«Только не говори, что не знала, что именно так всё и будет! – безутешно кричал мне внутренний голос. – Ты и правда живёшь в своей скорлупе, а реальность… она совсем другая! Она необратимо жестокая!»

Пришло время быть с собой откровенной – и это далось мне нелегко, хотя бы потому, что в данный момент я чувствовала себя оскорблённой. Мне было по-настоящему больно. Конечно же, я с самого начала сознавала, что всё это – всего лишь флирт, курортный роман, не более того… Но, разве я заслужила такого унизительного прощания с его стороны? Неужели нельзя было проститься по-человечески?! Как он мог так жестоко со мной обойтись? Именно это ранило меня больше всего!

А напротив меня с высоты своего внушительного роста на всё это искоса поглядывала грациозная Эйфелева башня, которая, казалось, смеялась надо мной и над моей до невозможности глупой болью.

В ту ночь я так и не сомкнула глаз. В моём сознании яркими вспышками вспыхивали моменты, пережитые за время нашего головокружительного отпуска. Словно цветные кадры, мелькали перед моими глазами счастливые мгновения вмиг растаявшего видения. Как будто всё это было не со мной…

Меня терзали разные мысли, сомнения и упрёки... Только под утро смогла я, наконец, договориться сама с собой, придя к выводу, что, как бы там ни было, я не должна ни о чём жалеть: просто я хорошо провела время – и всё! Ведь, как не крути, всё было на высоте – это факт!

Выпив чашку утреннего кофе, я вызвала такси и отправилась в аэропорт. Регистрация и посадка прошли очень быстро. Хотя, наверное, мне это только показалось, ведь я всё ещё мысленно пребывала в другом измерении – том, что оставив после себя болезненный след, исчезло за незримой завесой прошлого. Когда я уже летела и задумчиво смотрела в иллюминатор на плывущие под крылом самолёта облака, мне вдруг вспомнилось наше «Седьмое небо»… Я сразу же прогнала от себя эти мысли, категорически не желая снова погружаться в воспоминания, связанные с Алексеем. Через четверть часа я отпустила свои переживания и уснула.

Глава 14

Сентябрь, 2008 год, Киев.

Киев встретил меня холодными проливными дождями, которые беспрерывно шли всю следующую неделю. Похоже, что солнце и тепло остались в Париже, а здесь уже полноценно вступила в свои права осень. Она «облагодетельствовала» жителей столицы серыми днями и унылыми вечерами…

«Погода льёт слёзы вместе со мной, разгадав нехитрый секрет моей печали…» – подумала я, улыбнувшись в лицо пасмурному дню.

«Я должна обо всём забыть…»

За мной приехал Стас. Он появился в аэропорту в длинном чёрном плаще и классической шляпе, всем своим видом напоминающий тайного агента из американского блокбастера. Это выглядело забавно, если не сказать смешно: его далеко не высокий рост и довольно-таки заметно выпирающий животик, невольно выглядывающий из-под распахнутого плаща, никак не вязались с выбранным им образом, хотя, по мнению Стаса, весь этот маскарад наверняка должен был придавать ему важности и крутости... Изъяны во внешности вовсе не были самыми ужасными его пороками: вся его гнилая сущность, как нельзя лучше, отражалась на лице, которое отталкивало от себя чрезмерным проявлением ехидства и фальши.

Клинковский сухо поинтересовался, для приличия, как я провела отпуск – я так же беспристрастно ответила, что хорошо. После этого он сразу же перешёл к делам и принялся увлечённо рассказывать мне о наших планах на текущую неделю. Затем он отвёз меня домой и поспешно удалился, озабоченный, как обычно, неисчерпаемой «кучей» срочных дел. Мы договорились встретиться в офисе в тот же день после обеда, в пятнадцать часов.

Оставшись дома одна, я стала разбирать вещи, и под руку ненароком попался мой дневник. Я бережно взяла его в руки и, усевшись на полу рядом с чемоданом, стала листать страницы, урывками перечитывая недавние записи.

