- Тут ещё эта Лариса! – воскликнула я сердито, - пропала куда-то... вместе с ребёнком...

- Хочешь искупаться? – спросил вдруг Дима.

- Хочу, - кивнула я, мы заехали в отель, переоделись, и

бросились в море.

Я больше всего на свете люблю воду, и сейчас, покачиваясь на волнах, ловила кайф.

- Почему ты надела закрытый купальник? – спросил Дима, подплывая ко мне.

- Чтобы ты не имел возможности снять его с меня.

- Злюка! – припечатал он меня.

- Уж какая есть, - фыркнула я.

Потом мы пообедали в ресторане, в компании Генриха, разумеется. А ночью позвонил Максим.

Дима лежал рядом со мной, и я почувствовала, как к лицу приливает краска, только услышав голос мужа.

- Как ты там? – спросил он ласково, - не соскучилась?

- Очень соскучилась. Ты почему так резко уехал? Не сказал мне ничего?

- Срочно вызвали, - вздохнул Макс, - но через два дня я вернусь.

- Давай, - прошелестела я, отключилась, и посмотрела на спящего рядом Диму.

Как мне нравится его квадратный подбородок, чёрные, густые, шелковистые волосы, и мужественное лицо.

А фигура и вовсе потрясающая... Интересно, он по-прежнему занимается боксом? Ещё, когда мы жили вместе, он оборудовал в квартире тренажёрный зал, и, приходя домой, два часа вечером и два часа утром качался.

Мне не нравится его квартира. Она тёмная, мрачная, повсюду старинная мебель, бархатные портьеры, а в спальне висит Босх.

Я не люблю этого художника, но Дима считает его эффектным, а его квартира самый настоящий музей. По стенам развешено оружие, конечно же, старинное, дорогие картины, и как только к нему воры до сих пор не забрались.

Он предлагал мне остаться в квартире, когда мы разводились. Но я решительно отказалась, и он выстроил мне дом, который впоследствии сожгла моя так называемая лучшая подруга.

Я до сих пор не могу поверить, что моя Клара, которой я так доверяла, моя лучшая подружка, хотела меня убить.

Сумасшедшая, свихнувшаяся от любви сначала к парню моей

юности, а потом она втюрилась в Диму, и захотела моей

крови.

Впрочем, я сама схожу с ума от любви к Диме, не влюбится

в него невозможно, а он это прекрасно понимает, подлец.

Постепенно веки мои стали слипаться и я уснула.

Утром мы поехали на экскурсию. Генрих решил включить в раздел и провинцию, и мы отправились по реке на катере.

Я всё время щёлкала фотоаппаратом, Генрих что-то печатал на ноутбуке, а Дима просто бездельничал. А именно, разглядывал мои длинные ноги, которые я выставила на всеобщее обозрение, надев до неприличия короткую юбку цвета спелой вишни, и любимую маечку с Весёлым Роджером.

Полюбовавшись колоритными тайландскими деревушками, поснимав, всё, что можно снять, мы вернулись в отель.

Честно говоря, мне дико хотелось домой. До чёртиков надоела жара, и вечером Генрих сказал, что звонил Сергей, и послезавтра отдадут тело Ники, и все желающие приглашены на кремацию.

- Почему на кремацию? – подскочила я, чуть не подавившись куском рыбы.

- Наверное, она так захотела, - пожал плечами Генрих.

- Он что, спиритический сеанс устраивал? – скривилась я, и отпила из бокала вина.

- Да ладно тебе, - взял меня за руку Дима, - мы докажем, что он виноват.

- В чём виноват? – удивлённо посмотрел на нас Генрих.

- В смерти Ники, - пояснила я ему.

- Что это за бред? – воскликнул он негодующе, - Сергей не мог убить Нику.

- Он не только Нику убил, - покачала я головой, - он убил и Сашу. Засунул ребёнку шарик от игрушки в рот.

- Убил своего ребёнка? – совершенно ошалел Генрих.

- Это не его ребёнок, - я отправила в рот кусочек форели, и рассказала о своих изысканиях.

- Не могу поверить! Сергей убийца! – у Генриха даже скула задёргалась, - но, подождите, он же на свободе!

- Вот в том-то и дело, - всплеснула я руками, - нет ни малейших доказательств его вины. Он убил Сашу, Нику, и

Шеллу, няню Саши, которая видела, как он убивал малыша.

