Она… она написала, что всегда меня любила, но что ей было тяжело и больно даже смотреть на меня. В тот день, когда я родился, отец проводил время с другой женщиной. Я рос живым напоминанием об этом унижении, и она не могла показывать свою любовь ко мне. Но главная причина состояла в том, что она почему-то боялась, что я отвергну ее любовь, как это сделал отец. Поэтому она и не пыталась. — Он тряхнул головой, стараясь казаться равнодушным. — Вот что она написала. Всякую ерунду.

— Я не считаю это ерундой, да и вы тоже.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— Джоди любила обоих своих сыновей. Она до самого конца жизни пыталась спасти репутацию Кларка.

— Тогда почему, когда она умирала, то решилась открыть тайну?

— Да потому что хотела признаться вам, что разочаровалась в Кларке. Он всегда был ее любимцем, и вы это знали. Это была для нее огромная жертва, но она не могла умереть, не расставив все по местам. Джоди доказала вам, как сильно она вас любила.

Кей прищурился, то ли от солнца, то ли от того, что его осенила новая мысль.

— Идея самопожертвования у вас всегда на первом месте.

Лара запрокинула голову и недоуменно посмотрела на него.

Он объяснил:

— Вы сохранили тайну Кларка не потому, что боялись, что вам никто не поверит. Вы молчали, потому что любили Кларка. Вы мне это сами сказали по пути в Монтесангре. В вашей любви никогда не было ничего плотского, просто дружба. И, хотя Рэндалл Портер типичное дерьмо, вы никогда ему не изменяли, пока официально были за ним замужем. Я это проверил на собственном опыте. Вы уважали Кларка, как политического деятеля, и любили, как друга. Вот почему вы его не выдали, хотя он вас предал. Потом вы отправились с Портером в изгнание ради блага вашего ребенка. Еще одно самопожертвование. У вас, Лара, привычка приносить себя в жертву ради людей, которых вы любите. — Он наклонился вперед и уперся руками в открытое окно машины. — Когда Джоди хотела признаться, что у Портера, а не у вас была связь с Кларком, вы умоляли ее молчать. У вас был шанс опровергнуть все те ужасные вещи, которые я говорил вам и о вас. Но вы им не воспользовались. Вы хотели меня защитить, хотели, чтобы я не узнал правды о своем брате, и вы не сказали ни слова. — Он буквально пронизывал ее взглядом. — С тех самых пор я пытаюсь понять причину вашего поступка.

У Лары перехватило дыхание.

— И какие же вы сделали выводы?

— Кажется, я нашел разгадку. — Внезапно он открыл дверь машины. — Вылезай.

— Я не понимаю…

— Вылезай. — Он протянул руку и вытащил ее наружу. Прижав ее к двери, он погрузил руки ей в волосы и, не давая двигаться, поцеловал долгим поцелуем.

— Я не хочу ехать на Аляску, — объявил он, оторвавшись от нее. — Там настоящий морозильник, и наверняка они не умеют толком зажарить курицу. У меня здесь полно заказов на чартер. К тому же я присмотрел хороший участок у озера. Наверное, глупо строить дом для одного себя, без жены и детей.

Лара прижалась лицом к его груди, там, где была расстегнута куртка, и вдохнула его теплый запах, смочив слезами радости рубашку.

Потом, откинув голову назад, она спросила:

— Когда же наконец ты мне скажешь, что любишь меня?

— Я давным-давно это сделал. Просто ты плохо слушаешь.

— Я даже очень хорошо слушаю.

Кей понизил голос до настойчивого шепота.

— Тогда попроси меня, док, чтобы я не уезжал. Кончиками пальцев она провела по его бровям, носу; очертила его красивый рот.

— Как же тебя уговорить остаться?

— Просто скажи «да».

— «Да» на что?

— На все. Мы потом разберемся. У нас впереди сколько угодно времени.