На краю поля Орех остановился. Он с трепетом поджидал следующего выстрела, но вокруг царило безмолвие. Вскоре он почувствовал, как задрожала земля и тяжелыми шагами по склону прошел, удаляясь, человек. Через минуту посреди зарослей показалась голова Серебристого — он продирался через ближайшую грядку бобов.

— Надеюсь, что человек стрелял в ворону! — сказал он.

— Надеюсь, что ни один болван не пытался выбежать! — сердито сказал Орех. — Наши разбежались во все стороны! Как их теперь собрать?

— Это трудно, — сказал Серебристый. — Лучше вернемся на прежнее место. Со временем все придут туда.

Ожидая кроликов, Орех понял опасность их положения. У них не было нор, и они блуждали по незнакомой местности, где бродили лэндри, собаки, вороны и стрелки. Хорошо, что пока кроликам удавалось от них спастись. Долго ли им еще будет улыбаться счастье? Сумеют ли они добраться до такого холма, о котором говорил Пятый?

«Меня-то устроил бы любой приличный сухой бережок, — подумал Орех, — если на нем достаточно травы и не ходят люди с ружьями».

Как только кролики собрались, Орех отдал приказ отправляться в путь. Он осторожно выглянул из бобовых зарослей, принюхался и успокоился: вечерний ветер нес лишь запах росы, лекарственной ромашки и коровьего навоза.

Орех повел кроликов на соседнее поле. На их счастье, оно оказалось хорошим пастбищем. Все кролики тотчас стали щипать траву с такой беззаботностью, будто неподалеку находились их норы. Когда они прошли поле до середины, Орех услышал нарастающий шум: приближался какой-то хрудудиль. В старой колонии Ореху часто доводилось видеть трактор из сэндльфордской усадьбы, но этот новый хрудудиль был легче и производил гораздо меньше шума. Сверкая несуществующими в природе, придуманными человеком красками и блестя больше, чем осыпанное снегом деревце остролиста, хрудудиль в одно мгновение пролетел мимо и скрылся из виду. Через минуту ветер донес до кроликов запах отработанного газа и бензина. Орех покрутил носом. Непонятно, как хрудудилю удается так быстро пронестись по земле. Вернется ли он? Пронесется ли по полю быстрее кроликов и не схватит ли их, как свою добычу? Пока Орех над этим раздумывал, к нему подошел Лохмач.

— Поблизости дорога! — объявил он.

— Откуда ты знаешь? — спросил Орех.

— Разве хрудудиль мог бы так быстро бегать без дороги? И неужели ты не чувствуешь этого запаха?

В вечернем воздухе отчетливо разносился запах горячего асфальта.

— Я в жизни такого не нюхал! — с раздражением ответил Орех.

— Я и забыл, что тебя не посылали воровать для Треараха салат. А то бы тебе многое пришлось узнать о дорогах, — сказал Лохмач. — В них, собственно, нет ничего плохого, только не надо на них соваться в ночное время: тогда они, действительно, становятся элиль!

Орех в удивлении уставился на дорогу. Сначала ему показалось, что между травяными берегами течет гладкая черная река. Затем он заметил гальку, запекшуюся в асфальте, и паука, перебегавшего дорогу.

— Это противно природе, — сказал он, ощущая сильный запах вара и асфальта. — Как это сюда попало?

— Это одна из вещей человека, — сказал Лохмач. — Люди стелют на землю такую вещь, а затем по ней бегают хрудудили. И бегают, заметь себе, быстрее нас!

— Значит, это опасно? Эта дорога может нас схватить? — осведомился Орех.

— Нет, эти дороги нас не трогают! Хочешь в этом убедиться? — сказал Лохмач.

Лохмач спрыгнул с откоса и присел на краю дороги. Тем временем из-за поворота послышался шум еще одной приближающейся машины. Кролики с напряженным вниманием следили за тем, как, сверкая белой и зеленой краской, машина стремительно понеслась на Лохмача. На мгновение она заполнила весь мир шумом и ужасом, но через минуту ее уже не было, и только мех Лохмача ерошился от порыва ветра. Лохмач вернулся на откос и гордо уселся посреди изумленных товарищей.

— Видишь, дороги нам не страшны, — сказал он Ореху. — По сути дела, они неживые.

Любознательный Смородина отошел в сторонку и, принюхиваясь, слез на край дороги. Орех увидел, как он резко вздрогнул и отскочил назад.

