Однако ни увидеть последнюю большую модель своего дирижабля, ни разработать подробнее новые мысли о ракетоплавании Циолковскому уже не привелось.

Во второй половине 1935 года у Константина Эдуардовича появилось желудочно-кишечное заболевание, причем скоро обнаружились весьма тревожные симптомы.

Повторное исследование больного подтвердило самые мрачные предположения: у него оказалась злокачественная опухоль в области желудка. К Циолковскому были направлены лучшие врачи. Больной мужественно преодолевал страдания. Но положение все ухудшалось. Хотя врачи, разумеется, скрывали от Константина Эдуардовича истинный характер болезни, он понимал, что трагическая развязка близка. 13 сентября ученый отправил свое известное письмо товарищу Сталину:

«МОСКВА, ЦК ВКП(б) - вождю народа ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ.

Мудрейший вождь и друг всех трудящихся, товарищ Сталин!

Всю свою жизнь я мечтал своими трудами хоть немного продвинуть человечество вперед. До революции моя мечта не могла осуществиться.

Лишь Октябрь принес признание трудам самоучки; лишь Советская власть и партия Ленина—Сталина оказали мне действенную помощь. Я почувствовал любовь народных масс, и это давало мне силы продолжать работу, уже будучи больным. Однако сейчас болезнь не дает закончить начатого дела.

Все свои труды по авиации, ракетоплаванию и межпланетным сообщениям передаю партии большевиков и Советской власти — подлинным руководителям прогресса человеческой культуры. Уверен, что они успешно закончат эти труды.

Всей душой и мыслями Ваш,

с последним искренним приветом всегда Ваш

К. Циолковский».

Необычайную радость испытал больной, читая полученный им 17 сентября ответ товарища Сталина:

«ЗНАМЕНИТОМУ ДЕЯТЕЛЮ НАУКИ ТОВ. К. Э. ЦИОЛКОВСКОМУ.

Примите мою благодарность за письмо, полное доверия к партии большевиков и советской власти.

Желаю Вам здоровья и дальнейшей плодотворной работы на пользу трудящихся.

Жму Вашу руку.

И. Сталин».

Модель цельнометаллического дирижабля Циолковского объемом в 1 000 кубометров.

В этот день с утра состояние Константина Эдуардовича немного улучшилось. Он стал бодрее, разговаривал, выпил немного воды.

Ознакомившись с телеграммой товарища Сталина, он тут же продиктовал свой ответ:

«МОСКВА. ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ.

Прочитал Вашу теплую телеграмму. Чувствую, что сегодня не умру. Уверен, знаю — советские дирижабли будут лучшими в мире.

Благодарю, товарищ Сталин».

Затем он собственноручно приписал к телеграмме следующие слова:

«Нет меры благодарности.

К. Циолковский».

Врачи установили у постели больного круглосуточное дежурство.

Вся страна напряженно следила за ежедневными сообщениями газет о ходе болезни знаменитого ученого.

17 сентября Константину Эдуардовичу исполнилось семьдесят восемь лет. В адрес Циолковского поступало ежедневно множество приветственных писем и телеграмм со всех концов страны.

Больной находился все время в полном сознании.

Около полуночи 19 сентября 1935 года радио и телеграф разнесли по всей стране печальное сообщение: в 22 часа 34 минуты Константина Эдуардовича Циолковского не стало...

Похороны Циолковского (1935).

Правительство объявило о ряде мероприятий по увековечению его памяти. Для организации похорон К. Э. Циолковского, которые были приняты на счет государства, назначалась специальная комиссия. Имя покойного ученого присваивалось Дирижаблестроительному учебному комбинату в Тушине, подготовляющему инженеров-дирижаблистов. Там же учреждались две стипендии имени К. Э. Циолковского. В Главном управлении Гражданского воздушного флота учреждалась ежегодная премия его имени в размере 5 тысяч рублей за лучшие научно-исследовательские и научно-экспериментальные работы в области воздухоплавания. Все печатные труды и рукописи Циолковского передавались Аэрофлоту для издания собрания сочинений ученого. Вдове Циолковского назначалась пожизненная пенсия.

На следующее утро после кончины Циолковского трудящиеся Калуги и других городов Советского Союза длинной вереницей потянулись с последним приветствием к гробу, утопавшему в цветах и венках, установленному в большом зале Калужского дворца пионеров. У гроба стоял почетный караул.

Газеты Советского Союза, начиная с центральных органов — «Правды» и «Известий», посвящали в этот день целые страницы памяти Циолковского, его научной изобретательской деятельности и откликам на его кончину со стороны общественных организаций и отдельных работников науки и техники.

В передовой статье от 20 сентября 1935 года «Правда» писала:

«Умер Константин Эдуардович Циолковский. Известие это, как волна эфира, облетит весь земной шар и заставит горестно сжаться миллионы человеческих сердец...

Трудовая страна наша дорожит каждым из граждан своих, каждым честным тружеником. Как же нам не любить и не ценить тех, кто всю жизнь свою посвящает служению общему делу, тех, кто дерзает искать новых путей к могуществу и силе нашей родины?! Знаменитый деятель науки тов. Циолковский был именно одним из таких людей. Вот почему в Советской стране он был окружен любовью при жизни, вот почему смерть его вызывает скорбь народа...

...Работы Циолковского перекликаются с грядущими поколениями. Когда-нибудь наши потомки овладеют космическими пространствами, они будут высоко чтить Циолковского, потому что он первый дал научно обоснованную гипотезу межпланетных путешествий...

Циолковский обладал всеми качествами огромного таланта. Целеустремленность, сверхчеловеческая энергия, умение заглядывать далеко вперед и опережать мыслью технические возможности своего времени делали его похожим на великого американского изобретателя Эдисона. Как Эдисон, настойчивый и столь же поглощенный все-захватывающей технической идеей, он в условиях царской России был, однако, значительно менее счастлив своего американского современника.

В этом отношении Циолковский разделял участь всех талантливых изобретателей и ученых, вышедших из низов, из народной среды. Разве участь гениального революционера флоры Мичурина была до революции лучше? Разве его открытия и труды не встречались насмешками и издевательством со стороны власть имущих паразитов? Да разве мы знаем, сколько талантливых и гениальных сынов народа было загублено, смято, забито проклятым старым режимом? Лишь немногим, буквально считанным единицам, удавалось, несмотря на зверски тяжелые условия, в нищете и бедности, все же заниматься своим любимым делом, хоть и глухо, отрывочно давать о себе знать. Такими единственными были Мичурин и Циолковский. А погибали тысячи в безвестности, так и не дождавшись признания.

Один из немногих людей, писавших до революции о Циолковском, отчаявшись хоть что-нибудь сделать для того, чтобы продвинуть изобретения великого ученого, восклицал в 1914 году: «Злой рок тяготеет над русскими изобретателями».

Мы хорошо знаем имя этого «рока» — буржуазно-помещичий строй. Старая Россия была не только тюрьмой народов, но и могилой талантов.

И самый «передовой», культурный капитализм всегда душил и мял таланты из народа, не давал им развиваться. Особенно отчетливо это видно теперь, когда буржуазия, некогда двигавшая технику бешеными темпами вперед, пытается изо всех сил задержать технический прогресс. Классу, которому нужна теперь техника только для ведения истребительной войны, классу, который провозглашает лозунг: «Долой машины, назад к кирке и лопате!» — такому классу не нужны больше изобретатели, таланты, гении...