Когда Кей стал подростком, его больно ранило ее холодное отношение. Вызывающая непокорность и неповиновение стали ответом на равнодушие и на предпочтение, отдаваемое Кларку. Она была довольна Кеем, когда он успешно играл в футбольной команде «Дьяволов» за Иден-Пасс, но это скорее льстило ее самолюбию, чем касалось его лично.

Он изо всех сил старался ей доказать, что его не трогает ее отношение, что ему наплевать на все, но в глубине души Кей переживал и не мог понять, почему его отвергают.

Со зрелостью пришло понимание, что Джоди просто не испытывает к нему материнской любви. Более того, он ей даже никогда не нравился. И никогда не будет нравиться. Он уже бросил попытки разгадать эту загадку, и, если говорить прямо, ему все стало безразлично. Кей принимал это как факт. Он отвечал за проступки брата. Кларк попал в историю с замужней женщиной, но не ему, а Кею выговаривали за «распутство».

Несколько лет назад, когда Кей пришел к окончательному выводу, что никогда не добьется понимания со стороны матери, не говоря уже о любви, он решил, что для всех будет лучше, если он вообще исчезнет с горизонта, что, правда, отвечало его внутреннему стремлению к бродяжничеству.

Теперь и это ему ставилось в упрек.

Кей испытывал беспокойство и скуку, но тайна смерти брата невидимыми нитями привязывала его к родному дому. Ему следовало вновь отправиться на поиски мест, где он мог затеряться в толпе, но стоило ему подумать об отъезде, как перед ним возникало умоляющее лицо сестры, и он чувствовал себя виноватым.

Ее опасения вполне оправданны. Старение и сопровождающий его склероз особенно пугали в женщине с сильным характером, такой, как Джоди. Кей не мог без угрызений совести возложить на плечи Джейнэллен заботу о матери. Он согласился с опасениями сестры, что забывчивость и путаница в мыслях стали у Джоди предвестником чего-то более серьезного, чем старческая дряхлость. Если Джоди внезапно заболеет, он не простит себе, что находится за тысячу миль отсюда и не может приехать. Пусть Джоди не считает его идеальным сыном, она все равно остается для него матерью. Он не имеет права покинуть Иден-Пасс.

— Ты где, Кей?

Погруженный в раздумье, он не сразу повернулся на неуверенный голос сестры.

— К тебе пришли. — Она смотрела на него странно вопрошающим взглядом.

— Кто это? Что ему надо?

— Это женщина.

Лара потянулась, выпрямив спину и расправляя затекшие руки и ноги, на несколько секунд застыла в этом положении. Постепенно она расслабилась, потерла кончиками пальцев глаза, а потом опять надела очки для чтения.

За ранним ужином она посмотрела по телевизору вечерние новости и пропустила следующий выпуск, не обещавший никаких сенсаций. Чтение тоже теперь ее не влекло после тех давних событий в Виргинии, участницей которых она оказалась. Ни один романист не мог придумать интригу с подобными поворотами сюжета, неожиданностями и катастрофами, какой оказалась ее жизнь за последние пять лет. Трудно симпатизировать герою, чьи беды ничтожны по сравнению с твоими собственными.

За отсутствием развлечений Лара решила почитать истории болезней своих пациентов. Разбираться в сложностях медицины было для нее всегда любимым занятием.

В то время как другие студенты на ее курсе с первого до последнего года ныли и жаловались на трудности учебы, для Лары учеба была отдыхом. Она дорожила каждой минутой, радовалась обилию книг в библиотеке, с жадностью изучала сложные случаи заболеваний. Никакая пещера Аладдина не могла привлечь ее больше, чем возможность проводить часы и дни, роясь в медицинских справочниках.

В противоположность родителям, никто из ее профессоров или однокурсников не выговаривал ей за ненасытное стремление к знаниям, никто не твердил ей, что медицина — неподходящая профессия для хорошо воспитанной молодой девушки, которая может проявить себя в более приемлемых и общепринятых областях.

Она третьей в своей группе закончила Университет Джонса Гопнинса, совершенствовалась в интернатуре и получила свободу выбора больницы, где должна была отработать обязательный срок. Ей льстило сдержанное восхищение коллег, нехотя признававших ее превосходство, но наибольшее удовлетворение она получала от самого процесса врачевания. Простое «спасибо, доктор», произнесенное больным, было для нее дороже хвалебных речей сослуживцев.