— Что там такое? — спросил Орех.

Смородина не отвечал. Орех и Лохмач поскакали к нему. Смородина открывал и закрывал пасть, облизывая губы, как кошка, наткнувшаяся на что-то противное.

— Ты говоришь, что эта вещь безобидна, Лохмач, — сказал он тихо. — А я все-таки думаю, что она опасна.

Посреди дороги лежала кучка светлого меха и коричневых колючек, торчали черные лапки и раздавленный хоботок.

— Ведь это йона — еж! — сказал Смородина. — А разве йоны вредные? Йоны питаются улитками и жуками, и их никто не ест.

— Наверное, йона ночью переходил дорогу, — пояснил Лохмач, — а ночью хрудудили зажигают яркие огни, поярче лучей Фриса! Если попадешь в их свет, то уже ничего не видишь и забываешь, в какую сторону бежать. Тогда-то хрудудили нас и давят!

— А ведь скоро наступит темнота! Скорее перейдем эту штуку. Эти дороги нам ни к чему! Теперь я тоже о них кое-что знаю, и мне хочется бежать от них подальше, — сказал Орех.

Когда взошла луна, кролики перебрались через кладбище, где маленький ручеек бежал под мостиком. Они перелезли какой-то холм и оказались на пустоши — в царстве торфа, дрока и серебристой березы. После уютных полей, которые они только что оставили, этот край показался им жутким и неприветливым. Ничего не разбирая в темноте, путешественники забрались в заросли вереска. От росы их теплые шубки насквозь промокли. В густой чаще царило безмолвие. Кролики шли все тише и тише.

Издали ветер доносил до них разнообразные ночные звуки. То вдруг пропел петух, то пробежала собака, которую окликнул хозяин, то сова проухала: «и-уить! и-уить!» — и вслед за тем раздался писк землеройки. Все звуки, казалось, говорили о том, что здесь небезопасно находиться. Они сделали привал в какой-то торфяной яме. Поздней ночью Орех вылез на нависший над ними откос, чтобы получше разведать местность. Внезапно он услышал за спиной шорох и, обернувшись, увидел Хокбита. У него был такой смущенный вид, что Орех еще раз внимательно посмотрел, опасаясь, не заболел ли Хокбит.

— Гм, гм, послушай-ка, Орех! Гм, гм! — сказал тот, уставившись в землю, где ничего, кроме торфа, не было. — Я, гм, то есть все мы, гм, считаем, что дальше идти не стоит… Нам это надоело!

Наступило молчание. Орех заметил, что за спиной Хокбита стоят Вероника и Желудь и выжидательно прислушиваются.

— Мне тоже, — сказал Орех. — Я надеюсь, что скоро конец пути.

— Говори же, Хокбит, — вмешался Вероника, — или я ему все выложу!

— Нам это все более чем надоело, — сказал Хокбит с глупым и значительным видом.

— Мы хотим отдохнуть сейчас же! — снова вмешался Вероника.

— Чем дальше мы идем, тем места все хуже, — прибавил Желудь. — Долго ли продлится наш путь? Боюсь, что мы навсегда перестанем скакать и умрем.

— Я понимаю, что вас пугает этот край, — сказал Орех. — Но не вечно же перед нами будет пустыня!

Хокбит смотрел коварно и злобно.

— Нам не верится, что ты знаешь, куда нас ведешь, — сказал он. — Ты ничего не знал про реку и не знаешь, что находится впереди.

— Мы хотим повернуть домой! — сказал Желудь. — Мы думаем, что Пятый ошибся!

— Если вы доберетесь домой, вас убьют за нанесение побоев офицеру Ауслы, так что, ради Фриса, не говорите глупостей! — возразил Орех.

— Это не мы покусали Остролиста, — начал Вероника.

— Нет, но вы при этом присутствовали. — Орех замолчал, увидев, что к ним приближаются Лохмач и Пятый.

— Заберемся со мной на ближний бугор, Орех! — сказал Пятый.

— А я тем временем перекинусь словечком-другим с этими ребятами, — оскалившись, сказал Лохмач тоном, не обещающим ничего доброго смутьянам, и окинул их грозным взглядом из-под своей меховой шапки. — Что ты за неряха, Хокбит! Сейчас ты как две капли воды похож на оторванный мышиный хвост! А ты, Вероника, ты…