С другой стороны я не запасся продуктами, да и ночевать на постоялом дворе куда приятнее, чем в степи. Однако же целый день экономии.
— Сворачиваем, — распорядился я. — Надеюсь, нам хватит продуктов?
— Зайцев настреляем, — беспечно улыбнулась Кира, демонстрируя небольшой лук. — Или перепелок. А зачем мы едем в столицу?
Кони свернули с дороги и направились на северо-запад. Прошуршала в траве вспугнутая ящерица, колыхнулась трава, в которой кое-где попадались стебли пшеницы и ржи, клонящиеся к земле. Некоторые, правда, уже были подчищены птицами и мышами-полевками, но таких колосков было довольно много. Возможно, на этом поле раньше постоянно сеяли зерно и забросили его всего пару лет назад. Годрик слегка всхрапнул, но все же раздвинул копытами спутанную траву и ступил на уже прогретую солнцем землю.
— Я не знаю, зачем в столицу едете вы, а я ищу записи, касающиеся Первого Мастера.
— Хочешь проникнуть в королевскую библиотеку? — поинтересовался Пауль.
— Почему проникнуть? — не понял я. — Разве библиотека не должна быть общедоступной?
— В общем-то да, — кивнул рыцарь. — Но библиотека в столице занимает целый жилой квартал. Там несметное количество записей и все они прекрасно охраняются.
— Ну, думаю, что Первому Мастеру они не откажут, — я усмехнулся. — На месте разберемся.
— Может и не откажут, — пробормотал Пауль. — А может…
Мы двигались на север, постепенно забирая к западу. Стария по моим прикидкам осталась позади, и можно было слегка расслабиться. И попрактиковаться. Но нити магии опять переплетались друг с другом, и чтобы смотать одну из них в клубок требовалось очень много времени. Провозившись с невидимыми нитями до полудня, но, так и не соединив зеленую с красной, я плюнул и бросил это гиблое дело.
Степь простиралась вокруг на многие и многие мили. Сухая, но еще не потрескавшаяся земля была покрыта густой, переплетающейся друг с другом травой, сквозь которую даже лошади пробирались с некоторым трудом. Вперемешку росли клевер, ковыль, и репейники. Попадались и полевые цветы. Ромашки, васильки, колокольчики и даже тюльпаны радовали глаз. В этом разнообразии трав и цветов особенно выделялись ярко-красные маки, которые росли целыми участками. Вообще поле напоминало гигантское лоскутное одеяло. В такой траве действительно могли скрываться даже двухметровые хоблы.
Однажды попался даже цветок подсолнуха, непонятно как оказавшийся среди степи. Но от человеческого жилья мы были уже довольно далеко, так что здесь не было вездесущих воробьев, и шляпка подсолнуха была полна крупных зерен. Этим незамедлительно и воспользовался шут, срезав шляпку и разделив ее на четыре части.
Часто попадались муравейники. Иногда в траве шелестели вспугнутые змеи, но больше никакой живности нам не встречалось. Лишь высоко в синеве над степью завис одинокий сокол. Широко распахнув крылья, он парил в высоте совершенно свободный и независимый. Ему не нужно было искать сумасшедшего жреца и готовиться к битве с кровожадным демоном. Ему не нужно было любить…
Пообедали мы прямо в седлах, не останавливаясь. Пауль любезно поделился со мной хлебом и копченым мясом. Запили этот скудный обед мы водой из фляги, хотя я был уверен, что вино имелось у всех. Но пить вино в такую жару не хотелось.
Было действительно жарко. Солнце припекало, и рыцарь избавился от стального доспеха, оставшись в сером камзоле. Шут насвистывал какую-то мелодию, иногда рука его тянулась к гитаре, но он одергивал себя — играть в седле было неудобно. Кира накинула на голову капюшон, то ли спасаясь от солнца, то ли по привычке пряча лицо. Я же просто расстегнул рубаху, но вскоре отказался от этой затеи. Слишком приставучими были мухи и мошки, роящиеся над степью.
За целый день жара нас окончательно доконала, так что вечер мы встретили с радостью и остановились у неширокого ручья, не дожидаясь, когда полностью стемнеет. Кира растворилась в сумерках и через полчаса вернулась. Хотя за весь день мы не встретили ни одного ушастого жителя степи, воровке удалось подстрелить крупного серого зайца, уже нагулявшего жирок.
