В Одессе большевики собрали в помещении депо Одесса-Главная церковную утварь, облачения, хоругви и образа из железнодорожных церквей и, облив их мазутом и керосином, сожгли. Во время этого "торжества" исступленные коммунисты кричали: "Долой богов и религиозную тьму".
В Одринском монастыре, близ Карачаева, большевиками произведено вскрытие мощей св. Великомученицы Анастасии. Совершено дикое кощунство над мощами свв. мучеников Давида и Константина, покоящимися в Моцамедском монастыре близ г. Кутаиси. Подобное же кощунство совершено и в Бодбийском монастыре, где покоятся мощи просветительницы Грузии св. Нины". (Церковные Ведомости, 1/4 – 15/28 июня 1923 г., № 11 и 12.)
В статье "Патриарх Тихон", газета "Новое Время" от 7 июля 1923 г., № 657, приводит нижеследующее сообщение рижского корреспондента "Таймса":
"Сюда давно уже приходят сведения о непрестанных усилиях большевиков сломить волю Патриарха Тихона. Всем делом руководит Крыленко – товарищ Абрам. Сведения эти исходят не только из беспартийных источников, но и от самих большевиков. Патриарх подвергается изысканным мучительствам. Ему предлагают пищу, которую он не может есть. Ему не дают ни минуты покоя. Его будят среди ночи под предлогом спешного допроса. Его допрашивают и передопрашивают и днем и ночью. Он почти совсем ослеп, ослабел и еле жив. В точности неизвестно, находится ли он до сих пор в Бутырской тюрьме, куда его перевели из Донского монастыря, или его выпустили на свободу в качестве "гражданина Белавина". Возможно, что этот последний слух верен. Коммунисты довели Патриарха до состояния бессознательности и заставили его подписать сочиненный ими документ, в котором он якобы признает свою вину пред советским правительством, выражает раскаяние, обещает прекратить вражду к советской власти и просит об освобождении из-под стражи. Документ этот обнародован советским правительством. Он состряпан так грубо и неумело, что никому не придет в голову приписать его самому Патриарху. Так называемый верховный трибунал постановил снять с "гражданина Белавина" вооруженную стражу, что, само собою, не обозначает действительного освобождения. Доходящие в Ригу слухи допускают возможность, что Патриарх, изнеможденный мучительством до потери сознания и почти совсем слепой, мог дать свою подпись под документом, сочиненным тов. Крыленком, не зная его подлинного содержания. Здесь полагают, что Патриарху будет предоставлено умереть "собственной смертью."
Та же газета, в № 659, от 10 июля 1923 г., в статье "Совещание о живой церкви" говорит:
"В Москве под председательством коммуниста Преображенского, доверенного и ближайшего сотрудника Ленина, ездившего в Геную в качестве "очей и ушей" политбюро для наблюдения за Чичериным и К°, созвано совещание, которому поручено обсудить вопрос о дальнейшем существовании "живой церкви". Как и следовало ожидать, создание "живой церкви" – это был лишь тактический прием для внесения раскола и разлада, а также для инсценировки "разжалования" Патриарха Тихона. Теперь большевики больше не нуждаются в продажных Антонинах, а потому на очередь поставлен вопрос о дальнейшем существовании "живцов". Совещание созвано ввиду того, что в политбюро поступила записка группы видных коммунистов во главе с Бронштейном, в которой указывается, что "живцы" являются распространителями "суеверий", которые должны быть изжиты в коммунистическом государстве. Эта группа коммунистов является противником существования в советской республике так называемых "служителей культов", требуя упразднения и полнейшей ликвидации "культов". В записке указывается, что наличие "культов" является посмешищем и оскорблением для революционеров, которые "смогли смести буржуазный строй и бессильны бороться с человеческой косностью и темнотой". Коммунисты ссылаются в виде примера на "великую французскую революцию", которая якобы уничтожила "культы", создав взамен их "религию разума". В настоящее время по вопросу о "культах" среди коммунистов происходит острая борьба. Левые коммунисты настаивают на том, чтобы "снять маски" и показать всему миру "настоящее коммунистическое лицо". Более умеренные считают, что полное упразднение "культов" будет невыгодно советскому правительству, которое старается внушить Западу и Америке, что оно разрешает исполнение религиозных обрядов и что "гонения на религию", о которых сообщается в печати, – это лишь "выдумки эмигрантских газет". Совещание по вопросу о "культах" является секретным, и о его работах запрещено что-либо сообщать в советской печати."
