Его внешность была абсолютно ничем непримечательна, если не считать белых, седых волос казавшимися неуместными на таком молодом мужчине, на вид ему было не более тридцати пяти. Смущаясь, от пристального осмотра, я глянула на Калерию, но девушка против обыкновения не улыбалась, а неотрывно смотрела на совет.

— Довольно, Калерия! — резко прервал молчание мужичек с козлиной бородкой, и вскочил со своего места, громко стукнув серебряным кубком по столу. — Мне надоело слушать твои нелепые оправдания!

Я вздрогнула от неожиданного выпада, и уставилась на девушку. Она посмотрела на меня и подмигнула, дав мне понять, что они, видимо, общались в своих мыслях.

— Ты хоть понимаешь, к чему могло привести твое столь вольное поведение? — бушевал он. — Ты — хранитель Снов, и для тебя недопустимо вести себя подобным образом! Твой отец перевернулся бы в гробу, узнав об этом!

— Но магистр…

— Замолчи! — оборвал он Калерию.

— Будет тебе, Валемир, — тихим голосом произнес старичок в центре стола, — она сослужила нам добрую службу. Не ослушайся она совета, кто знает, к чему это могло привести.

Даже тебе, мой друг, неведома та сторона жизни, в которой живет Мартина.

— Это сути не меняет! Она нарушила закон, и должна понести наказание! — не успокаивался он.

— Валемир, — произнесла розовощекая женщина, — Магистр Савва прав, Калерия спасла девушку, от которой зависит будущее благополучие всего Сансита. К тому же, если учесть что Калерия хранитель, то она должна проявлять некую самостоятельность, если того требуют обстоятельства.

— Черти что! — буркнул Валемир, и откинулся на стул, показывая свое поражение. Одна из тощих дам тут же принялась что‑то шептать ему на ухо. — Если каждый сможет плевать на наши законы, что станет с Санситом? — продолжал бурчать он.

— Мартина! — обратилась ко мне розовощекая. — Извини нас за это недоразумение, мы начали спорить, даже не представившись тебе должным образом. Пойми нас правильно, мы уже несколько лет не знаем спокойствия, и боимся за свои дома, ты — наша единственная надежда.

Я сглотнула огромный ком в горле. Отлично. Вся надежда на меня, лучше и быть не может. Я уже перестала удивляться происходящему, чувствуя себя при этом просто зрителем, вроде как, и не со мной это все происходит.

— Пусть тебя не пугает столь странное мое заявление, это действительно так, — продолжала она, выйдя из‑за стола, и приблизившись.

Я неуверенно посмотрела на Калерию, та кивнула, и я сделала шаг на встречу. Женщина заулыбалась и взяла мою руку.

— А теперь позволь нам представиться. Магистр Савва, — женщина указала на старичка посередине, тот улыбнулся и склонил голову в знак приветствия, — он самый старейший из совета, и его слово всегда бывает решающим, — она провела меня к недовольному мужичку. — Магистр Валемир, из рода древнейших сантов. Магистр Цветан, — мы повернулись к белесому мужчине, который нас сюда сопровождал, тот кротко кивнул и отвернулся, — он тоже из древнего рода, и обладает столь же великими силами, как и все мы.

Она прервалась, пока подводила меня к двум «сушеным воблам», которые при нашем приближении задрали носы еще выше, что казалось еще чуть — чуть, и они заденут ими канделябры, освещающие помещение.

— Магистры Аделина и Ясмина, — женщины нехотя перевели на нас взгляды, — они сестры по крови, и в нашем совете не так давно, но, как и все мы обладают силой, — дамы, явно не остались довольны тем, как их представили, и злобно воззрились на мою спутницу.

— Магистр Милена, — услышала я добродушный голос Магистра Саввы, и женщина, отступив от меня на шаг, едва заметно кивнула головой, — она из древнего рода Лесных Скилтов, и в свое время тоже была хранителем Сансита.

— Но это было очень давно, — заулыбалась Милена.

«Интересно, кто из них прадед Фредерики», — мысленно задала вопрос Калерии.

— А ты догадайся с первого раза, — весело шепнула мне девушка.