«Ну вот, ещё одно напоминание о Дёмине… Как же тут забудешь? Описано всё, как нельзя детально! И зачем только я завела этот никчёмный дневник?» – ругало меня моё подсознание.

И действительно, зачем? Ведь я никогда раньше не вела дневников. Мне всегда казалось, что это пустая трата времени, бессмысленное занятие, свойственное девочкам в подростковом возрасте. К тому же, если бы у меня в том самом возрасте и возникло подобное желание, то вряд ли я смогла бы его осуществить. Ведь тогда, в однообразные годы моего скупого детства и утерянной юности, у меня не было ни одной свободной минутки: я всё время играла… А если даже случалось чудо и появлялось хоть какое-то свободное время, я тратила его на сочинение собственной музыки или на книги. Благодаря чтению, я могла хотя бы на четверть часа перенестись в другую реальность и отвлечь себя фантазиями об иной жизни. Конечно же, при условии, что я успевала сделать все уроки, я предавалась общению с книгами поздно ночью при свете ночника, когда родители уже крепко спали.

И вот теперь, буквально незадолго до поездки, мне почему-то захотелось вести дневник. Неужели таким способом я пытаюсь наверстать упущенное и сделать что-то, чего тогда не смогла? Или же мне хочется вернуться в те не столь далёкие годы? Но для чего? Чтобы что-то изменить, откорректировать, исправить… нарисовать линию своей жизни другим цветом или прочертить её в другую сторону? Вряд ли… Я ни за что не хотела бы снова вернуться в то время!

Воспоминания о детстве предстали у меня перед глазами размытыми чёрно-белыми фантомами, после чего растворились где-то в потайном уголке подсознания, чтобы однажды снова вернуться и ожить. В этот момент я поняла, что всё это из-за одиночества…

Вот зачем мне нужен дневник: он – моё лекарство от одиночества… В нём я могу вести с собой долгие разговоры (ведь, больше не с кем), в нём я могу написать все, что чувствую, открыто и искренне. Это словно беседа с зеркалом, словно исповедь души...

Прохлада, ворвавшаяся в комнату сквозь открытое в дальнем углу окно, заставила меня очнуться от нагрянувших, как гроза, мыслей. Дышащий дождевой свежестью тюль вместе со сквозняком донес на себе беспорядочные уличные звуки, и несколько секунд я молча смотрела на него, никак не решаясь встать. В эти мгновенья привычный городской шум рисовал в моём воображении картины ничем не приметного дня.

Потом я, наконец, встала и подошла к окну, намереваясь закрыть его: в комнате стало прохладно. И мне остро захотелось покоя и тишины. Я мельком выглянула на улицу: перед глазами открывался чудесный вид на город и задремавшее под осеннюю мелодию озеро. Там кипела жизнь. И я закрыла окно, оставив всё это по ту сторону стекла.

Этот день закончился не скоро. Я вернулась домой поздним вечером с единственным желанием – поскорее погрузиться в сон. Первый рабочий день оказался напряжённым и сильно меня утомил. Сражённая наповал усталостью, я не стала ужинать, а сразу же направилась в спальню, где меня ждала моя родная двуспальная кровать, застеленная белоснежным бельём с красными маками.

Я остановилась у большого, в изысканной позолоченной раме, зеркала и стала не спеша снимать с себя украшения. А из зеркала грустными зелёными глазами на меня смотрела всё та же маленькая молчаливая девочка из прошлого с её непослушными каштановыми кудрями, ниспадающими на плечи шелковыми волнами. Она улыбнулась мне усталой улыбкой и внезапно исчезла в серебряных лучах дремлющей в небе луны, которая украдкой заглядывала в мою спальню через стеклянную дверь балкона.

Вместо неё в зеркале появилась молодая, красивая, ухоженная женщина с тонким станом и горделивой осанкой. Она была изящна и обворожительно мила. Её непритворная царственная элегантность гармонично сочеталась с причудливой смесью открытости, неприступности и строптивости, которые выдавали себя блеском бездонных глаз. Она благородна и загадочна, немного высокомерна и безгранично амбициозна. Эта женщина – настоящая королева! Она сама хозяйка своей жизни!