Я задумалась, поковырялась вилкой в форели, и услышала вой

из своей сумочки. Половина ресторана вздрогнула, а я, как ни в чём ни бывало, вывалила содержимое сумочки на стол.

Среди всего прочего, там был и ремень, который мы нашли у

Шеллы.

- Да, - воскликнула я, номер, высветившийся на дисплее, был мне незнаком.

- Привет, Вел, - услышала я голос Артура.

- А, это ты. Что-то случилось?

- Просто соскучился, захотелось твой голос услышать. Как ты там?

- Ничего, - ответила я довольно сухо, - работаю.

- Я тут полазил в сети по тому делу...

- Отложи это дело на потом, - воскликнула я, вспомнив о том, что попросила его нарыть мне информацию на Елисея Семеновича, - наскреби информацию на некоего Медведева Сергея... – и прикрыла трубку рукой, - отчество, дата рождения, и город, где родился, - зашипела я на Генриха.

- Вологда...

- Всё записал, - откликнулся Артур, - это ты и в Бангкоке ухитрилась во что-то впутаться?

- Мы такие, мы можем, - засмеялась я.

- Ты, однако, даёшь.

Я отключилась, а Генрих тем временем вертел в руках ремень.

- Откуда он у тебя? – только и спросил он.

- Нашла в доме Шеллы, - пояснила я, убирая своё барахло в сумочку.

- Но это ремень Ники, - воскликнул Генрих.

- Ты уверен? – подпрыгнула я на месте.

- Конечно, это её любимый ремень. Она постоянно его надевала.

Мне эта история нравилась всё меньше и меньше. Откуда у

Шеллы оказался ремень Ники? Его туда принёс Сергей? Он им и придушил Шеллу? Но ведь полиция всё осмотрела.

Ремень валялся на самом виду... минуточку, а, может, они просто не обратили на него внимания?

Он задушил Шеллу, снял с её шеи ремень, и зашвырнул его куда попало, а полицейские просто не обратили внимание на

дорогой ремень. В конце концов, у хозяйки множество вещей,

это мог быть и её ремень. Но, если так, они же сразу

выявили, чем была убита женщина!

Насколько мне известно, орудие преступления определяется на глазок, а широкая полоса на шее и кое-какие следы, короче, не буду вдаваться в подробности, скажу просто: они на месте преступления уже должны были установить, что задушили её ремнём, и изъять все ремни в доме.

Так почему они оставили этот?

У меня такое ощущение, что у здешних представителей закона мозги от жары расплавились, и они совершенно не ловят мышей.

Ну, как они могли пропустить орудие убийства?

Я невероятно разозлилась, ох, позвонить бы Галибу, и высказать всё, что о нём думаю, но он нас Димой тут же упечёт за решётку, на этот раз за незаконное проникновение на чужую собственность. И сделает это с великим удовольствием.

- Я этого Сергея закопаю, - воскликнула я, - налейте мне вина, а то с ума сойду.

Дима усмехнулся, и подлил мне в бокал белого вина, и пододвинул сыр и маслины.

Выпив, закусив маслиной, фаршированной копчёным угрём, я постучала длинными, красными ногтями по столу.

- Думайте, дорогие мои, - воскликнула я, - нужно взять Сергея за жабры.

- Не хочу я друга брать за жабры, - возмутился Генрих, - я вообще не верю в его виновность.

- Не верь, а я буду доказывать, - отмахнулась я от него, как от назойливой мухи.

- Прокурор, твою мать! – выругался Генрих, - доказывать она будет!

- А чего ты так злишься? – пропела я сладким голосом.

- А то, что Сергей мне жизнь в Чечне спас. Я перед ним кругом в долгу, а ты такое говоришь. Делай, что хочешь, но без меня! Я в балагане не участвую. Всё!

- Как знаешь, - пожала я плечами, и посмотрела на Диму.

- Ну, а ты? Ты в этом участвуешь?

- Конечно, любовь моя, - кивнул он, а Генрих как-то странно

на меня посмотрел.

- Прикольная ты девушка, Эвива, - протянул он, медленно

потягивая красное вино из бокала.

- Чем это я прикольная? – подняла я брови.

- Ну, хотя бы тем, что, изменяешь настоящему мужу с бывшим мужем. Это просто нечто.