Пытаясь отстоять достоверность рассказов Библии, «отцы церкви» неизбежно попадают впросак и создают ряд курьезных объяснений.
Так, в замысловатой повести о всемирном потопе и Ноевом ковчеге Библия говорит, что Ной, спасаясь от потопа, забрал с собою в ковчег по «семи пар чистых» и по «паре нечистых» животных. Каких же размеров был ковчег, если в нем должно было уместиться полмиллиона видов животных? Ведь это, по самому скромному подсчету, составляет чуть ли не пять миллионов всяческой живой твари! Недаром же богословам пришлось неоднократно увеличивать размеры Ноева ковчега, по мере того, как росло число известных науке животных, и в конце концов забросить это безнадежное занятие.
Или взять курьезные измышления богословов о вымирании животных, о существовании которых наука осведомлена благодаря их скелетам, раковинам, окаменелостям и отпечаткам, сохранившимся до наших дней в различных пластах земной коры. Таких ископаемых животных наука насчитывает около ста тысяч видов. Жили они в разные эпохи, но во всяком случае за много тысяч лет до того, как была составлена Библия.
Когда это стало известно богословам, они всполошились. Как, в самом деле, быть? Согласно Библии, полагается, чтобы на Земле сейчас было столько же видов животных, сколько их было в первые дни творения. А тут оказывается, что имеется еще целая армия животных, которым не привелось дожить до наших дней. Откуда же они взялись? Почему очутились за бортом жизни? Для науки и эти вопросы в общем решены. А богословам приходилось подыскивать сколько-нибудь правдоподобные для доверчивых людей ответы. По одному из них, творец, прежде чем населить землю животными, счел нужным сотворить «образцы» их; одних «одобрил», и они стали обитателями нашей планеты, других «отверг», и отверженные не увидели света божьего, остались навеки погребенными в недрах Земли… Были, впрочем, и иные «объяснения», например: «Ископаемых творец сотворил для того, чтобы поразить людей своим всемогуществом и удовлетворить присущую им любознательность…»
Вот еще один вопрос, связанный с «учением» церкви о сотворении животных. Мир животных существ, согласно этому «учению», создан всеблагим творцом на пользу, утеху и радость человека. Зачем же бог натворил такое множество вредных животных? «Они, — пишет Августин, — служат или для нашего наказания, или для дисциплинирования, или для устрашения, дабы мы не дорожили земною жизнью и не любили ее». И как это ни странно на первый взгляд, английский ученый Грю, живший тринадцать веков спустя после Августина, взялся растолковать нам, в чем состоит это «дисциплинирование». Завороженный богословской мудростью, Грю «разъяснил»: «Ласки, коршуны и другие хищные животные приучают нас к бдительности, вши вынуждают нас соблюдать чистоту тела, а моль — одежды».
Рост людей по преданиям старины
Есть, между прочим, в библейском рассказе о сотворении живых существ еще одна курьезная подробность: создав животных, бог провел их всех перед Адамом, чтобы он дал каждому из них особое название. Бедный Адам! Какой нечеловеческий труд возложил творец на первого человека! Шуточное ли дело — «дать наименование» полмиллиону видов животных! Добро бы, это тяжкое наказание выпало на долю Адама после «грехопадения», а то ведь оно случилось как будто тогда, когда наш библейский прародитель был еще чист и невинен, как агнец…
В заключение — два слова об Адаме.
О сотворении его из праха «по образу и подобию божьему» современная наука имеет свое определенное мнение, идущее вразрез с библейским сказанием.
В согласии с мудрецом-скитальцем Ксенофаном, ученые утверждают, что не человек создан «по образу и подобию божьему», а, наоборот, люди создали бога по образу и подобию человека.
Один из поклонников Книги бытия (это та часть Библии, где говорится о сотворении мира и его населения) взялся точно определить, когда был сотворен человек. И что бы вы думали? Вычислил: это незабвенное событие, говорит он, имело место 23 октября 4004 года до христианской эры, ровно в десять часов утра. Что это — бред или глупая шутка?
Другой не по разуму усердный ревнитель библейских сказаний взялся в точности определить, какого роста были Адам и Ева. Для этого он воспользовался следующим фактом. В 1613 году во Франции были найдены кости какого-то громадного ископаемого животного, надо полагать мамонта. Ловкий шарлатан купил эти кости и пустил слух, что нашел скелет одного из гигантов, живших, согласно библейскому рассказу, до всемирного потопа. Основываясь на величине этих костей, он решил, что допотопные предки человека отличались колоссальными размерами и что Адам был ростом в 123 фута и 9 дюймов, а Ева— 118 футов 9 дюймов и 9 линий[3]. Все вычислено, как видите, с математической точностью!..
