— Зачем это? — насторожился я. — Меня моя прическа полностью устраивает.

— Но ведь я правильно понял, что сегодня вы отправляетесь на королевский бал? — парикмахер дождался пока я нехотя, хоть и утвердительно кивну. — Вот видите. Не спорьте, молодой человек, я прекрасно знаю, что вам нужно.

И я сел. Мастер тут же завязал вокруг моей шеи чистое полотенце и, вылив себе на ладони бесцветную, резко пахнущую мятой жидкость принялся втирать мне ее в волосы. Покончив с этой процедурой, старичок куда-то ушел на целый час, а вернувшись, взялся за ножницы. Инструмент в его руках буквально порхал. Старик не то чтобы не порезал меня, он даже ни разу не коснулся лезвиями моей кожи. Еще полчаса понадобилось мастеру, чтобы закончить стрижку, в которой я участия не принимал, поскольку зеркала передо мной не было. Закончив измываться над моими волосами, парикмахер отправил меня в ванную, где меня ждал очередной сюрприз.

Когда я вышел в коридор, меня уже поджидал высокий мускулистый юноша в одной лишь набедренной повязке, зато с большим мешком за спиной. Парень привел меня в ванную комнату, но не в ту, где мы обычно умывались. Эта ванная была поменьше и поскромнее, зато жарко в ней было, как в парилке. Посреди небольшой комнатки с деревянным полом, с разбухшими от постоянной влажности досками, стояла большая бадья, над которой поднимались клубы пара. Пока я залазил в очень горячую, на пределе терпимости, воду, юноша развязал свой мешок. Надо сказать, его арсенал превосходил количество инструментов парикмахера раза в три. Одних сортов мыла было только десятка три. Это не считая шампуней, масел, солей, пемзы, мочалок и каких-то пинцетов, которые я сразу попросил убрать подальше. Очень мне их вид не понравился. А когда банщик сказал, что они предназначены для того, чтобы выщипать на моем теле все волоски, я и вовсе решил валить из этого гостеприимного дома, внезапно превратившегося в камеру пыток.

Вообще мое купание проходило в очень странном русле. После того, как я намылился и потер себя мочалкой, меня сполоснули водой, а затем намазали какой-то зеленоватой, неприятно пахнущей, кашицей. В таком образе гоблина я просидел полчаса, пока банщик не сказал, что ее можно смывать. А точнее стирать куском синеватой пемзы, удобно ложащимся в руку. Затем мне долго мыли голову, так же покрывая волосы всякими разными маслами и полоская в травяных настоях. Под конец второго часа, когда от жары в ванной комнате у меня уже стала кружиться голова, банщик вылил на меня два ведра холодной воды и дал намазаться еще каким-то увлажняющим кожу кремом. Когда я закончил, он протянул мне чистый шелковый халат бордового цвета, который я и одел.

По дороге обратно в комнату, где меня продолжал дожидаться парикмахер, я тормознул в коридоре Хаара, направляющегося мне навстречу, и, дождавшись, когда слуга отойдет на достаточное расстояние, спросил:

— Слушай, Архимаг, я, конечно, все понимаю, королевский бал это торжественное событие, но мне обязательно прихорашиваться, словно невеста в день свадьбы?

— Думаешь мне легче? — огрызнулся хозяин дома. — Если бы ты знал, как меня раздражают эти торжественные приемы.

— Позавчера вечером ты говорил по-другому.

— Я сказал, что нам придется пойти. Но я не выказывал никакого восхищения по этому поводу.

— Ладно. Хаар, — я понизил голос. — Может, ты скажешь своей сестре, чтобы она перестала считать меня своим кавалером. Ты же понимаешь, что у нас ничего не выйдет.

— Сам скажи. Я не хочу идти на бал с расцарапанной рожей. Не волнуйся. Она любит играть. Наиграется и отстанет от тебя. Просто потерпи еще день. А завтра утром, если повезет, вы уже уедите.

— В куклы пусть играет, — буркнул я. — Стоп! Что значит «если повезет»?

— Ну, если король примет твои слова всерьез и отдаст тебе щит.

— А если не отдаст?

— Вот тогда и будем думать. Так, все, мне некогда. Там меня в ванной уже заждались.

Я сочувственно посмотрел вслед Архимагу и направился в свою комнату. Хотя ему то что сделается, он ведь наверняка привык к подобным мероприятиям. Не то что мы, дикие пещерные люди.

