Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Это вас, — сказала она. — Фотограф хотел бы прийти завтра к четырем.

— И прекрасно, — сказала Чармиан.

— Между прочим, вы знаете, я завтра в это время не смогу быть.

— Ну и бог с вами, — сказала Чармиан. — Он вас и не собирается фотографировать. Скажите ему, пусть к четырем, это вполне годится.

Миссис Петтигру ушла договариваться, а Годфри спросил:

— Что, еще репортер?

— Нет, фотограф.

— Не нравится мне, что всякие шатаются здесь по дому. У меня сегодня утром и так была большая неприятность. Скажите ему, чтоб не приходил. — Он поднялся из кресла и закричал в двери:

— Алло, миссис Петтигру, пусть не приходит, а? Отставьте его, пожалуйста!

— Поздно спохватились, — сказала миссис Петтигру, усаживаясь на свое место.

В двери заглянула миссис Энтони.

— Чего-нибудь такое было надо?

— Мы весьма надеялись, — громче громкого сказала миссис Петтигру, — спокойно пообедать без помех. Однако же мне, знаете ли, пришлось подойти к телефону.

— Очень это мило с вашей стороны, — сказала миссис Энтони и удалилась.

Годфри продолжал протестовать против фотографа:

— Как хотите, надо его отставить. Все время чужие в доме толкутся.

Чармиан сказала:

— Я ведь недолго пробуду с вами, Годфри.

— Ладно, ладно, — сказала миссис Петтигру. — Спокойно вы еще протянете лет десять.

— Именно, — подтвердила Чармиан. — Вот я и решила переехать в тот суррейский пансионат. Как я понимаю, там все очень благоустроено. И никто зря не обеспокоит. О, как научаешься ценить такие вещи.

Миссис Петтигру закурила сигарету и медленно выпустила дым в лицо Чармиан.

— А тут кто тебя донимает, — пробурчал Годфри.

— И полное раздолье, — сказала Чармиан. — В пансионате я вольна буду принимать, кого мне заблагорассудится. Фотографов и вообще кого угодно…

— Совершенно тебе незачем, — беспомощно возразил Годфри, — переезжать в пансионат, раз тебе стало гораздо лучше.

Миссис Петтигру снова пустила струю дыма в сторону Чармиан.

— К тому же, — сказал он, взглянув на миссис Петтигру, — это нам не по средствам.

Чармиан смолчала, словно тут и отвечать было незачем. В самом деле, и книги ее переиздавались не без прибыли, и ее скромный капитал — хоть он был недосягаем для миссис Петтигру. Возрождение этой зимой интереса к ее романам освежило ее ум. Прояснилась память, и впервые за несколько лет она себя не так уж плохо чувствовала — даже после январского приступа бронхита, когда целую неделю при ней дежурили днем и ночью. Правда, двигалась она по-прежнему с трудом, и почки давали себя знать.

Она смотрела на Годфри, который поедал рисовый пудинг, ничуть — это она была уверена — не замечая, что он ест, и соображала, чем же он так озабочен. Какой же это новой пыткой донимала его миссис Петтигру? Что такого особенного проведала миссис Петтигру о его прошлом и отчего ему так уж надо замолчать это буквально любой ценой? И в чем же все-таки ее долг перед Годфри — где положен предел супружескому долгу? Ей нестерпимо захотелось подальше отсюда, в суррейский пансионат, и она даже подивилась самой себе: ведь всю жизнь томил ее смутный страх оказаться во власти чужих людей, и вернее было мириться с Годфри, чем обрекать себя на неизвестность.

— Покинуть свой дом в восемьдесят семь лет, — почти умоляюще проговорил Годфри, — это ведь и умереть недолго. Да и надобности ни малейшей.

Миссис Петтигру долго нажимала звонок впустую и наконец сказала:

— Ох, ну миссис Энтони совсем оглохла. Ей надо аппарат, — и пошла распорядиться, чтобы миссис Энтони принесла для нее чай и молоко для Чармиан.

Когда она вышла, Годфри сказал:

— У меня сегодня утром было очень неприятное переживание.

Чармиан укрылась за туманным выражением лица. Она ужаснулась при мысли о том. что Годфри, чего доброго, сделает какое-нибудь непристойное признание насчет миссис Петтигру.

— Ты слушаешь, Чармиан? — спросил Годфри.

— Да, о, разумеется. Говори, говори, пожалуйста.

— Тут позвонил этот, который Летти звонит.

— Бедняжка Летти. И как ему не надоест ее мучить.

