— ... Вы мне не отвечаете, мадемуазель? Не интересно говорить одному.

— Простите меня, Анри, я немножко устала.

Но она скоро справилась с собой и в поредевшем лесу ускорила шаг, горя нетерпением отдать содержимое своей корзинки старому негру. Она нашла его в хижине в обществе Дика: из всех животных, которых он кормил в дни изобилия, одна только собака осталась верной ему в несчастье. Огюсту пришлось его долго уговаривать на своем жаргоне для того, чтобы заставить его решиться бросить уголок джунглей, вспаханный его руками, куда негр, бывший раб, бежал от человеческой злобы и где протекла его скромная жизнь, слитая с природой. Он хотел знать, даст ли ему «великий белый» того волшебного лекарства, от которого пес его снова сделался молод, и когда Алинь улыбкой подтвердила ответ мулата, он охотно лег на носилки. Одной только девушке доверил он свое сокровище: старую, как мир, гитару.

Старый негр не расставался с мыслью, которая освещала огнем радости его похудевшие черты, и мучил Огюста вопросами об этом волшебном лекарстве, от которого так наивно ожидал чудес.

— Посмотри, старая собака прыгает на шею. «Великий белый» дал ей лекарство, теперь она молодая.

— Вот увидишь, — повторял мулат: — белый колдун выше всех колдунов.

Стоило больших усилий заставить Жозе-Марию одеть белье, прежде чем лечь на белые простыни — роскошь, которой он не знал за свои три четверти века.

Не выходивший с утра из своей лаборатории Зоммервиль показался только после полудня, после того, как Огюст много раз кричал ему через дверь о том, что стынет обед. Дик порывисто бросился ему под ноги и вывел его из задумчивости; он захотел приветствовать старика-негра, с полузакрытыми глазами смаковавшего бульон, которым Алинь поила его с помощью ложки.

Услышав шаги, отшельник обернулся и глаза его загорелись набожным блеском. Он поднял руки, как бы умоляя профессора согласиться на его просьбу. На его слова, переведенные Огюстом, ученый ответил улыбкой. Спускаясь вместе с Алинь с лестницы, он серьезно проговорил:

— Вера этого человека так глубока, что его стоило бы спасти. Если мой метод хорош для животных, он должен удаться и на людях. Это вопрос одной анатомии. Вы согласны со мной, Алинь?

— Конечно, — сказала она машинально, неспособная уже подняться до прежнего воодушевления.

Забота о Жозе-Марии и Эль Браво, которого трясла лихорадка, заняла весь вечер у Алинь, и она даже не успела подстеречь на террассе возвращения лодки. Спустившаяся ночь заставила ее побеспокоиться об отсутствии Жана и, укладываясь в постель, она испугалась тех бессонных часов, которые ей предстояли. Но молодость и усталость взяли верх, и она упрекала себя в том, что могла заснуть, несмотря на беспокоившее ее долгое отсутствие моряка.

— Странно, как быстро привыкаешь, — думала она: — но ведь я хотела исцелиться.

Однако, когда Огюст утром возвестил, что «Форверд» показался на горизонте, забившееся сердце показало молодой девушке, что исцеление это ненадежно. В первый раз в жизни она сочинила невинную ложь и исчезла из лаборатории под предлогом, что идет к своим больным; она обошла вокруг всего здания, чтобы избежать Анри, который несомненно предложил бы ей сопровождать ее и быстро побежала вниз по тропинке.

— Надеюсь, что мое отсутствие никого не обеспокоило, мадемуазель? — весело крикнул ей моряк, причаливая к берегу: — О, у меня новости, вы будете поражены.

Она нашла его преобразившимся, светившимся какой-то радостью, причину которой ей хотелось поскорее узнать. Несомненно, такое действие оказало морское путешествие после такой долгой вынужденной праздности, но он прыгнул на мостки, порывисто обнял ее и с необычным для него красноречием начал рассказывать.

— Как вы думаете, кого я встретил в Порт-оф-Спэн, после того, как ссадил моих пассажиров. Ни за что не отгадаете, Алинь. Отца Тулузэ собственной персоной.