Старик парикмахер при моем появлении отложил маленькую книгу в сером переплете и посмотрел на меня сквозь очки в тонкой золотой оправе.

— Ну вот, молодой человек, теперь совсем другое дело, — возвестил он. — Теперь ваши волосы достигли подходящей длины.

— Что за…, - я провел рукой по мокрым волосам и обнаружил, что они стали гораздо длиннее, чем раньше. — Как такое возможно?

Еще сегодня утром сзади волосы едва прикрывали шею, а спереди челка опускалась чуть ниже бровей, то сейчас мои черные, как смола волосы опускались ниже плеч.

— Специальные мази, ополаскиватели. Разве господин не встречал такого раньше?

— Не встречал, — признался я. — Ополаскивателем пользуются у меня на родине, но там они не влияют на рост волос. Только на блеск и объем.

Парикмахер лишь кивнул, показывая, что понимает о чем я говорю, и жестом указал мне на кресло. Я вздохнул. Закончится этот день когда-нибудь или нет?

Мастер колдовал над моей головой на этот раз недолго. Всего минут сорок. Но когда меня все-таки подвели к зеркалу, я только присвистнул. Спереди волосы были разделены на пробор ровно посередине, а сзади собраны в хвост, который опускался до самых лопаток. В принципе, получилось неплохо, но уж слишком необычно.

Пока я стоял у зеркала и оценивал все плюсы и минусы новой прически, дверь открылась и в комнату ворвалась Лорианна, одетая в черное платье с глубоким декольте. Жемчужное ожерелье она сменила на золотую цепочку с кулоном в виде летучей мыши, длинные волосы были расчесаны и волной разливались по плечам.

— Милый, ты готов? — и тут же возмущенное. — Уже все собрались, а он тут голый стоит!

На самом деле я стоял в халате, но, по-видимому, девушка имела в виду что-то другое. И опять это обращение. Милый. Сначала Милада, теперь Лорианна. Может, с сестрой Архимага тоже что-то не так? Хотя если бы она была не она, Хаар бы это точно почувствовал. Значит, у Лорианны просто такой характер, а это хуже всего.

— Если ты выйдешь, милая, — я криво улыбнулся, — я оденусь за пять минут.

— Надо же, какой стеснительный, — обиделась девушка, но из комнаты вышла.

А я принялся одеваться. Кольчуга из черного серебра, черные штаны, заправленные в сапоги со шнуровкой, белая рубаха навыпуск и черный с красным камзол. Пьющий Души у пояса в ножнах и колья, которыми я еще не пользовался в Вельтерроне, просто так, на всякий случай. Придирчиво оглядел себя в зеркало. М-да. Как я уже говорил, не самый худший вариант. А для этой эпохи и вовсе идеальный.

Уже подойдя к двери, я обернулся и бросил взгляд на стоящую в углу секиру. Оставлять ее без присмотра не хотелось, но вряд ли меня пустят с оружием в королевский дворец. Тут бы хоть кинжал как-то протащить. Еще больше я опасался оставлять секиру на слуг, которые будут стеречь коней. А вот оставить ее на самих коней…

Я взял секиру в руки и вышел во двор. Не обращая внимания на удивленные взгляды моих спутников, тоже стоящих во дворе и полностью собранных, я направился к конюшне. Тройка моих костяных созданий продолжала неподвижно стоять у стены, глядя прямо перед собой зелеными глазами. Подойдя к своему скакуну, я положил секиру на широкую костяную спину и на всякий случай обновил морок и намотал кожаный ремешок на одну из выступающих костей.

Затем вернулся к дому, у которого нас уже ждала карета, запряженная четверкой лошадей, в которую мы все впятером и загрузились. Карета была довольно просторной, на мягких удобных диванах места было довольно много, так что мы без проблем на них разместились. И хотя места хватало с головой, но Лорианна и здесь умудрилась сесть рядом со мной и прижаться к моему плечу. Рядом с нами сел Хаар в зеленом камзоле и штанах. Пауль и Кира сели напротив. Рыцарь был одет в синие с серым брюки и синюю куртку. На воровке было белое с синим платье, ее короткие волосы торчали во все стороны в искусственном беспорядке. Я впервые видел девушку в таком образе, и надо сказать, ей этот образ шел, а в паре с рыцарем они смотрелись просто идеально.