этому зверю в способности нагонять на нас тень первобытного

страха.

– Кот, получается, что твой вид в настоящие время – единственные хищники на планете.

– Ты лучше на этих посмотри…

– Лошади – гордые животные… Раньше под седлами древних воинов они бросались на копья.