- Можно, - кивнула я, и он долил мне вина.

- Почему? Да вот, например, расстрел отменили, ну, не совсем отменили, наложили мораторий, но от этого суть дела не меняется. И от этого преступники окончательно распоясались. Понимают, жизни их никто не лишит, а из тюрьмы и сбежать можно, даже из спецколонии. Конечно, из спец сложнее удрать, нежели, из общего или строгого режима, но всё равно, при желании, всё возможно.

- А у нас тут кайф, - воскликнула Ника, - рыбу едим круглый год, купаемся, к жаре, конечно, было трудно привыкнуть, но ведь привыкли. Зато красота какая! Каждый год ходим на праздники, и не надоедает.

- А какие праздники? – заинтересовалась я, и взяла ещё осьминога.

- Например, дни рождения короля и королевы, или праздник полнолуния. Он, кстати, будет на днях. Нет, мне тут хорошо. Да и не брошу я свои орхидеи.

- Орхидеи? – навострила я уши, услышав о своих, одних, из самых любимых, цветах.

- Вы любите орхидеи? – у Ники загорелись глаза.

- Обожаю, - призналась я.

- Тогда вы должны посмотреть мои цветы, это просто нечто, - Ника раскраснелась, и стало ясно, что она здорово пьяна.

Она единственная из всех, кто пил коньяк. Мы все наливались « пузырями », игристым, сладимым вином.

- Кажется, ей пора в постель, - посмотрел на супругу Сергей.

- Нет, нет, никуда мне не пора, - слишком энергично замотала головой Ника, - я ещё хочу показать гостье свои орхидеи.

- Сейчас поздно, лучше завтра, при свете дня, - пытался унять жену Сергей.

- Нет, мы свет включим в оранжерее, - упрямилась Ника, сделала попытку встать, и покачнулась. Если бы не вскочивший вовремя Сергей, она бы свалилась на пол.

- Завтра, завтра покажешь Вике свои цветы, - приговаривал Сергей, увлекая Нику по лестнице, - а сейчас в постель.

Мы пять минут сидели вдвоём, и вскоре спустился Сергей; увидев его, Генрих тут же вскочил, и я тоже.

- Нам, пожалуй, пора, - сказал Генрих.

- Вы уж извините, - вздохнул Сергей, - беда мне с ней. Пьёт постоянно.

- Бывает, - вздохнул Генрих. Было видно, что ему жаль знакомую.

- У нас, знаете ли, ребёнок был.

- Был? – тихо спросила я.

Сергей кивнул, и по его щеке потекла слеза.

- Саша умер, - выдохнул он, - вот она и переживает.

- Это тяжко, - признала я, и мы, распрощавшись, покинули гостеприимный дом.

Проснулась я от холода. Кондиционер был включён на полную мощность, а тонкое одеяло с меня сползло. Поёжившись, я поспешила выключить кондиционер, и вышла на балкон, с которого был чудесный вид на море.

Выкурила сигарету, потом одела клешёные шорты малинового цвета, маечку с Весёлым Роджером, сабо, и спустилась вниз.

Шведский стол радовал разнообразием, я взяла тарелку, и стала накладывать на неё еду.

Среди всего прочего здесь было много рыбы, я взяла селёдки, серого хлеба...

- Лучше не берите селёдку, - услышала я приятный голос, обернулась, и увидела полноватого мужчину с тарелкой в руках.

- Почему? – удивилась я.

- Острая она очень, - улыбнулся незнакомец, - я тоже попробовал не незнанию, чуть с ума не сошёл. Потом два литра воды выпил, они в неё добавляют тайский чили. Невероятно острая вещь.

- Спасибо, что предупредили, - улыбнулась я, - только я люблю острое.

- Как знаете. Разрешите составить вам компанию? Не сочтите меня назойливым, если не хотите со мной общаться, я могу уйти.

- Что вы! – воскликнула я, беря ещё селёдки, хлеба, апельсиновый сок, пару кружочков ананаса, булочки с кремом и кофе, - присоединяйтесь.

Мы вдвоём уселись за столик на небольшом балкончике, под зонтиком.

- Меня зовут Георгий, - представился мой новый знакомый, - каждый год тут отдыхаю. Отличное место.

- По-моему, тут слишком жарко, - покачала я головой, и отправила кусочек селёдки в рот... и пожалела, что к селёдке не прилагается огнетушитель.

Рот наполнился слюной, а глаза слезами...

- Я же говорил, - укоризненно проговорил Георгий, - а вы меня не послушали.

