— Это и не было его целью. Видящий Суть действительно несколько кровожаден и любит пытать людей, вместо того, чтобы решить все раз и навсегда. Да, твой Темный жив, но много ли толку от слюнявого идиота? И хочу напомнить, ты не имеешь права его лечить.

Драгор уже без особого интереса забил еще два шара, просто скатив их в среднюю лузу один за другим.

— Партия, — бросил он, направляясь к выходу. — Тренируйся, брат.

— Спасибо, — Виссенд скривился. — Брат. Ты все слышал?

О, похоже это мне. Я, уже не скрываясь, вышел из тени и подошел к столу.

— Да, все. Ты снова солгал.

— Когда? — изумился Демиург.

— Когда говорил про счет между вами.

— Это так принципиально? — Виссенд принялся расставлять шары на столе. — Партию?

Я кивнул и помелил кий.

— Просто терпеть не могу, когда мне лгут.

Демиург разбил, шары разлетелись по столу, один затрепетал между губок, но не упал и стал моей первой легкой целью.

— Похоже, ты учел свою ошибку с Первым Мастером, — бросил я, когда уже третий шар упал в лузу.

— Не понял? О чем ты?

— Как сказал твой брат, — я особенно выделил последнее слово, — он был воплощенным добром. А теперь ты посылаешь на бой меня, которого добрым не назовет даже самый святой поп в нашей церкви. А уж они знают толк в доброте.

— Вообще-то на самом деле больно смотреть, как гибнут твои создания, — обиженно ответил Демиург.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь. Должно быть поэтому я должен отдуваться за всех?

— Ты же сказал, что делаешь это не ради меня и этих миров.

— Так и есть, но бросить этих людей я тоже не могу. Они ведь не виноваты, что двое парней, у которых есть неограниченная сила, от скуки решили поиграть в войну, используя людей в качестве пушечного мяса.

— Прекрати язвить, Темный! — прикрикнул Демиург, но меня было не испугать.

— И когда на меня орут, я тоже терпеть не могу, — холодно заметил я. — Я хотел бы задать тебе много вопросов, но уже не верю в твои ответы. Но все же меня интересует одна вещь. Этот разговор реален или он просто моя фантазия?

Восьмой шар залетел в лузу, и я внимательно посмотрел на Демиурга.

— А сам то как думаешь?

— Да пошел ты, — я зло швырнул кий на стол. — Задолбали твои игры. Что ты в самом деле будешь делать, если разум ко мне не вернется? Играть учись, неудачник!

Я развернулся и направился к выходу, но внезапно понял, что иду не по комнате, а по зеленому бильярдному сукну. Послышался оглушающий грохот, и я краем глаза заметил поднимающийся над столом кий. Резко обернувшись, я увидел летящий прямо на меня шар, который сейчас был раза в два больше меня. Спасаясь от несущегося на меня костяного шара, я прыгнул в сторону и, провалившись в лузу, полетел в черную глубину.

Как я могу сомневаться в реальности? Если она открывает новые горизонты…

Я чувствовал себя Алисой, но не той, которая дружила с Громозекой и летала на Третью Планету, а той, которая падала в кроличью нору. Только Алисе по пути попадались всякие разные интересные предметы, а я летел в черную бездну. Вокруг было темно, и я даже не был уверен, что лечу вниз, а не, скажем, в сторону. Но все когда-нибудь заканчивается, закончился и этот мой полет. Я приземлился на мраморные плиты, знатно треснувшись о них всем телом. Вообще-то от такого удара я должен был забрызгать мозгом окружающее пространство метров на десять вокруг, но я всего лишь немного ушибся.

Как я могу сомневаться в реальности?

Плита из серого мрамора оказалась лишь одной из немногих, плотно подогнанных одна к другой. Я стоял на мраморном полу огромного зала, потолок которого терялся где-то в темноте. Стен я тоже видел всего две, левую и правую. Сзади и спереди было темно и я опять же не представлял, где здесь зад, а где перед. Витражные окна высотой в три человеческих роста были узкими, и напоминали гигантские бойницы, и сквозь них ничего не было видно. Либо за окнами была ночь, либо там всегда царствовала тьма.