На вопрос, где она умудрилась найти животное, да еще и в сумерках, девушка лишь довольно улыбнулась. Быстро распотрошив тушку, она обмазала ее глиной и сунула в угли, оставшиеся от костра. Все это время мы пользовались водой из фляги и не напрасно, потому что когда шут отправился наполнить опустевшую посуду, он совершил неприятное открытие.
Сперва он склонился над ручьем и сморщился. Затем окунул палец в воду, облизнул его и тут же сплюнул.
— В воде трупный яд, — сообщил он, обнажая клинок.
Встревоженные, мы быстро поднялись на ноги, так же доставая свое оружие. Едва Пауль успел надеть свой доспех, как в кольцо света от костра шагнули шестеро двухметровых монстров. Зеленокожие, с обвисшей толстой шкурой, желтыми глазами и огромными ртами, с гнилыми пеньками зубов. Все сжимали в огромных лапах сучковатые дубины и, судя по всему, все были мужского пола.
— Лошадей они не тронули, — буркнул Пауль.
— Но лошади их не расслышали, — отозвалась Кира. — Их даже я не расслышала.
— Похоже, они идут за нами и уже достаточно давно. Но их стоянка где-то неподалеку, раз вода отравлена. И еще вопрос, — Ламберт оглянулся на нас. — Почему они не напали на одинокую охотницу? Кира?
— Еще скажи, что я с ними в сговоре, — фыркнула девушка.
— Мне просто интересно, почему они ведут себя так нестандартно.
— Возможно, их кто-то направляет, — я прикинул расстояние до первого монстра, но те пока не спешили атаковать, словно чего-то дожидаясь.
— Хоблы примитивны, но именно поэтому плохо восприимчивы к магии, — шут внимательно следил за каждым движением гигантов. — Почему они не атакуют?
— Может не голодные? — сострил я.
— А может чего-то ждут, — Кира была сама серьезность. В ее изящной ручке тускло блестел длинный кинжал.
И словно в ответ на ее слова над степью поплыл длинный переливчатый свист. Он все продолжался и продолжался, менял тональность, звучал то громко, то тихо, почти неслышно. Хоблы замерли, слушая свист, который дошел до своей самой высокой точки и резко оборвался.
Двенадцать желтых глаз, полных ярости и злобы уставились на нас.
— Амг, — рыкнул один из хоблов и вся стая ринулась на нас.
Я рванулся вперед, уходя влево от замахивающегося дубиной монстра, одновременно разворачиваясь вправо, и впечатал булаву хоблу в грудь. Тот словно налетел на стеклянную стену, дубина вывалилась из его лапы и этот степной тролль рухнул мордой вперед. Я тут же метнулся к следующему монстру, ткнул его булавой в брюхо и тут же ударил справа по голове, проламывая висок.
Пауль тем временем принял удар тролля на щит и рубанул в ответ. Палица вместе с отрубленной кистью упала в траву, и следующим ударом рыцарь снес монстру голову. Кира змеей ушла из-под удара своего хобла, легким движением подрезала ему коленные сухожилия, а когда тролль упал на колени, вонзила кинжал в основание зеленого черепа.
А вот Ламберт меня удивил. Держа шпагу в правой руке, он плавно, я бы даже сказал, изящно избежал удара одного из двух оставшихся хоблов и оказался между ними. Несильно кольнув обоих зеленошкурых кончиком шпаги, он лишь вовремя пригнулся. Удары обоих хоблов нашли свою цель и оглушенные они стали падать на землю. Я подумал, что на этом все и закончится, но Ламберт крутанулся вокруг своей оси и сделал два молниеносных движения. Упали тролли уже мертвыми, и кровь тоненькой струйкой била из перерезанных шейных артерий.
— Шесть — ноль, — подвел нехитрый подсчет шут. — В нашу пользу само собой.
— Надо уходить, — Пауль отер лезвие топора о шкуру убитого монстра.
— Почему? — удивился Ламберт. — Кролик еще не испекся.
— Потому что, — начал рыцарь, но закончить ему не дали.
Над ночной степью плыл свист. Он переливался и менял тональность, но звучал и звучал. И внезапно оборвался. В кольцо света шагнуло шестеро хоблов. Зеленокожие и с дубинами.
