Я кивнул и взял у него бокал. Он налил мне виски; мы, не произнося тоста, чокнулись, уселись напротив Фреды и стали потягивать спиртное, поджидая сестру. Я еще ни разу не видел, чтобы она занималась чем‑то подобным, и гадал, долго ли протянется ее медитация.

Наконец, когда миновало минут десять — пятнадцать, Фреда вдруг открыла глаза.

— А ты умница, — сказала она Эйберу. — Я нашла только одну — единственную лазейку, но, как мне показалось, ею никто не воспользовался.

Эйбер с явным облегчением улыбнулся.

— Здорово!

— А ты заделала эту лазейку? — спросил я у Фреды.

— Да. Теперь никто не сможет подглядывать за этим домом так, чтобы мы об этом не узнали. Это я вам могу обещать.

— Говорил же я тебе, Фреда — настоящая мастерица! — хвастливо воскликнул Эйбер.

— Мне красного вина, пожалуйста, — попросила его Фреда.

Она достала из сумочки маленькую колоду волшебных Карт, перетасовала их и принялась раскладывать на столе перед собой. Я узнал свой портрет, изображения отца, Эйбера и остальных членов нашего семейства, включая саму Фреду. Вскоре Карты легли по кругу — так, что все, кто был изображен на них, смотрели в центр.

Пока Фреда раскладывала Карты, Эйбер налил в бокал красного вина и поставил рядом с ней, а мне и себе подлил виски.

— Терпеть не могу выпивать в одиночку, — признался он.

Я не понимал, что делает с Картами Фреда, но они помогали ей предсказывать будущее — или варианты будущего, — а как раз в этом мы и нуждались сейчас сильнее всего. Придвинувшись поближе к столу, я увидел, как она взяла последнюю Карту и уложила ее точно посередине круга.

На этой работе кисти Эйбера был изображен Локе, и портрет этот был написан без всякого подобострастия: с Карты на нас смотрел недовольный, напыщенный мужчина в серебристой кольчуге, с небольшим брюшком (на самом деле никакого брюшка у него не было). По его взгляду можно было предположить, что он страдает хроническим несварением желудка.

— Ну? — не выдержал я.

— Все как‑то… неопределенно. Разложу еще разок.

Фреда нахмурилась и собрала колоду. Мне показалось, что ей не понравилось то, что она увидела. Я нервно поерзал на стуле. Фреда дважды перетасовала Карты, протянула мне, чтобы я снял верх колоды, а когда я сделал это, она снова занялась раскладом.

Мы с Эйбером продолжали молча следить за сестрой. На этот раз Карты легли немного иначе — но все равно в середине оказался Локе.

— Итак? — поторопил я Фреду и пересел на стул, стоявший ближе к ней. Какие вести? Будут какие‑нибудь предсказания?

Довольно долго сестра молчала и изучала взглядом Карты. Я хранил молчание, хотя все фибры моей души требовали немедленных ответов.

— Ты пока не знаешь, — наконец изрекла Фреда. — Верно?

— Не знаю — о чем, позвольте уточнить? О чем‑то, что ты узрела в картах?

— О Локе. Он жив.

— Быть не может!

Я точно знал, что наш брат погиб в Джунипере. Я видел его в шатре после битвы, видел, как за ним ухаживали лекари. Он умер у меня на глазах.

— Да, я тоже так думала. — Фреда медленно опустила голову. — Но карты говорят о том, что ты, Оберон, вскоре встретишься с ним. Быть может, даже нынче вечером.

Я покачал головой.

— Я был рядом, когда он умирал, Фреда. Ты видела его тело. Локе мертв. Мы сожгли его труп, помнишь?

— Мы все это видели, — подтвердил Эйбер.

— Знаю, — прошептала Фреда. — Я все помню.

— Так почему же ты думаешь, что он жив? — спросил я.

Она взяла бокал и пригубила вино.

— Потому, — ответила она, — что сегодня утром я говорила с ним.

— Это обман! — воскликнул я, встал и принялся расхаживать по комнате. Ты знаешь, как хитры наши враги, Фреда. Они придумали, как одурачить тебя.

— И я так подумала, — призналась сестра. — Но он знал такое… такое, о чем ведали только мы с ним, и больше никто. — Ее голос дрогнул. — Это был он, Локе. Клянусь вам.

