- Что ты мелешь? – дёрнулась я, и залилась краской до корней волос.

- Ну, я не слепой, - пробормотал он, - что мне нужно сделать, чтобы тоже стать твоим любовником?

- Одного мужа и одного любовника мне по за глаза хватает, - парировала я, - второй любовник ни к чему.

- Двоих ей по за глаза хватает, - проворчал Дима, - да тебе и роты мало.

- Ах, ты негодяй! – заорала я, - сегодня будешь спать в своём номере, а завтра приедет Максим и ты к моему номеру близко не подойдёшь!

- Как грубо, - ухмыльнулся Дима, и ухватил меня за бедро под столом, а я воткнула ему в ботинок шпильку...

Максим приехал рано утром, я услышала, как кто-то поворачивает ключ в замке, в первый момент решила, что это горничная, но, выглянув, увидела входящего Макса, и бросилась к Диме.

- Быстро убирайся, Макс приехал, - зашипела я, растолкав его.

- Как я выйду? – заволновался Дима, и я, как в глупом анекдоте, вытолкала его на балкон, вслед за ним выкинула вещи, закрыла дверь, задёрнула занавески, и плюхнулась в кровать.

Успела я вовремя, Максим как раз, когда моя голова коснулась подушки, вошёл в комнату. Присел возле меня, и погладил по щеке. Что ж, пора « просыпаться »...

- Привет. Ты приехал?

- Как видишь? Я так соскучился, - он нежно поцеловал меня, - а чего у тебя занавески закрыты? – спросил он, встал было, и двинулся в сторону балкона, но я, запаниковав, вскочила, и бросилась Максиму на шею.

Вообщем, я увлекла Макса в постель, а, когда он ушёл в душ, бросилась к окну, но там никого не было. В панике я посмотрела вниз, похоже, Дима просто спрыгнул на балкон

ниже. Вот, блин, герой любовник!

Диму я застала за завтраком, и села к нему за столик.

- Ты что, на нижний балкон спрыгнул? – спросила я, отпивая из чашки кофе.

- А мне что, надо было за вами наблюдать? – засмеялся Дима, - чёрт! Не вовремя он приехал.

- Нет, очень вовремя, - сурово воскликнула я, - я люблю мужа!

- Любишь, - кивнул Дима, - только спишь почему-то со мной.

Очень мне хотелось впиться острыми коготками в его красивую физиономию, но я сдержалась, не хватало только разборки устроить на глазах у людей, и, тем паче, Максима.

- Если ты не заткнёшься, я точно чем-нибудь очень тяжёлым тебе по наглой роже съезжу, - пообещала я, тут к нам присоединился Максим, и Генрих, и мы, позавтракав, поехали по очередным достопримечательностям.

От жары меня уже тошнило, и до одури хотелось дождичка. Холодненького.

В этот раз мы рванули на табачную фабрику, конечно, снимать разрешили далеко не всё. Всё-таки изготовители имеют какие-то свои, особые секреты, и рассказывать о них журналистам не намерены, однако кое-что мы всё же увидели. Там, на месте, я закупила уже лично для себя сигарет самых различных сортов, и даже... сигар и трубок.

Зачем мне сигары и трубки, я не знаю, но пусть лежат. Не мешают.

Максим, кстати сказать, уже долгое время безуспешно пытается отучить меня от курения. Дима в своё время тоже делал попытки, но, как видите, зряшные.

Но Максим, едва мы стали мужем и женой, круто взял меня в оборот, и, едва я раскуриваю сигарету, он выхватывает её у меня прямо изо рта, и тушит в пепельнице, и так начался мой ад.

Курить приходиться втайне от мужа. Если раньше я, просыпаясь, закуривала прямо в постели, то теперь этого сделать не могу. Рядом лежит любимый муж, который непременно учует во сне запах табака, проснётся, и отнимет у меня сигарету. Я уже давно лишена удовольствия, покурить в постели, и не только покурить.

Из спальни изгнан термос с горячим кофе, и шоколадные

конфеты, которыми я неизменно пачкаю простыни.

А моя Василинка унаследовала все плохие привычки матери,

и, как и я в детстве, объедается шоколадом в постели, и

Октябрина Михайловна ругается, ведь приходится менять бельё каждый день.

- Что за дела? – восклицает она всякий раз, заходя на кухню утром, - у Василюши опять вся наволочка в шоколаде! Вика, перестань давать ей вечером конфеты.