Ноев ковчег (со старинного рисунка)
Невольно спрашиваешь себя: как на протяжении почти 2000 лет люди могли верить — а многие и сейчас еще верят — в эти легенды и вымыслы? Чем держалась и держится эта вера? И почему, наконец, между религией и наукой всегда шел и по сей день продолжается жестокий спор, а порой и беспощадная борьба?
Отвечая на эти вопросы, остановимся коротко на христианстве: оно ведь сыграло огромную роль в судьбах науки — роль незавидную, а временами дозорную.
Христианские апостолы обращались к трудящимся и обремененным, униженным и угнетенным, призывая их к взаимной любви и всеобщему братству. И в первые века своего существования христианские общины действительно привлекли к себе массу бедноты, надеявшейся найти в них избавление от материального гнета и сравнительный душевный покой, поддерживаемый верой в лучшую жизнь… «там», в загробном мире, на небесах. В эти общины шли, однако, и люди среднего достатка, и богачи, спасая пожертвованиями свои богатства, а кстати и душу. Число таких общин росло. Они-то и образовали наконец первоначальную христианскую церковь. У церкви со временем появились свои руководители и свой устав, объединяющий верующих в прочное единое целое. Это было нечто новое.
Христианство, как всякая другая религия (иудейская и позже мусульманская), решало не только вопросы происхождения мира, человека и животных. Оно отражало и отношение различных общественных группировок друг к другу. Именно эти проблемы определили отношение членов «церкви» к духовной и светской властям, они выразились в учении церкви о жизни «загробной», о греховности «града мирского» и стремлении к вечной жизни в «граде божьем». Вот здесь-то и сложились все сомнительные и отрицательные стороны христианства — та вражда, которую церковь направила против всего, что могло ослабить авторитет ее руководителей, бить по экономическим интересам церковных верхов и подрывать силу этой вновь народившейся общественной группы, силу, растущую с каждым новым столетием.
Уже к началу V столетия нашей эры церковь стала определенной общественной организацией, имеющей свои ясные экономические интересы и политические планы. А что же могло служить ей, представительнице «града божьего» на земле, оружием в борьбе за осуществление этих интересов и планов? Конечно, религия — проповедь заботы о душе, а не о теле, проповедь смирения перед лишениями и несчастьями земной жизни во имя радостей и блаженства в жизни загробной, проповедь подчинения «властям предержащим», ибо всякая-де власть «от бога». Не напрасно же один из глубоких знатоков средневековой церкви и защитник религии, Эйкен, писал: «Через посредство евангелия нищеты церковь приобрела неисчислимые богатства… Евангелие смирения помогло церкви сделаться величайшею и могущественнейшею силой в государстве своего времени».
Мало того. Нищета, создаваемая экономическим рабством масс, и влияние проповеди смирения всегда идут рука об руку с темнотой, невежеством тех же масс. А невежество — могучий пособник всякой веры: веры в бога, ад и рай, веры в чудеса, веры в неизбывность «земной юдоли и печали», веры в фантастические рассказы Библии о сотворении мира pi человека. Вот почему представительница и защитница религии — церковь так горячо всегда ратовала и продолжает в некоторой степени еще и сейчас ратовать против науки; вот почему она всегда ополчалась и ополчается по сей день против людей научной мысли. Да и как было не ратовать, как было не ополчаться на них анафемой и гонениями? Ведь люди науки, в меру своих знаний и своей совестливости и честности, разоблачали лживость библейских сказаний, подтачивали веру «малых сих» во «всеблагого бога» и в чудеса, которые Ветхий и Новый заветы приписывают Моисею и Иисусу, изобличали многих «радетелей религии и церкви» в ханжестве и лицемерии, бичевали пап, кардиналов, епископов и иных служителей церкви за корыстолюбие и беспутный образ жизни. Даже в самые глухие для науки времена эта борьба не прекращалась. Сквозь тьму, рожденную невежеством и поддерживаемую нищетой, нет-нет да и прорывались яркие лучи света: Ксенофаны и Анаксагоры появлялись во все века…
