Первая штурмовая волна смогла подняться только в полдень. Подрывники и резчики пробили достаточно проходов, но и сами при этом почти все полегли. Полки второй волны получили в поддержку пятнадцать бронемашин. Военный инженер фронта Д. М. Карбышев и начальник дивизионных бронесил И. В. Янковский предложили использовать эту технику прежде всего в инженерных целях. Каждый броневик был оснащен специально изготовленными четырехрожковыми металлическими крючьями. Пехотинцы забрасывали цепкие кошки в гущу проволочных заграждений, затем броневики давали задний ход и волокли за собой колья с колючкой. Однако и при таком нововведении штурмовые роты и батальоны 152-й, ударной бригад и 453-го полка дальше первой полосы заграждений пробиться не смогли.

С наступлением темноты атаки возобновились. Еще три часа тяжелейших боев. И снова сбой. Завязли в сорока шагах от главных укреплений врага.

В полночь командующего Перекопской группы вызвал к телеграфному аппарату Михаил Васильевич Фрунзе и передал: «Сиваш заливает водой. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны. Захватите вал во что бы то ни стало» {85}.

Блюхер вновь бросает изнуренные части на штурм. В первых цепях шли коммунисты. Они несли развернутые боевые знамена полков. Среди атакующих развевалось и знамя Московского Совета с надписью: «Уничтожь Врангеля!» Падали сраженные пулями, осколками бойцы и командиры. Под ураганным огнем врага, ослепляемые прожекторами, атакующие неустрашимо штурмовали вал. Срывались на обледенелом скате, скользили вниз, поднимались и вновь бросались вперед.

В 3.00 9 ноября 455-й и 456-й полки почти одновременно вышли на вал. Через их боевые порядки тут же проследовали полки пятой штурмовой волны - 453-й и 454-й и, не задерживаясь, устремились на юг, к Юшуньским позициям. Их атака слилась с ударами частей Литовского полуострова.

«На рассвете 9 ноября, - вспоминал отец, - штаб переходит в Армянский Базар… Измученные штурмом, понесшие потери, части 51-й дивизии без пищи и воды, с ограниченным запасом снарядов, шли для прорыва 3-й [110] и 4-й линий Юшуньских позиций, оплетенных густыми сетями из колючей проволоки. На каждый километр самой узкой части фронта там приходилось до 40 орудий разных калибров и около сотни пулеметов.

На море крейсировал флот белых; огнем тяжелых орудий он засыпал все пространство, включительно до Армянска. Остановившись на хуторе Булгакове, мы наблюдали грандиозную панораму еще не виданного по масштабу боя. Грохот артиллерийской канонады, свист и шипение снарядов в воздухе были так велики, словно мы наткнулись на стену из жерл орудий и дул пулеметов,

У нас было в два-три раза меньше орудий, чем у врангелевцев, но артиллеристы не смущались подавляющим превосходством белой артиллерии. Они храбро тащили орудия в передовых частях и прямой наводкой разбивали бетонированные пулеметные гнезда…

В ночь на 11 ноября 151-я бригада захватывает почтовую станцию Юшунь. Все резервы 51-й дивизии бросили к Юшуни, и войска Перекопской группы твердо стали на Крымский полуостров…» {86}

…В книге «Пятьдесят первая Перекопская дивизия», изданной в 1925 году, в главе под названием «Ленин и Перекоп» говорится: «Владимир Ильич Ленин придавал чрезвычайно важное значение захвату Перекопа и разгрому Врангеля. У него в кабинете была карта с нанесенными положениями наших войск и врангелевцев, на которой отмечались все наши успехи и неудачи и по которой измерялось расстояние от Каховки до Крыма через Перекоп.

Клара Цеткин в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Коммунист» № 27 в марте 1924 года, приводит такое высказывание В. И. Ленина:

«…мы использовали мир с Польшей для того, чтобы всеми силами обрушиться на Врангеля и нанести ему такой сокрушительный удар, чтобы он нас навсегда оставил в покое…, Но самое главное - могли ли мы без самой крайней нужды обречь русский народ на ужасы и страдания еще одной зимней кампании…

Нет, мысль об ужасах зимней кампании была для меня невыносима».