У стен стояли странные статуи. Необычные существа с соколиными головами и человеческими телами стояли, сложив на груди руки и расправив огромные крылья. Они чем-то напоминали египетского бога света Гора. Тела у всех были мускулистыми и стройными, прикрытые лишь набедренными повязками. Вместо ног у них были козлиные копыта. Проходя мимо этих химерных существ, я с ужасом подумал о том, на какие извращенные фантазии способно мое сознание.

Снова я шел неизвестно куда, ограниченный двумя стенами. Свет двигался вместе со мной, освещая пространство на пару десятков метров вокруг меня. Остальная часть зала оставалась погруженной во мрак.

Как я могу сомневаться в реальности?

Впереди послышался смешок. Я остановился, на всякий случай, положив руку на Пьющего Души. Странно. Раньше со мной клинка не было. Или был? Сейчас я не мог этого вспомнить. Попытался позвать Невеара, но ответом мне была тишина. Что ж, этого следовало ожидать. Что королю-призраку делать в моем безумном мире?

Смешок повторился и я, решившись, двинулся на звук. Пройдя еще несколько метров, я заметил сидящего на подоконнике парня, наряженного в зеленый камзол. Лицо его скрывала карнавальная маска, а из-за спины торчало хищное лезвие косы. Парень снова хохотнул и, спрыгнув с подоконника, побежал вглубь зала.

— Эй, постой, — позвал я, но ответом мне был лишь смех.

Я припустился следом и через несколько минут остановился, обнаружив перед собой широкую лестницу, уходящую куда-то вверх.

— Мне что, наверх? — спросил я пустоту.

Сверху хихикнули.

Я вздохнул и начал подъем. Ступени были невысокими, но довольно широкими, из черного с белыми вкраплениями мрамора. И их было очень много. Лестница нигде не делала поворотов и не имела площадок, она просто уходила вперед и вверх, и я шел по ней, следуя за смеющимся парнем в маске.

«Я узнал, что у меня есть огромная семья…» Думаю, я поднялся не на сороковой этаж, а на сотый, или даже выше. К верхушке лестницы ноги уже не слушались, и я шел только благодаря мысли о том, что если упаду, буду катиться вниз еще сто этажей.

Наконец, лестница раздалась вширь, образуя площадку, края которой скрывались в темноте. Прямо передо мной стоял каменный трон с высокой спинкой, верхушка которой также скрывалась во мраке.

— Кажется, у меня приступ гигантомании, — пробормотал я. — Почему вокруг все такое огромное?

Ответом мне был смешок из-за спинки трона. Но я пока не обратил на него внимания и продолжал оценивать обстановку. В кадках по обе стороны трона росли два кипариса, а сам трон был вырублен из куска серого гранита. И на нем сидел… скелет. Он давно уже высох, и, казалось, должен был рассыпаться в труху от одного прикосновения, но прикасаться к нему я не спешил. Внутри грудной клетки билось красное живое сердце. Я сделал шаг вперед, и внезапно по костям прошла судорога. Сердце на мгновение замерло, а затем заколотилось с сумасшедшей скоростью. К костям добавились красные и синие ниточки кровеносной системы, желтые — нервной. На глазах стали формироваться внутренности: желудок, печень, легкие. Сверху они покрылись мышечной тканью, и та затянулась молодой упругой кожей. Волосы длинные и черные разметались по плечам и высокой груди, женщина вздрогнула и открыла глаза. Глаза у нее были большими и зелеными, кожа неестественно бледной, словно она никогда не была на солнце, а может, так оно и было на самом деле.

Красавица смерила меня изучающим взглядом, затем закинула ногу на ногу, хоть как-то прикрыв свою наготу, и произнесла:

— Ну, здравствуй, Темный.

— Здравствуй… те, — немного подумав, все же добавил я. Мало ли что. — Госпожа не подскажет, где я?

— Можно на «ты», — улыбнулась девушка и потянулась. Гм. Что-то у меня в горле пересохло. — А подсказать, конечно, подскажу. Ты в моих владениях, некромант.

— Хотелось бы более определенного ответа, — я изо всех сил пытался смотреть ей в глаза, но получалось плохо. А тут девушка вновь решила сесть поудобнее, широко раздвинув ноги.