"В связи с освобождением Патриарха Тихона из-под ареста и его заявлением, что он не признает поместного церковного собора о лишении его сана, и последних совершенных им богослужений, собравших огромные массы народa, – усилился раскол среди русского духовенства. Поэтому в главном церковном управлении поднят снова вопрос о созыве всероссийского церковного собopa с обязательным участием двух Восточных Патриархов. Бывший противник Патриарха – Сибирский митрополит Петр отошел от группы епископа Антонина, настаивавшей отстранить Патриарха от управления делами Церкви, и в настоящее время является главным инициатором по созыву собора. По его словам, епископ Антонин в вопросе лишения сана Патриарха был весьма пристрастен к последнему ввиду старых личных счетов, имевших место в 1905 г. в бытность епископа Антонина старшим викарием Петроградской епархии. Епископ Антонин постановлением Синода, где участвовал в качестве члена архиепископ Тихон, был тогда отстранен от должности викария и сослан на постоянное жительство в Сергиевскую Пустынь за подписанный им циркуляр петроградскому духовенству, в котором, на основании манифеста 17 октября, предлагалось при поминовениях Императора не называть Его "Самодержавнейшим." (Новое Время, 14 июля 1923 г., № 662.)
"В Слободском уезде Вятской губ. на спичечной фабрике "Якорь" большевики устроили торжественное сожжение икон." (Там же.)
"На Кавказе вспыхнули серьезные религиозные волнения ввиду непрекращающихся гонений большевиков на веру. Арестован целый ряд епископов." (Там же, 26 июля, № 672.)
"Иваново-Вознесенский корреспондент "Правды" с грустью констатирует, что если рабочий освобождается от религиозных предрассудков необычайно быстро, если городские храмы уже начинают обрекаться на запустение, то совсем не то среди крестьянства, где "боги умирают медленно". Религия висит тяжелым ярмом на шее мужика, и в двунадесятые праздники в глуби любого уезда не редкость встретить большие процессии с иконами и хоругвями и с пением молитв об избавлении от засухи и о "благорастворении воздухов". "Отцы наши жили с религией, и нам не переиначивать стать", – обычно говорят пожилые крестьяне. Хотя молодежь и настроена революционнее, однако же и она далеко не вся антирелигиозна: "Оно бы, конечно, религию можно бы и посократить, да вот бабы уже очень на этот предмет крепки... Чуть что, заедят..." (Там же, 29 июля, № 673.)
"Донской областной комитет РКП обратился в областной совет с требованием принять меры для передачи и переустройства церквей и молитвенных домов под общественные клубы и школы, согласно имеющимся в комитете постановлениям обывателей и граждан. Областной совет Дона известил комитет РКП, что он не может приступить к этим переустроениям, так как перечисленные в списке церкви и молитвенные дома находятся в ведении религиозных общин, представивших уполномоченным строительного отдела протокол заседаний религиозных общин, где ходатайство части граждан об обращении церквей и молитвенных домов в общественные здания были отклонены большинством голосов. Меньшинство же от своего имени подало соответственное ходатайство в РКП. Приезжающие из советской России рассказывают, что это за "меньшинство." Дело в том, что Чека, выполняя предначертания политбюро, посылает в церковные общины своих агентов, которые и "выдвигают" вопрос об упразднении церквей. Большинство таких чекистов вскоре же разоблачаются верующими прихожанами." (Там же, 28 июля, № 674.)