Я глубоко вдохнул и шумно выдохнул. За последний месяц со мной произошло столько невероятного… кто знает, а вдруг лорды Хаоса и вправду умели воскресать из мертвых?

— А ты что думаешь об этом? — спросил я у Эйбера.

Пускай порой он бывал инфантилен, но он был не дурак и многое знал, а в отсутствие отца вообще служил главным поставщиком сведений обо всем, что имело отношение к магии. Наверное, Фреда в области магии была подкована лучше всех прочих моих братьев и сестер, но она раздражала меня своей упорной склонностью к мистике, и вдобавок после общения с ней у меня всегда создавалось впечатление, что она утаила почти столько же, сколько рассказала.

— Не знаю, что и сказать, — признался Эйбер. — Наверное…

В дверь библиотеки тихо постучали. Я дал знак Эйберу, он поспешил к двери и отпер ее. На пороге стоял Анари.

— Милорды, леди Фреда, — с поклоном возвестил он. — Лорд Фенн — в столовой. Он попросил, чтобы я сообщил вам об этом. Он желает повидаться с вашим батюшкой.

— А как насчет Изадоры? — полюбопытствовал я. Фенн и Изадора еще до падения Джунипера отправились на поиски тех. кто мог бы поддержать наше войско. Они не вернулись, и с тех самых пор мы не имели от них никаких вестей.

— Леди Изадоры с ним нет, — ответствовал Анари. Я пытливо посмотрел на Фреду.

— Насколько я понимаю, не ты его с собой притащила?

— Нет, — ответила Фреда с озадаченным видом. — Если ты помнишь, я отправилась на поиски убежища вместе с Пеллой. Она до сих пор в Аверуане, ждет моего возвращения. А Фенна я не видела с тех пор, как он исчез.

— Спасибо, Анари, — сказал я. — Скажи Фенну, где мы находимся, и попроси его к нам присоединиться.

Войдя в библиотеку, Фенн поприветствовал нас немного смущенным поклоном. Ростом он был выше Дворкина, но все же не так высок, как я. Голубые глаза, светло — каштановые волосы, чуть растерянная, но искренняя улыбка. Фенн был одет в темно — синие леггинсы и такого же цвета рубаху. Сапоги и ремень у него были самые простые. На ремне висела шпага. Я не успел близко познакомиться с ним, но до его внезапного исчезновения из Джунипера — он исчез незадолго до того, как нас начали атаковать — Фенн производил на меня впечатление человека, которому можно доверять. Но с тех пор меня иногда посещали неприятные мысли о том, что он шпионит за нами.

— Рад всех вас видеть, — проговорил Фенн.

— А где же тебя носило, когда ты был нам так нужен? — осведомился я, сложив руки на груди и одарив брата гневным взглядом. — Ты позорно бежал!

— Где ты был? — спокойно спросила Фреда. — Где Изадора?

— Она в Джунипере, — гордо ответил Фенн. — Вчера мы отвоевали замок.

— Что?! — вскричал Эйбер.

— Как? — вырвалось у меня.

— Я привел свое собственное войско, состоящее из… троллей. Полмиллиона троллей. — Он усмехнулся. — Видели бы вы это море крови! Вражеские воины успели занять только замок и окрестные земли, не более.

Я покачал головой.

— Тролли, говоришь? Что‑то не пойму.

— А я понимаю, — объявила Фреда. — Он нашел такую Тень, где жутко расплодились тролли. Он предложил им Джунипер в качестве новой колонии в обмен на помощь в изгнании наших врагов. Представить только… целый новый мир для троллей… Естественно, они не преминули воспользоваться такой удачной возможностью.

— Блестяще, верно? — Фенн ухмыльнулся и сел рядом со мной. — Изадора сейчас там, помогает очистить наши владения от последних горсток захватчиков. Видел бы ты ее, Оберон! Трупы лежат штабелями, а она стоит на них, выкрикивает боевые кличи и размахивает мечом! Просто слов нет!

Я подумал о том, что, видимо, Эйбер однажды не без причины назвал нашу сестренку сучкой — воительницей из преисподней.

Эйбер, восседавший напротив, аккуратно и метко подтолкнул к Фенну стакан с выпивкой.

— Стало быть, вы отвоевали Джунипер, — сказал я. — Но не столкнулись ли мы в результате, как бы это помягче выразиться… с маленькой сложностью в виде троллей?