Далее К. Цеткин писала:

«Вскоре он успел сказать, что заказаны десять тысяч кожаных костюмов для красноармейцев, [111] которые должны взять Перекоп со стороны моря. Но еще до того, как эти костюмы были готовы, мы ликовали, получив известие, что героические защитники Советской РОССИИ штурмом овладели перешейком. Это был беспримерный военный подвиг, совершенный войсками и вождями. Одной заботой, одним страданием у Ленина стало меньше: на Южном фронте также не предстояло зимней кампании…»

* * *

11 ноября 1920 года начальник, комиссар и начштаба 51-й дивизии рапортовали Московскому Совету:

«Задача, поставленная дивизии, - пробить дорогу в Крым - выполнена. 11 ноября в 12 час. занята ст. Юшунь, впереди Крым, укреплений больше нет… Погибли лучшие силы Врангеля, и с ними пали вместе неприступный Турецкий вал и четыре линии Юшуньских укреплений. Надежда белых банд… задержаться на Перекопских и Юшуньских позициях разлетелась как мыльный пузырь. Полуодетые, голодные, уставшие, участвовавшие беспрерывно во всех боях, герои-красноармейцы и командиры разгромили не только превосходную живую силу, но и разбили ее за десятками рядов проволочных заграждений и бесчисленным рядом окопов. Ничто не могло спасти банды Врангеля. Приказ пролетариата - Крым должен быть советским - выполнен честно» {87}.

К черноморским портам Крыма дивизия шла свободным маршем. Начдив приказывал при освобождении населенных пунктов «проходить через таковые с оркестрами музыки. В пунктах, где имеются исполкомы, приветствовать их, останавливаясь перед таковыми, от имени Советской власти. Встречаясь с партизанскими отрядами, подчинять таковые себе в оперативном отношении» {88}.

13 ноября 1920 года 51-я вместе с буденновцами 1-й Конной вошла в столицу Крыма - Симферополь. Открылся прямой путь к городу русской славы - Севастополю. Право первыми вступить в него было предоставлено полкам 153-й бригады.

И снова открываю «Дневник политработника» Константина Федоровича Телегина: [112]

«15 ноября.

После пятичасового отдыха тронулись в путь. Выполнить приказ и сегодня занять Севастополь - задача нелегкая. Надо шагать да шагать… Но теперь уж каждый был уверен, что именно нам предстоит честь водрузить победное Красное знамя над Севастополем. Бойцы заша-гели быстрее, товарищи на подводах подбадривали их шутками…

Прошли горный перевал. Стало жарко. Бойцы сбросили шинели на подводы. Между горами показалось море. Бойцы с детским восторгом оглядывались кругом.

Из- за поворота неожиданно появилась наполненная людьми грузовая машина. Уже ясно было видно развевающееся Красное знамя.

Мы пошли быстрее. Это рабочая делегация выехала встречать Красную Армию. Мы обменялись крепкими рукопожатиями. Несколько рабочих и одна работница со слезами радости на глазах бросились обнимать и целовать нас. Один из делегатов передал привет от ревкома и рабочих Севастополя. Он сказал, что весь город поднялся на ноги встречать Красную Армию и в деревне, в 5 километрах от Севастополя, приготовлен обед.

Делегаты рассказали, что 14 ноября, погрузившись на суда, Врангель ушел в море. Подпольный ревком принял на себя всю полноту власти в городе.

…Приближаясь к Севастополю, мы увидели идущие навстречу толпы народа во главе с Севастопольским ревкомом. Товарищи преподнесли нам хлеб-соль и поздравили с победоносным разгромом Врангеля. Крики «ура!», букеты цветов, летящие вверх шапки!

Только выступили мы на улицу, как полились звуки «Интернационала». Наш путь до памятника Нахимову был сплошным триумфальным шествием…

Наконец мы на Нахимовской набережной… Выстроились. Прибыли товарищи из штаба бригады. Командир отрапортовал:

- Приказ выполнен. Полк в 16.30, на полчаса раньше срока, занял Севастополь. Отставших нет. Настроение бойцов и командиров исключительно высокое» {89}.

…За героический прорыв укреплений врага при входе в Крым 51-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени и получила почетное наименование [113] Перекопской. Тогда же Реввоенсовет Южного фронта наградил ее начальника вторым орденом Красного Знамени, а С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов подарили ему именные часы с надписью: «Красному вождю и победителю на Перекопе и Юшуне… Начдиву 51-й В. К. Блюхеру от РВС 1-й Конной».