Мона Тихая, первая из Матерей Совета, грозно смотрела на нас:

– Кара Яр! Горюет ли совесть твоя, что ты нарушила Великий Запрет, поставив под угрозу цивилизацию мариан?

– Нет, не горюет, – звонко ответила Кара Яр.

Мона Тихая нахмурилась:

– Тогда пусть ответствует Нот Кри. Слышал ли он о Великих Запретах, о которых, кроме марианок, знают лишь высшие знатоки Знания, избегающие запретных путей?

– Совместно с Инко Тихим я услышал о Запретах от Кары Яркой в спортивном убежище, каковое расположено в тысяче шагов от шлюза, – подтвердил Нот Кри.

– Я не поставила этим под удар марианскую цивилизацию! – перебила его Кара Яр.

– Вот ты как рассуждаешь. – Прямые черные брови Моны Тихой сошлись под седыми волосами. – Значит, тебе безразлично, случится здесь война распада или нет?

Песчаные столбы – предвестники близкой бури за окном вездехода – отвлекли меня от воспоминаний.

Песок взметнулся узкими языками, потом они слились в песчаную реку, по которой шагающая машина словно переправлялась вброд. Серое вспененное море сливалось с побуревшим небом. Потом к низким пыльным тучам стали подниматься закрученные темные колонны, мчась нам наперерез. Нот Кри заставлял вездеход то бежать, то кидаться в сторону, обходя колонны. Немало крутящихся столбов едва не задели нас. Однако один из них вдруг рванулся вбок и рухнул на вездеход. Роботы были сбиты с ног, кабина опрокинулась. Мы беспомощно сидели на окнах, а оказавшиеся над нами такие же окна были темны, засыпанные песком.

Кара Яр улыбнулась:

– Как замечательно, Инко Тихий!

Моя мать, Мона Тихая, сильно ушиблась, но не подала виду. Другая Мать Совета, Лада Луа, носившая имя сказочной героини, переходила от одного к другому, стараясь всем помочь.

Электромагнитная связь оборвалась. Внешние детали вездехода были поломаны.

– Надо идти в Город Жизни пешком, – решила Кара Яр.

– Не дело говоришь, – отозвалась Мона Тихая. – Сама природа против нами задуманного. Не смеем мы идти. Здесь нас отыщут. Сюда помощь придет.

Нот Кри почтительно присоединился к Моне Тихой. Я, конечно, поддержал Кару Яр. Решающее слово было за Ладой Луа.

– Попросту сказать – лучше идти, чем лежать, – с виноватой улыбкой предложила она.

Выбираться было нелегко, приходилось рыть все время осыпавшийся ход, заполняя песком кабину.

Глядя на Кару Яр, выгребавшую песок из крутого хода, я вспомнил ее гордый ответ Суду Матерей.

– Война распада у мариан? Нет! Полмиллиона циклов назад фаэты были правы, запретив потомкам изучать опасные проблемы. Но похожи ли сейчас мариане на предков, погубивших Фаэну? Пожирают ли у нас куски трупов? Могут ли убить, чтобы насытиться?

Гул возмущения пронесся по пещере.

– Но дело не в том, поедают ли у нас части трупов или нет, – продолжала Кара Яр. – Диктатор Яр Юпи не ел ничего живого. Однако это не помешало ему уничтожить миллиарды жизней. У фаэтов основой существования была борьба между собой. У нас – взаимопомощь. И преступление говорить здесь о войне?..

Мона Тихая прервала Кару Яр:

– Преступление? Кого ж винишь ты?

– Вас, Матери Совета! Вас, кто бездумно принуждает марианок тормозить развитие цивилизации!

– Умолкни, Кара Яркая!

Моя мать повернулась ко мне:

– Ты ведал, Инко Тихий, что склонил неопытное сердце к преступлению?

– Кара Яр не способна к преступлению! – горячо ответил я. – Я лишь рассказал ей о том, что грозит Земе при столкновении с Луа, и повторю это Совету Матерей. – Я видел, как ошеломлены были Матери Совета, слушая о наводнениях и землетрясениях, гибели городов и наконец всей планеты. – Спасти Зему и ее обитателей может только взрыв распада на Луа, который отклонит ее с опасного пути.

Поднялась Лада Луа.

– Слова Кары Яр и Инко Тихого ранят любое сердце. Вам и во сне не привидится убийство. Как же нам примириться с гибелью миллионов сердец?

