Дом на Кемпион-Хилл был восхитителен. «Вот живут», — заметила про себя Труди. Миссис Ситон оказалась высокой сутуловатой дамой с густыми пепельными волосами и большими светлыми глазами, хорошо одетой и хорошо сохранившейся.
— Называйте меня просто Люси, — сказала она. — Курите?
— Нет, — ответила Труди.
— Успокаивает нервы, — сказала миссис Ситон. — В определенном возрасте. Вам-то курить еще рано.
— Конечно, — согласилась Труди. — Какая миленькая комната, миссис Ситон.
— Люси, — поправила ее миссис Ситон.
— Люси, — застенчиво повторила Труди и обернулась к Ричарду, ища поддержки.
Но Ричард допивал чай и поглядывал в окно, словно хотел узнать, не разошлись ли тучи.
— Ричард приглашен на ужин, — проговорила миссис Ситон, изящно помахивая мундштуком. — Приходи пораньше, Ричард. А Труди, надеюсь, останется поужинать со мной. Нам ведь нужно о многом поговорить.
Она посмотрела на Труди и легонько подмигнула — словно бабочка взмахнула крылышком.
Труди заерзала на стуле и понимающе кивнула. Она взглянула на Ричарда — не скажет ли тот, куда едет ужинать, но Ричард, задрав голову, неотрывно смотрел в окно и барабанил пальцами по сверкающему подлокотнику своего старого виндзорского кресла. В половине седьмого он ушел и в этот момент был куда веселее, чем когда заехал за Труди.
— По воскресеньям Ричарду не сидится дома, — заметила его мать.
— Да, я тоже обратила внимание, — сказала Труди, давая понять, с кем он в последнее время проводит выходные.
— Вы, наверное, хотите, чтобы я рассказала вам о Ричарде все, — перешла миссис Ситон на доверительный шепот, когда они остались одни.
Миссис Ситон засмеялась в нос и вобрала в плечи длинную шею, так что плечи едва не касались серег.
Глядя на нее, Труди тоже шевельнула плечами.
— Конечно, миссис Ситон, — сказала она.
— Люси. Теперь я для вас просто Люси. Будем друзьями. Чувствуйте себя членом нашей семьи. Хотите, я покажу вам дом?
Она повела Труди наверх, в свою роскошную спальню, одну стену которой целиком занимало зеркало, так что все фотографии Ричарда и его покойного отца, стоявшие на туалетном столике, фактически были в двух экземплярах.
— Это Ричард на своем пони. Пони звали Лаб. Ричард обожал Лаба. Мы все обожали Лаба. Само собой, мы тогда жили за городом. Это Ричард со своей няней. А это отец Ричарда в первые дни войны. А вы где были во время войны, милочка?
— В школе, — чистосердечно призналась Труди.
— А, так вы тоже учительница?
— Нет, я секретарша. Я кончила школу только после войны.
Миссис Ситон посмотрела на Труди с одного бока, потом с другого и сказала:
— Боже ты мой, до чего же обманчива внешность! Я думала, вы ровесница Ричарда, как Гвен. Гвен — такая прелесть! А это Ричард после окончания университета. Почему он пошел в учителя, ума не приложу. Но учитель он прекрасный. Гвен не устает это повторять. Вы ведь тоже в ней души не чаете?
— Гвен намного меня старше, — ответила Труди, травмированная разговором о возрасте.
— Я ее жду с минуты на минуту. Обычно она приходит к ужину. А сейчас я вам покажу другие комнаты и комнату Ричарда.
Подойдя к комнате Ричарда, миссис Ситон остановилась у порога и, без видимой причины прижав палец к губам, распахнула дверь. По сравнению с другими эта комната была пустоватой и неряшливой, словно здесь жил школьник. Зеленые пижамные брюки Ричарда валялись на полу там, где он их скинул. За последние месяцы Труди не раз видела подобную картину, когда по воскресеньям они с Ричардом останавливались то в одной, то в другой загородной гостинице.
— Какой беспорядок! — горестно качая головой, воскликнула мать Ричарда. — Какой беспорядок! Труди, милочка, как-нибудь в другой раз мы сядем и обо всем серьезно поговорим.
Вскоре приехала Гвен и сразу показала, что чувствует себя здесь как дома — прямиком отправилась на кухню готовить салат. Миссис Ситон нарезала холодное мясо, а Труди стояла и смотрела на них, вслушиваясь в разговор, свидетельствовавший о длительном и близком знакомстве. Мать Ричарда всячески ублажала Гвен.