«Судя по всему — магистра Валемира», — сделала я вывод, и она подтверждающе кивнула.

— Прошу вас к столу, девушки, — предложил Магистр Савва и мы с Калерией уселись за огромный стол, за которым, из‑за разнообразия еды, с трудом виднелись лица магистров. — После сытного ужина, Мартине легче будет воспринять то, что мы ей собираемся поведать.

Трапезничать мне сразу же расхотелось. Ну, какая тут еда? Мне кусок в горло не влезет, пока не узнаю, что именно я тут делаю. Калерия толкнула меня под локоть.

— Ешь. За пределами светарни, так не кормят, — шепнула мне девушка.

Я пожала плечами, и обшарила глазами стол в поисках чего‑нибудь напоминающего обычную еду, но не найдя не то что знакомое, а вообще нечто отдаленно похожее на нормальную еду, пожала плечами и сложила руки.

Если честно, то я растерялась. Вся провизия была какая‑то пестрая, и выглядела уж слишком красиво. Я не заметила привычных куриных ножек или фруктов, поэтому не знала к чему бы такому потянуться. Тут ко мне на помощь снова пришла Калерия, в три секунды заполнив тарелку всякими яствами, поэтому мне ничего не оставалось, как приняться за еду. После первой ложки поняла, что такой вкуснятины мне раньше есть не приходилось, поэтому тарелка опустела буквально через пять минут. Калерия довольно улыбалась, читая мои мысли.

После трапезы, заметно повеселевшие магистры откинулись на свои седалища. Я же продолжала их разглядывать в полном недоумении, с каждой минутой еще сильнее страшась того, что должна буду услышать. Однако я не могла не заметить, что для правителей города, они вели себя довольно вальяжно, и как‑то уж слишком по — простецки, что отнюдь не делало им чести.

Во время ужина, они то и дело подшучивали друг над другом, словно малые дети, и вливали в себя несколько кубков вина разом. А магистры Ясмина и Аделина до содрогания стен, гоготали над сальными шуточками Валемира, всячески его поощряя. Остальные члены совета не проявляли вообще никакого интереса к веселящимся и, лишь магистр Савва, с явным неодобрением взирал на эту троицу. Но к моему великому удивлению, не проронил ни слова. Может, здесь не положено делать прилюдные замечания?

— Твои мысли не являются для них секретом, — весело прошептала мне на ухо Калерия. — Поразмышляй об этом, когда мы выйдем отсюда.

Я густо покраснела и больше не решалась ни на кого смотреть, и как назло больше ни о чем думать не могла.

— Мартина, — услышала я голос магистра Саввы, — вот и настал момент открыть тебе некоторые истины.

Он вышел из‑за стола, сложил ладони вместе и поднял их вверх, произнося какие‑то непонятные слова, словно читая старинную молитву, что, скорее всего, так и было.

— О, тебе они понравятся, — довольно произнесла Калерия.

— Кто? — удивилась я.

— Музы.

Магистр опустил руки и, мне показалось, что в зале послышался тихий мелодичный звук перебирания струн какого‑то инструмента. Звук становился все громче. Тут комнату озарило синее свечение и в зале начали появляться девушки в легких летящих платьях. Их кожа и одеяние издавало мягкий, приятный свет. Они были меньше человеческого роста, примерно метр высотой и все как на подбор красивые и очень стройные. Одна из муз держала в руках маленькую лиру, от нее то и исходил дивный звук. Когда этих чудесных созданий оказалось десять, они взметнулись к потолку, и зависли над нами с Калерией.

— Господи… — лишь смогла я произнести.

Девушки мелодично захихикали. Та, которая была с инструментом в руке, поклонилась мне и начала играть дивную музыку, которой прежде мои уши не слышали, а когда она запела тихим голосом с еле заметной хрипотцой, все в зале, словно околдованные не могли отвести взгляда.

Клио прошлых времен вещает успехи,

Мельпомена трагичных баллад изрекает — не счесть,

Фалия радует шуткой счастливых моментов,

Лиричною песней Эвтерпа влюбленным доносит весть.

Терпсихора движеньем влечет, бурей чувства владея,