А пока мы неслись по пыльной дороге, нигде не останавливаясь и не задерживаясь. Первую деревню, которая нам встретилась спустя четыре часа после начала скачки, мы проскакали не снижая скорости, подняв столбы были и переполошив цепных псов. Останавливаться у нас не было ни желания, ни необходимости. Еду захватили еще с трактира Яна, а больше нам ничего не нужно было. У нас не было уверенности, что в этой деревне нас не поджидает уже десятка два наемных убийц.

Остановились на обед мы в поле, под одиноким раскидистым абрикосом, у корней которого журчал студеный ручей. Наскоро перекусив, двинулись дальше, но уже без былой спешки. Наш маленький отряд растянулся на добрую сотню метров, кони шли легкой рысью, но Ламберт, ехавший последним, умудрялся еще и пить вино из висевшего у седла бурдюка. Вид у шута был неважный, а в глазах затаилась тоска. Кажется, он наконец-то осознал, что произошло на поляне у трактира и теперь заливал свое поведение тяжелым вином. Остальные выглядели не лучше. Каждый переживал произошедшее в одиночестве, и разговаривать никто не собирался.

Похоже, что изменения моих спутников происходили лишь во время боя или при непосредственной опасности, а в другое время их личности возвращались в свое обычное состояние.

— Невеар, — молчание становилось невыносимым. — В трактире действительно были люди?

Король-призрак не ответил, затаив нешуточную обиду на своего нерадивого ученика. А я еще раз подумал о том, что зло, которое Видящий несет в мир должно быть остановлено. Даже не смотря на то, что Виссенду я говорил совсем другое…

— Можем свернуть сейчас и срезать путь через лес, либо потерять еще пару дней, зато по дороге, — Пауль слез с коня и подошел к опушке леса.

Три дня прошло с тех пор, как мы покинули трактир. Деревья по правую сторону от тракта превратились в лес, степь слева так и осталась степью.

— Это Зеленый Лес? — поинтересовался я, так же спешиваясь. Нашему примеру последовали и Ламберт с Кирой.

— Нет, это всего лишь обычный безымянный лес, который опоясывает Зеленый Лес и служит как бы внешней стеной. Как я уже говорил, мы можем проехать здесь и сократить путь на два дня. Правда, я совершенно не знаю здешнего леса. Могу лишь примерно указать направление, — рыцарь сорвал травинку с пушистым колоском на конце и сунул в рот.

Я вдохнул полной грудью. Воздух пах горячей пылью, свежей травой, сосновой смолой и чем-то еще. Какой-то неуловимый тонкий запах витал на опушке. Тракт в этом месте делал крюк и уходил влево, вновь выходя к лесу через два дня пути. Два дня, которые терять не хотелось.

— Как мы вообще собираемся искать эльфов, — спросила Кира, машинально перебирая пальцами оперение одной из стрел. — Мы даже не знаем, на месте ли их город, или уже давно сгнил вместе с обитателями.

— Ну, обитатели его живы и здоровы и не так давно пытались нас убить, — напомнил Ламберт. — Земляника!

Шут упал на колени и принялся за обе щеки уплетать крупные красные ягоды. Мы переглянулись и последовали его примеру. Плохое настроение Ламберта улетучилось еще вчера, а в глазах вновь сверкали веселые искорки. И все же я помнил, что внутри моего друга живет страшный и безжалостный Жнец.

Спустя полчаса, наевшись до отвала, мы развалились прямо на траве, наблюдая за бегом облаков на небосводе.

— Думаю, нам следует свернуть в лес, — шут вытер рот тыльной стороной ладони. — Там наверняка есть другие ягоды и грибы, а если повезет, то и орехи найдем. Меня это копченое мясо уже достало.

— Как мы будем искать эльфов? — повторила свой вопрос воровка.

— А зачем нам их искать? — удивленно приподнялся на локтях Пауль. — Наша цель — секира! Вот ее и будем искать.

— В лесу, который по периметру можно объехать за пятнадцать дней? — Кира насмешливо посмотрела на рыцаря. — Ты хоть представляешь, сколько времени мы будем искать там топор? Тем более, если его там давно нет. А эльфы точно должны знать, где сейчас оружие Первого Мастера. Я не верю, что остроухие могли потерять столь ценный предмет.