— Грейс сегодня будет? — спросила Гвен.
— Нет, дорогая. Я решила, что сегодня не стоит. Я не ошиблась?
— Ничуть. Джоанна будет?
— Поскольку Труди у меня впервые, я решила, что, может быть, не…
— Помоги-ка мне, моя милая, — обратилась Гвен к Труди. — Накрой на стол. Вот ножи и вилки.
Труди понесла ножи и вилки в столовую с таким чувством, что ее выставили из кухни и теперь там обсуждают.
За ужином миссис Ситон сказала:
— Сегодня нас всего трое — это как-то непривычно. По воскресеньям обыкновенно собирается такая веселая компания. Приходите через неделю, Труди. Познакомитесь со всеми нашими… правда, Гвен?
— Конечно, — кивнула Гвен. — Обязательно приходи, Труди.
В половине одиннадцатого миссис Ситон сказала:
— Ричард запаздывает и, видимо, не сможет вас проводить. О чем он только думает, проказник!
По дороге к автобусной остановке Гвен спросила:
— Ты рада, что познакомилась с Люси?
— В общем-то, рада. Хотя Ричард мог бы и не уезжать. Это было бы куда лучше. Я понимаю: он хотел оставить нас наедине. Но мне так не хватало его поддержки!
— Состоялся у вас разговор?
— Да, но толком мы поговорить не успели. Ричард, наверно, не знал, что ты придешь к ужину. Ричард, наверно, думал, что мы с миссис Ситон сможем поговорить по душам и…
— Я почти каждое воскресенье бываю у Люси, — заметила Гвен.
— Зачем?
— Она моя подруга. Я к ней привыкла. Мне с ней не скучно.
На неделе Труди виделась с Ричардом всего раз — они на минутку зашли в бар.
— Экзамены, — сказал Ричард. — Я весь в делах, дорогая.
— Экзамены в ноябре? Они же в декабре начинаются.
— Подготовка к экзаменам, — ответил он. — Контрольные. Дел по горло.
Он подвез ее домой, поцеловал в щечку и уехал.
Труди посмотрела вслед машине и на мгновение возненавидела его усики. Но потом взяла себя в руки, вспомнила, что она совсем еще молоденькая, и решила, что не ей, юной девушке, судить об оттенках настроения такого мужчины, как Ричард.
Он заехал за ней в воскресенье, в четыре.
— Мама тебя ждет не дождется, — объявил он. — Надеется, что ты останешься к ужину.
— А ты сегодня не уедешь, Ричард?
— Нет, сегодня не уеду.
Но Ричарду все-таки пришлось отправиться на встречу, о которой миссис Ситон напомнила ему сразу после чая. Ричард улыбнулся матери и сказал: «Спасибо».
Труди посмотрела фотографии в альбоме, а потом миссис Ситон рассказала ей, как познакомилась в Швейцарии с отцом Ричарда и какое на ней тогда было платье.
В половине седьмого пришли гости. Явились три женщины, и среди них — Гвен. Одна, которую звали Грейс, была довольно миловидна и застенчива. Другой, которую звали Айрис, уже перевалило за сорок. Это была весьма крикливая особа.
— Где сегодня наш разбойник? — спросила Айрис.
— Откуда я знаю? — ответила мать Ричарда. — Кто я такая, чтобы спрашивать?
— Зато он целыми днями пропадает в школе. Блестящий педагог! — сказала волоокая Грейс.
— Так себе учитель, — сказала Гвен.
— Но, Гвен, не забудь, как его ценят на работе! — возразила миссис Ситон.
— По-моему, — вставила Грейс, — у него свой особый подход к детям.
— А какие великолепные шекспировские спектакли он ставит в конце учебного года! — завопила Айрис. — Этого у него, негодника, не отнимешь.
— Да, великолепные постановки, — согласилась миссис Ситон. — Ты должна признать, Гвен, что…
— Так себе постановки, — сказала Гвен.
— Может быть, ты и права, но ведь это школьники. От любителей большего не добьешься, Гвен, — печально ответила миссис Ситон.
— Я обожаю, — сказала Айрис, — когда Ричард в рабочем, деловом настроении. Он такой…
— Да-да, — закивала Грейс. — Ричард — чудо, когда чем-то увлечен.
— Еще бы, — подхватила миссис Ситон. — Однажды, когда он только начинал работать в школе… вы только послушайте… он…