А я, едва услышав эту фразу, реагирую на неё неизменно, а именно, закрываюсь газетой, которую читаю утром, и нарочито громко начинаю ею шуршать.

Максим сегодня, увидев провиант, который я свалила в номере отеля, сурово воскликнул:

- И что всё это значит? Зачем тебе трубка? Решила меня окончательно добить?

- А что, - я сунула трубку в рот, - здорово я смотрюсь?

- Просто супер, - буркнул супруг, - Жорж Санд наших дней. Особенно, принимая во внимание тот факт, что работаешь в журнале.

- Смею тебе напомнить, - воскликнула я, - Жорж Санд была писательницей, а я просто фоторепортёр. Даже не штатный журналист.

- Ладно, ладно, - засмеялся мой любимый, - молчу! – он шутливо поднял руки вверх, и заключил меня в объятья.

А вечером ко мне в номер позвонил портье, и попросил спуститься вниз, мол, меня кто-то тут ожидает.

Я слегка удивилась, но в холл спустилась, и портье указал мне на какого-то мужчину, сидящего в кресле.

Мне он показался смутно знакомым, только где я его видела,

я вспомнить не могла.

- Вы меня не помните, Эвива? – спросил он, когда я подошла к нему.

- Нет, простите, - мотнула я головой.

- Меня зовут Джек, мы танцевали в ресторане. Я послал вам бокал вина, а потом пригласил на танец.

- Ну, конечно же, Джек, - вспомнила я его, - я вас отлично помню.

- Милая Эвива, у меня к вам гигантская просьба, - и он указал рукой на кресло, - давайте присядем, и поговорим в более располагающей обстановке.

Я лишь кивнула, и присела на краешек кресла.

- Я вас слушаю, - проговорила я растерянно.

- Я тут купил газету, и прочитал кое-что интересное, - сказал Джек, присаживаясь напротив меня, - оказывается, вы следователь.

- Кто написал подобную чушь? – взвилась я, так и подскочив на месте.

- Ой, давайте не будем. Кстати, если вы мне не поможете, я свяжусь с вашим мужем, и в подробностях расскажу, как вы тут приятно проводите время с бывшим мужем.

- Что?!!! – заорала я диким голосом, - да как вы смеете?!!! И вы думаете, что вам это сойдёт с рук? Как вам наглости хватает? Вам повезло, что я не следователь, как вы думаете, а то вам было бы плохо. Знаете, что шантаж, уголовно наказуемое деяние? Думаю, что не знаете, иначе вы бы здесь не сидели. Идиот!

- Я вас сфотографировал сегодня в кафе, - выдал Джек, - и у меня есть компроментирующие вас фотографии.

- Можете выложить их в интернете, - взбесилась я, - вы с ума сошли, что ли? Не иначе! Чего вам, наконец, от меня надо?

- Вот с этого и надо было начинать, - кивнул Джек, он был спокоен, как десяток удавов, чем только выводил меня из себя, - я вас прошу, помогите мне.

- С какой стати я должна помогать шантажисту? – зло осведомилась я.

- У меня пропала сестра, - вздохнул Джек, - она очень близкий мне человек, моя единственная родственница. А вы следователь, и, я в газете прочитал, уже нашли убийцу. Но вы

его отпустили. Я не удивляюсь, следовали из России, странные люди. Русские вообще странные. Но давайте сейчас забудем о том, что вы берёте взятки, и я вам хорошо заплачу, чтобы справедливость восторжествовала. Так по рукам?

- Да нет, по ногам, - с иезуитской улыбочкой ответила я, и покрутила пальцем у виска, - давно у своего личного психолога не были? Вы, американцы, только и делаете, что бегаете по психологам.

- А разве это плохо? – удивился Джек, - это помогает людям. А вот вы, русские, больше всех страдаете психическими расстройствами. И чего вы меня на ерунду отвлекаете? Я прошу у вас помощи.

- Больше не у кого попросить, кроме как у русской

взяточницы? – скривилась я, - только я не буду вам помогать.

- Вы подписываете себе приговор, у меня фотографии.

- Фотографии, говорите? – прищурила я глаза, - а этот мой любовник – бандит. Вы фильмы про мафию смотрели? Лучше делайте выводы, и отвяжитесь от меня. Шантажисты плохо кончают.

- Это что, угроза? – поднял брови Джек, а я почувствовала себя не в своей тарелке.