— С ними вообще можно договориться по-хорошему? — спросил я, рассматривая облако, похожее на Апеннинский полуостров.

— Эльфы любят золото, но его у нас нет, так что вариант отпадает. Любят себя и неприкрытую лесть, — начал перечислять Пауль.

«А еще они ненавидят некромантов, — внезапно буркнул Невеар. — Так что даже не пытайся колдовать в их присутствии, иначе тебя не избежать Тени Листа».

— Что такое Тень Листа? — спросил я, но призрак умолк, считая, что сказал достаточно. Вместо него ответил Ламберт:

— Тень Листа это самая страшная казнь, на которую способны эльфийские палачи.

Я напрягся, ожидая кровавых подробностей сего действа, но их не последовало.

— А в чем конкретно заключается казнь никому не известно. Как ты сам догадываешься, рассказать об этом некому. Если интересно, сам спросишь у эльфов.

— Обойдусь, — фыркнул я, поднимаясь. — Что будем делать с лошадьми, вот что меня больше всего интересует?

Повисла напряженная тишина. Расставаться с животными никому не хотелось, да и не оставлять же их на пустой дороге. С другой стороны, неизвестно, как поведут себя лошади в лесу, и с чем нам там придется столкнуться. Между деревьев по корням не особо поскачешь и на дерево от голодного медведя не залезешь.

В итоге после многочисленных споров, проходивших в большинстве своем на повышенных тонах, мы решили взять лошадей с собой. Кира просто села на землю и не собиралась двигаться без своей кобылы с места. Несмотря на всю свою хрупкость, воровка умела стоять на своем.

И вот, когда солнце уже перевалило за полдень, мы вошли в лес, ведя лошадей на поводу. Впереди Пауль, затем я, следом Кира и шут, замыкающий наш небольшой отряд.

Лес поглотил нас, словно гигантский дракон, на мгновение распахнувший свою пасть, чтобы впустить нас и уже не выпускать никогда. Пройдя несколько десятков метров, я обернулся, чтобы посмотреть на тракт и не увидел его в просвете деревьев. Как и самого просвета. Лес стоял сплошной стеной, оберегая свои секреты. Даже трава под нашими ногами распрямлялась, скрывая следы. Лес жил собственной жизнью и пока что не обращал внимания на чужаков. Пока что.

Деревья росли густо, но пространства между ними было достаточно, чтобы лошади шли, не задевая боками могучие стволы с потрескавшейся корой. Правда, приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не попасть в чью-нибудь нору, да убирать с лица паутину, а с плащей сучки и насекомых. Последних я с детства терпеть не мог, поэтому вооружившись веточкой сирени, пресекал все посягательства насекомых и, особенно, членистоногих на мою территорию.

Мои друзья тоже постепенно оживились: Ламберт затянул какую-то песенку, Пауль на ходу срубал топором сухие веточки, Кира плела венок. Несколько раз мы вспугивали каких-то мелких зверушек, которые с возмущенным писком скрывались в траве, однажды дорогу перебежала лиса, и еще нам навстречу вышел олень. Благородный зверь долгим изучающим взглядом посмотрел на нас, наклонив вперед лобастую голову, украшенную ветвистыми рогами, потом развернулся и в два прыжка скрылся из виду. Что-то особенное было в этом звере. Какое-то королевское величие. Олень ничего не опасался, это был его дом. А мы незваные гости в его доме, но не у кого из нас даже на мгновение не возникла мысль о жарком из этого зверя.

— Какой зверь! — с восхищением выдохнула Кира. — Сколько грации, пластики, уверенности и спокойствия. Учитесь, мальчики.

— Какая осина, — перекривлял девушку Ламберт. — Высокая, стройная, с большой грудью. Учись, девочка!

— Чем тебя не устраивает моя грудь? — Кира грозно двинулась на шута, на ходу доставая свой длинный кинжал с явным намерением отрезать парню кое-что.

— Да ты что, Кира? — изумился Ламберт, на всякий случай прячась за меня. — Я же пошутил, где ты у дерева грудь видела?

Девушка фыркнула и вернулась к своей лошади. Шут с облегчением перевел дух и покосился на меня.