- Я, как последняя кретинка, учусь на собственном опыте, - промычала я, изловила официанта из ресторана, и попросила принести мне стакан молока.

- Зачем вам молоко? – озадаченно спросил Георгий.

- Оно лучше всего глушит жжение от острой пищи, - объяснила я ему, - ещё пиво можно, но молоко лучше всего. А вода вам не поможет.

- А я и не знал, - улыбнулся Георгий.

- Я смотрю, ты уже попробовала селёдку, - подошёл к столику Генрих, - как ощущеньица?

- Остренькие! – фыркнула я, и отправила в рот ещё кусочек

селёдки, - вкусно.

Подошёл официант, и поставил передо мной стакан с молоком, я быстро схватила его, стакан, а не официанта, и выпила сразу половину.

- Ты любишь молоко? – растерялся Генрих.

- Оно хорошо удаляет последствия острой пищи, - хмыкнула я и взялась за селёдку.

- Ты на сегодня свободна, - сказал Генрих, и взглянул на часы, - у меня через час важная встреча, так что наслаждайся жизнью.

- А завтра?

- А завтра у нас в плане храмы. Пока, - и он исчез.

- Ваш муж? – спросил Георгий.

- Мой начальник, - ответила я, - я здесь по работе.

- А вы замужем? – улыбнулся мой новый знакомый.

- Замужем, - кивнула я, - что, хотели ухлестнуть за мной?

- Была такая мысль, - Георгий отпил кофе, - вы красивая.

- Спасибо за комплимент.

- Вам, наверное, их много говорят.

- Что да, то да, - я посмотрела на прибрежные волны, и мне дико захотелось в воду.

Нет, решила я для себя. Сначала я пройдусь по городу, куплю каких-нибудь сувениров, специй, а ещё фруктов, и надо найти почту.

- Скажите, вы ведь здесь уже давно? – обратилась я к своему собеседнику.

- Две недели, - воскликнул Георгий, - а что?

- Вы знаете, где здесь почта?

- Конечно. А зачем вам почта?

- Хочу посылку отправить, - пояснила я, - у меня нет желания заниматься оформлением, я лучше несколько ящиков фруктов отошлю так. Ведь это можно?

- Наверное, - неуверенно отозвался Георгий, - не знаю, можно ли туристам отсылать что-либо по почте.

- А почему бы и нет?

- У меня есть знакомый местный житель, давайте отошлём от его имени на всякий пожарный...

- А что? Это идея, - оживилась я, доела свой завтрак, и вышла на улицу.

Боже мой! Как здесь жарко!

Я прихватила с собой фотоаппарат, положив его в довольно объёмистую сумку, и повесила на манер почтальонов, через голову.

Запрыгнула в автобус, и протянула шофёру стодолларовую купюру, но тот отрицательно помотал головой, и тут до меня дошло, что денежная единица в Тайланде – бат.

Чёрт! Совсем забыла, что нужно поменять деньги, и поймала такси.

- У меня только доллары, - предупредила я шофёра, - мне бы до какого-нибудь обменного пункта.

Шофёр кивнул, отвёз меня по месту назначения, подождал, пока я разменяю деньги, расплачусь, добавив за простой, и села в автобус. С этим такси можно разориться.

На знаменитом « тук – туке » я прокатится не пожелала, и села в автобус, на котором добралась до традиционного района Бангкока, Тонбури.

Лабиринты узких улочек были весьма колоритны, и, оказавшись на такой улице, я задрала голову, и почувствовала, что в глазах потемнело. Вот чёрт! Такое ощущение, что сейчас эти дома съедутся, и раздавят меня. Я не люблю закрытые пространства, и стараюсь в таких местах не бывать.

Дёрнул же меня чёрт пойти сюда!

Я прислонилась к стене, не в силах унять сердцебиение. Помнится, когда мы с Димой были в Алжире, я там в обморок свалилась...

В глазах тут же запрыгали чёрные точки... в ушах зазвенело...

- Вика, - раздалось вдруг, и передо материализовалась Ника, знакомая Генриха, у которой мы были, - ой, тебе что, плохо?

- У меня боязнь закрытого пространства, - прошептала я, стирая тыльной стороной ладони пот со лба, - а тут... эти стены...

- Сама терпеть не могу этот район. Красиво, конечно, колоритно, но даже на меня они давят. Идём, - она подхватила меня под руку, и, поддерживая, вывела отсюда, - не ходи сюда больше, а то мало ли что. Свалишься в обморок, ещё ограбят. Этот район лихой, в основном одна беднота. Чего тебя сюда занесло?