- Ты меня знаешь, - пожала я плечами, - я бью редко, но метко. И я не люблю, когда меня подкалывают.

- Ты любишь сама подкалывать, меня нечистью ментовского розлива прозвала, - вздохнул Андрей, - когда Лару выпустят?

- Скоро, - заверила я его, - её взяли так, за нарушение общественного порядка.

- Боже мой! – схватился за голову Андрей, - Лариса в « обезьяннике »!

- Да ты не бойся, - усмехнулась я, - там не так уж плохо, по сравнению с нашим « обезьянником ». Спокойно и мухи не кусают.

- И ты так об этом говоришь?

- Я была там, ничего страшного нет. Таитянки очень дружелюбные, её не тронут, - и я хихикнула, - а если и тронут,

она на них сядет, и другие от подобного эксперимента решат воздержаться.

- Тебе смешно, - горько вздохнул Андрей.

- Просто я знаю разницу между нашей тюрьмой, и тюрьмой в

Тайланде.

- Ты говоришь с видом знатока, бывалая подруга, - засмеялся Андрей.

- А то, и там, и там посидела, - захохотала я, - что у вас там в Москве? Макс?

- Я Макса бросил трупом заниматься, и приехал сюда Ларису вызволять, - вздохнул Андрей, - и так дел по горло, а тут ещё и ты проблемы создаёшь. Она тебя ненавидит, ты это знаешь?

- Она для меня не пуп земли, - пожал я плечами, - хотя... мне немножко неприятно, страдает самолюбие. Но я не люблю людей, которые в жизни ничего не хотят добиться. Почему ты до сих пор живёшь с ней?

- Я люблю её.

- Ой, не смеши меня, - поморщилась я, - она такая толстая.

- Я люблю её не за внешность, а за душевные качества.

- Какие тут душевные качества? – продолжала изумляться я, - она глупая дура.

- Когда-то, когда я делал ей предложение, это была красивая хрупкая девочка, восемнадцати лет всего. Она была тростиночкой, казалось, переломится. И её голубые глаза свели меня с ума. Они были такими прозрачными. Но часть её находится в наших детях, и что уж тут сделаешь? Я не могу взять, и просто так бросить её.

- А ты не задумывался над тем, что, если ты бросишь её, у неё появится стимул заняться собой.

- Я не могу с ней так поступить.

- Как? Дать пинка ей под зад, чтобы она выпрыгнула из огня, а не сгорала медленно в нём? – наверное, это прозвучало очень грубо, но я хотела донести до него суть.

- Может, ты и права, Вика. Вика, ты настоящее чудо. Дай, я тебя обниму.

- А, наконец-то я застала вас на месте преступления, - раздался

над нами громовой голос.

- Ларочка, тебя уже отпустили? – проблеял Андрей, отходя от меня на всякий случай подальше.

- А ты думал, что, пока жена в каталажке, ты тут с любовницей будешь развлекаться? Потаскун! Проститутка! – она рванула было в мою сторону, но Андрей перехватил её.

- Не трогай Эвиву! Между нами никогда и ничего не было, и не могло быть! Я ни за что не буду отбивать у лучшего друга жену, даже если она самая красивейшая женщина во вселенной.

- Что? – взвыла Лариса, - эта?! Самая красивейшая женщина во вселенной?!

- По-моему, ты только потому и бесишься, потому что прекрасно видишь это.

- Да ты негодяй! – завопила Лариса, и бросилась на мужа.

Андрей, обхватив голову руками, бросился вон из лоджии, а Лариса за ним, горя справедливым гневом, и жаждой мести.

Да уж, чего-чего, а комплимента от Андрея я не ожидала.

Жаль, я не могу объяснить этой корове, что мы с Андреем только друзья, даже не друзья, а только так, приятели.

А мне плевать на неё с высокого дуба, и ей и в голову не пришло, что фотографии всего лишь компьютерный фотошоп.

Надеюсь, моя глупая шутка не станет причиной развода Андрея и Ларисы, а если станет, то она дура последняя.

Хотя... я не знаю, как бы я отреагировала, если бы мне прислали подобное. Наверное, сначала стала бы убивать Макса, потом предполагаемую соперницу, а уж потом стала бы разбираться. И смотреть на всё логически.

Но в сочетании со мной логика вообще невозможна, это знают все, кто знаком со мной.

Конец.