— Но этот отец Тулузэ был совершенно неузнаваем! Он похудел, пожелтел и искал специалиста по болезням печени. Врач посоветовал ему переменить климат. Поездка во Францию может восстановить его здоровье.

Они обедали вместе вчера вечером, и Жан стал исповедываться ему в своих проектах и заботах, где достать две-три тысячи франков на экипировку, на покупку пироги, оружия, необходимых орудий и провианта?

— Подумайте, какое счастье, Алинь! Аббат только что продал золотого порошку на двадцать тысяч франков. Он одолжил мне четыре тысячи, которые я верну ему по возвращении во Францию, и это еще не все! Этот чудный человек дает мне в подарок большую пирогу, которую он мне скоро пришлет с индейцами. Я вне себе от радости, Алинь!

— Я очень счастлива за вас, — сказала она с улыбкой, которую насильно вынудила у своего мужества: — Вы видите, какой я сделалась благоразумною.

Он взял ее за обе руки, долго смотрел на нее и сказал серьезным голосом:

— Вы благоразумны и мужественны. Если такая, как вы, женщина согласна на дружбу с таким жалким существом, как я, то я могу только этим гордиться и чувствую, что это придаст мне неисчерпаемую силу.

Он с помощью матроса вытянул лодку на берег, и перенес ее содержимое в хижины, устроенные индейцами отца Тулузэ у подножья скалы. Не переставая работать, он давал краткие объяснения молодой девушке, которые вводили ее в жизнь искателя золота.

Кирки, лопата, большие деревянные корыта, в которых промывается золотой песок, составляли все его оборудование в ожидании аппарата, выписанного из Соединенных Штатов для автоматического промывания. Плотничьи инструменты были необходимы для постройки хижины. Ружья для добывания дичи. В девственном лесу нельзя сделать двух шагов без широкой сабли, которой рассекают лианы, делающие его непроходимым. Не говоря уже о том, что это лучшее оружие, когда на тебя нападают кабаны.

Мешки соли, пороха и свинца среди индейцев заменяют деньги, а консервы взяты на тот случай, когда не будет дичи. Гильза с динамитом, брошенная в хорошее место реки, может дать полквинтала[2] рыбы, а семена почти мгновенно созреют в девственной земле и дадут прекрасный сбор салата и редиски возле хижины.

О некоторых предметах он высказывался очень кратко, боясь напугать сердце женщины ужасами тропического леса. Во флаконе находилось противоядие против укуса змей, которые там встречаются на каждом шагу и даже вползают в хижины.

— Там есть такие, яд которых действует молниеносно, в семь секунд! Их называют «сиет-пазос» — «ваши счеты покончены».

Этот кусочек газа? Но там нельзя спать без покрывала из-за москитов, столь многочисленных, что их проглатываешь во время разговора, и еще больше из-за летучих мышей-вампиров, которые вцепляются в нос или в ухо спящего и высасывают кровь, текущую из царапины. Этот бидон со скипидаром для того, чтобы каждое утро смазывать себя с головы до ног, иначе мириады «гарапата» бегают по вашей коже, выбирая себе, ища местечка для того, чтобы вонзить свои хоботки.

— Жизнь лесного бродяги не очень-то весела, — сказал улыбаясь Лармор.

Очевидно, картина, написанная им, была достаточно выразительна — это показывало озабоченное лицо Алинь.

— Как можно жить посреди этих ужасов?

— Привыкают. Именно, благодаря этим ужасам, решительный человек может составить себе состояние в этих диких краях.

Когда они взобрались наверх, Огюст только заканчивал приготовления к завтраку. Жан торопился передать почту ученому; в ней были письма от Гарольда и миссионера. Профессор вместе с Жюльеном был занят опытами в лаборатории; пришлось несколько раз постучать, раньше чем он ворчливо открыл дверь.

— Неужели нельзя добиться ни минуты покоя?

Схватив пакет, он снова закрыл дверь на ключ и швырнул письма на стол. Жюльен подобрал конверт, упавший на паркет, и протянул его профессору.

— Почерк моего брата, — заметил он равнодушным тоном. — Прочитаем потом.