К сожалению, теперь эти счастливые моменты стали немногочисленны и редки. Вот почему Лара любила просматривать старые медицинские карты пациентов, прослеживая ход лечения от диагноза до выздоровления.

Шум приближающегося автомобиля отвлек ее от этих занятий. Она ожидала, что машина проедет мимо, и с недоумением услышала, как та въехала во двор, обогнула дом и остановилась у задней двери. Лара отложила в сторону медицинские карты и быстро прошла через комнаты к заднему крыльцу. В происходящем чувствовалось что-то тревожно-знакомое. Как в ту ночь, когда на ее пороге появился Кей Такетт с кровоточащей огнестрельной раной в боку.

Ситуация казалась столь похожей, что, открыв дверь, она почти не удивилась, увидев его на ступенях. Только на этот раз он пришел не один.

Лара с любопытством посмотрела на девушку, потом перевела взгляд на него.

— У меня есть определенные часы приема, мистер Такетт. Вам пора запомнить. Это нетрудно. Или вы пришли меня навестить?

— Можно нам войти?

Он не хотел вступать с ней в перепалку. Брови у него были сдвинуты, а губы сжаты в суровую узкую полоску. Приди он один, Лара наверняка захлопнула бы перед ним дверь. Она и собиралась это сделать, когда, взглянув на девушку, заметила на ее лице следы слез. Глаза и нос девушки покраснели и были мокрыми, щеки в красных пятнах. Она так крепко сжимала в руке мокрую бумажную салфетку, что у нее побелели косточки пальцев.

Если не считать этих видимых признаков бедствия, в остальном это была вполне здоровая цветущая девушка лет восемнадцати, крепкого сложения, с высокой грудью и полными бедрами. Ее можно бы назвать хорошенькой, если бы не огорченное выражение лица. Темные прямые волосы падали на плечи девушки. Страдальческий взгляд ее карих глаз и явная растерянность остановили Лару. Она знаком пригласила их войти в дом.

— Чем могу помочь?

Девушка молчала. Кей представил ее:

— Это Хелен Берри, доктор Маллори. Ей нужна врачебная помощь.

— Вы больны? — обратилась Лара к девушке. Хелен исподтишка взглянула на Кея.

— Не совсем так.

— Я вам могу помочь только в том случае, если вы мне все расскажете. Если вам нужно полное медицинское обследование, то я приму вас первой завтра утром.

— Нет! — запротестовала девушка. — Я хочу сказать… Я не хочу, чтобы меня кто-то увидел… Я не могу…

— Вы должны осмотреть Хелен.

Лара повернулась к Кею, говорившему вместо девушки.

— Осмотреть ее на предмет чего? Если она здорова…

— Ей необходим гинекологический осмотр.

Лара удивленно и непонимающе взглянула на него, ожидая дальнейших пояснений. Он молчал, его лицо ничего не выражало. Девушка нервно кусала нижнюю губу.

— Хелен, — мягко спросила Лара, — вас изнасиловали?

— Нет. — Она встряхнула головой. — Ничего подобного.

Лара с облегчением вздохнула. Девушка явно говорила правду.

— Я там подожду. — Кей резко повернулся и направился по коридору к неосвещенной приемной.

Его уход оставил молчаливую пустоту. Прошло несколько секунд, прежде чем Лара заговорила. Она улыбнулась Хелен Берри ободряющей улыбкой.

— Пройдите сюда, пожалуйста.

Девушка последовала за ней в кабинет; Лара указала ей на операционный стол.

— Мне надо сначала раздеться?

— Нет. Я не буду проводить гинекологического осмотра, пока мы не выясним кое-какие детали. Кроме того, я никогда не провожу такой осмотр без помощи медицинской сестры, а ее сейчас нет.

Это отвечало интересам Лары, как и интересам пациентки. В обществе, где против врачей возбуждалось множество судебных дел по обвинению в преступной небрежности при лечении, они старались всячески себя оградить от этой опасности. Лара была особенно уязвимой из-за скандала, связанного с ее именем.