Мона Тихая осталась суровой:

– Пусть звездовед Нотар Крик поведает, отвечают ли нам на призывы разумные с Земы?

– Попытки установления электромагнитной связи с Земой делались в течение более чем тысячи циклов. Весьма прискорбно, но, по-видимому, на Земе некому ответить нам.

– Там могут не знать электромагнитной связи, – возразил я.

– Безответственно допустить, что фаэты на Земе одичали, забыв достижения предков, – настаивал Нот Кри.

Лада Луа почти просительно посмотрела на меня.

– На щедрой планете, где в изобилии воздух и пища, – начал я, – собирать плоды и убивать животных для еды куда проще, чем поддерживать цивилизацию с помощью технических средств. Да их и не осталось на Земе после отлета на Мар корабля «Поиск». А вот наши предки на Маре могли выжить только с помощью технических устройств, необходимых для того, чтобы дышать и есть. Вот почему былая цивилизация фаэтов вместе с электромагнитной связью сохранилась на Маре, а не на Земе.

– Так можем ли мы осудить Кару Яр и двух мариан? – обратилась Лада Луа к Моне Тихой.

– Что предлагаешь ты, добрейшая? Или ты признала обвиняемой себя, а отступницу Кару Яркую – судьей и обвинителем?

– Настаивать я не решусь, – развела руками Лада Луа.

– А я настаиваю! – воскликнула Кара Яр. – Знания предков надо открыть и для спасения земян, и для счастья мариан.

– Ради своего счастья мариане не будут знать проклятой тайны распада вещества, – произнесла Мона Тихая.

– А по-моему, лучше решить так, – сказала Лада Луа. – Разделим две тайны. Откроем одну – Тайник Добра и Зла. Пусть смельчаки летят на Зему проверять, есть ли там братья по крови и разуму. А тот страшный распад останется запретным, пока не понадобится для спасения живых.

– Готов лететь, – предложил я.

– И я, – подхватила Кара Яр.

– Я полагаю, что риск полета на Зему все же лучше, чем гибель без скафандра в пустыне Мара, – заметил Нот Кри.

Так Совет Любви и Заботы вместо вынесения приговора обвиняемым решил открыть нам тайник фаэтов…

И вот на пути к тайнику почти у цели пылевая буря засыпала наш вездеход.

Прорыв за ночь ход в песке от выходного люка, мы все-таки к утру выбрались на поверхность бархана.

В лучах светила Сол пустыня походила на мгновенно застывший бурный океан. Нам приходилось перебираться через валы-барханы, таща за собой запасные баллоны с кислородом.

Наконец вдали над скалами показалась круглая башня с заостренным торцом. Мне вспомнился звездный корабль, высеченный древними сказочниками в нашей детской келье.

Это был входной шлюз Города Жизни!

В древние пещеры мы вошли в скафандрах. Тягостное чувство оставлял покинутый город с мостами через высохшее русло древней реки.

Огромное впечатление произвели на нас мастерские с исполинскими машинами, которые нужно было только запустить, чтобы они начали работать, как десятки тысяч циклов назад. Именно здесь я ощутил высоту нашей технической цивилизации, которая в состоянии была поддерживать искусственную (именно искусственную) жизнь глубинной расы мариан.

Я переглянулся с Карой Яр. Мы не сказали ни слова, но поняли друг друга: на этих и подобных машинах, если понадобится, можно будет изготовить даже то, что хотим мы найти в Тайнике Добра и Зла, когда это понадобится.

Далее мы видели древние лаборатории, не уступавшие своим оборудованием современным. Да, Мар был готов к великому заданию, смысл которого мы мечтали найти в тайнике.

Мона Тихая уверенно вела нас по галерее. Мы освещали путь холодными факелами из светящихся камней, заряженных Карой Яр в энергетическом поле установки Дня и Ночи.

Мона Тихая свернула в сторону, и мы вошли в большую пещеру, где прежде танцевала молодежь, вступая в жизнь.

За сотни тысяч циклов пещера преобразилась. Сталактиты, свисавшие со свода, срослись с каменными натеками сталагмитов, образовав столбы. Напрасно протискивались мы среди колонн отыскивая статую Старца.

– Увы, – вздохнула Мона Тихая. – Сердцем скорблю. Сделали что могли. Нет ни статуи, ни тайника…