— Это мне был звонок. Он сказал: «Сообщение для вас, мистер Колстон». И заметь, это никакие не выдумки. Я слышал собственными ушами.

— Да? И какое же сообщение?

— Прекрасно ты знаешь, какое сообщение, — рявкнул он.

— Что ж, я бы к нему отнеслась, как оно того заслуживает.

— То есть?

— Да так попросту, ни больше, ни меньше, — сказала Чармиан.

— Хотел бы я знать, что это за тип. И в чем дело, почему он не дается полиции. Сущее безобразие: платишь налоги такие и сякие, а к тебе, понимаешь ли, вдруг лезет какой-то негодяй с угрозами.

— Чем же он тебе угрожает? — спросила Чармиан. — Он как будто всегда только и говорит, что…

— Да расстраивает же, — сказал Годфри. — Так и удар, пожалуй, может хватить. Вот еще раз такое случится — и я напишу в «Таймс».

— Зачем, ты лучше переговори с миссис Петтигру, — сказала Чармиан. — У нее в избытке жизненной силы.

И вдруг ей стало его очень жалко, его, втиснутого в тесную костную клетку. Она встала и медленно поднялась по ступенькам, цепляясь за перила — теперь полагалось отдохнуть. И соображала, может ли она по совести оставить Годфри разбираться, как знает, с миссис Петтигру. Она ведь и сама могла бы оказаться в очень неудобной ситуации, если бы задолго до старости не озаботилась заранее: не истребила бы все сколько-нибудь опасные бумажки. Она улыбнулась, глядя на свой маленький секретер, с виду столь таинственный и в котором миссис Петтигру не обнаружила никаких тайн, хотя Чармиан знала, что все замки вскрыты. А вот Годфри, что с него взять, он человек неумный.

* * *

В конце концов Годфри уступил и согласился поехать к своему поверенному. Миссис Петтигру в общем-то позволила бы ему и другой день, но она испугалась после телефонного звонка. Явно у него ум за разум заходит, а этого-то она не предусмотрела. Пусть-ка он быстренько свидится с поверенным, а то скажут, что его подговорили.

Он сел в машину и уехал. Минут десять миссис Петтигру ловила такси на углу и потом помчалась за ним. Она только и хотела удостовериться, что он у поверенного, только и думала проехать мимо автомобиля Годфри у дверей конторы.

А его автомобиля там и не было. Она велела водителю объехать Слоун-сквер, и нигде не оказалось машины Годфри. Она вылезла и пошла в кафе напротив конторы — села так, чтобы он ее сразу увидел, когда приедет. Но вот уже без четверти четыре, а его нет как нет. Она подумала, может, он по пути к поверенному забыл, куда едет. Помнится, он говорил, что и глазник у него в Челси, и мозолист. Может, он забылся и поехал проверять глаза или скоблить мозоли. Прежде она ему доверяла, и все было в порядке до нынешнего утра; но после этого идиотства насчет телефонного звонка жди теперь чего угодно. Надо же помнить, что ему все-таки почти восемьдесят восемь.

Или он, может, хитрит? И телефонный звонок поутру был от поверенного, как бы не затем, чтобы лишний раз уточнить, а Годфри взял да отменил встречу? И то сказать, не мог же он ни с того, ни с сего вдруг свихнуться, вроде своей сестрицы? Верно, просто решил изобразить слабоумие, чтобы отвильнуть от обещанного.

Миссис Петтигру заплатила за кофе, облачилась в свою бурую беличью шубку и поспешила дальше по Кингс-роуд. У подъезда мозолиста никакой машины не было. Впрочем, он уж, должно быть, уехал домой. Прежде чем повернуть назад, она глянула туда-сюда, и ей показалось, будто возле разбомбленного здания в голубом полусвете стоит знакомая машина. Действительно, это-таки был «воксхолл» Годфри.

Миссис Петтигру осмотрелась опытным глазом. Окрестные дома были все жилые, и укрыться негде, разве что в самих развалинах. Она прошла по запыленным ступеням, мимо неуместного строя обросших грязью молочных бутылок. Взломанная дверь была приоткрыта: она со скрипом подалась и растворилась настежь. Битый кирпич, обнаженный каркас штукатурки — дом виден был насквозь, до задних окон. На сквозняке зашелестела газетная бумага — или это крыса? Она попятилась, снова оказалась за дверями и прикинула, надо ли и сколько придется, сколько она сможет простоять в этом безлюдном проходе — чтобы углядеть, откуда же явится Годфри, откуда он подойдет к своему автомобилю.

31
{"b":"242852","o":1}