Судьба уготовила этой синагоге печальный конец. В книге И. Эмиота «Биробиджанское дело» есть небольшой рассказ о событиях тех дней. Эмиот как очевидец событий описывает атмосферу трагедии, эмоции людей, принимавших участие в спасении имущества синагоги и тушении пожара, без которых трудно ощутить прошлое время, (перевод с идиш мой — И.Б.)
«Евреи, произошло несчастье. Биробиджанская синагога сгорела. Много прихожан в ней не было. Она действовала уже не так активно. Только раз в неделю, в субботу, туда ходили помолиться. В основном приходили старики, старушки, но на праздники Рош га-Шана и Йом-Кипур была полная. Тогда приходила и молодёжь, которая заранее просила у бригадира на производстве дать выходной, обещая потом за этот день отработать в течение недели.
Пожар начался от мастерской, которая стояла неподалёку. Здание сгорело полностью вместе с соседними домами. Во время пожара они еле успели спасти свитки Торы. Они не стали дожидаться приезда пожарников, религиозные евреи бросились в огонь, чтобы спасти свитки и всё, что осталось. Они даже спасли несколько разорванных молитвенников и сидур.
Биробиджанское небо стало красным от огня. В этом огне ушло последнее звено еврейской культуры, за которое они держались из последних сил. Потом группа евреев приобрела домик, чтобы продолжить еврейскую традицию. Это был маленький дом, который стал островком для древней еврейской культуры и традиции, вокруг которого образовался современный иудаизм, представлявший собой пустоту».
Безусловно, ценны воспоминания Майзлер Нины (проживает в настоящее время в Израиле), дочери Б. Майзлера — шойхета Биробиджанской синагоги, записанные в мае 2008 года: «Отец пришёл после пожара весь в копоти. Вместе с прихожанами он спасал всё, что можно было вынести из синагоги: свитки Торы, молитвенники, книги, рог шофара, вещи, среди которых были талесы, тфиллин, меноры и т. п. Все самое ценное прихожане перенесли к нам в дом. Книги, вещи лежали по всем углам дома. Через месяц папа заявил, что мы с ним поедем на Украину.
Поездка на поезде была долгой. Мы побывали в Москве, Киеве, Каменец-Подольске и, конечно, в Жмеринке, где папа родился. Везде, куда бы мы не приезжали, папа сразу направлялся в синагогу и встречался с раввинами, прихожанами, и, конечно, разговор шёл о постигшем горе. Он просил о помощи в покупке небольшого дома для синагоги, восстановлении оборудования, так как большая часть мебели сгорела. Я присутствовала при этих разговорах и хотя многое не понимала, но суть их мне была ясна. За два месяца мы объехали эти города, и часть денег, необходимых для восстановления синагоги, папа все же собрал. Он молился, пока мы ехали в Биробиджан, чтобы как можно быстрее решить вопрос о покупке дома и восстановлении синагоги».
В 1956 году был действительно куплен на собранные деньги небольшой дом на той же улице. Биробиджанская религиозная община иудеев в лице председателя правления Лейбы Гефена, как записано в договоре купли-продажи домовладения, заключённом 22 августа, приобрела бревенчатый дом за двадцать шесть тысяч четыреста рублей. По всей видимости, вновь было разрешено открыть синагогу сугубо для пенсионеров, так как других прихожан в то время уже не было.
О судьбе Лейбы Гефена мне удалось узнать в Валдгейме от его племянника Залмана: «Гефены привезли с собой Тору, талесы, тфиллин, а здесь ничего нет, ни синагоги, ни молитвенного дома. Пусть и не были все приехавшие сюда верующими, но праздники соблюдали. На праздники, правда, курицу зарезать приглашали шойхета, прочитать молитву — Лейб был всегда рядом. Дядя мой, Лейб, читал Тору, сидур, различные молитвы.
В Валдгейме синагоги не было, собирались периодически на квартирах. Как-то раз у нас дома собирались женщины. Когда была образована область, Лейб переехал в город и посвятил всё своё свободное время биробиджанской общине. Он стал хазаном и отстаивал интересы общины в городе, по крайней мере, так о нём говорили старики, вспоминавшие те времена».
С помощью Д. Кофмана, а также по воспоминаниям детей бывших прихожан и на основе сохранившегося плана дома, реконструированного после его покупки под синагогу, я восстановил схему размещения установленных там религиозных атрибутов.
Это был старый одноэтажный дом с печным отоплением. Дощатая наружная дверь, ведущая в коридор, плотно не закрывалась. Из коридора сразу попадаешь в комнату размером в 72 квадратных метра. В центре была оборудована Бима (возвышение (кафедра) в синагоге, предназначенная для чтения Торы и других выступлений. В некоторых общинах эта кафедра служит и для ведущего молитву) с загородками, за которой кантор читал молитвы, напротив был установлен длинный стол со скамейками вокруг него. У стены стоял вырезанный из дерева Арон-Кодеш (специальный шкаф в синагоге (священный шкаф), в котором хранятся свитки Торы). Арон Кодеш был закрыт парохет (так называется занавес над Арон Кодеш) из красного бархата. На столе стояли несколько подсвечников и менора. Из этого зала был проход в две комнатки поменьше. В одной из них находились при чтении молитвы женщины, в другой был кабинет председателя общины. Стены в комнатах были оштукатурены и побелены какой-то серой извёсткой, отчего помещение казалось неухоженным и грязным. Окна были закрыты деревянными ставнями, которые открывались изредка, по праздникам, а два окна были просто заколочены досками.
Вместе с Л. Гефоном в качестве кантора проводил службу Эйных Альцикер. Вместе с ним службу вели Марк Случ, Аврум Зингер, был в общине и шойхет — Борух Майзлер. Прихожане уже не так активно собирались на шабат, но миньян был всегда. На еврейские праздники в общину приходило до ста человек, и тогда открывали двери, ставни на окнах, чтобы стоявшие во дворе люди могли услышать слова молитвы. Закрыть этот общинный дом в те годы уже ни у кого рука не поднималась. На молитвы ходили одни старики и старушки, молодёжи не было, и, следовательно, никакого вреда, по мнению властей, они принести не могли.
Старый дом доживал свой век, и когда он стал разваливаться, чему способствовали неоднократные пожары, восстанавливать его не стали. В последние годы его существования произошла ещё и кража. Были похищены священные для евреев свитки Торы. В 1986 году горисполком выделил дом на улице Маяковского, привёл его в порядок и передал общине, которую возглавил Борис Кофман. Туда же перенесли все, что осталось после пожаров и кражи.
Деятельность общины едва теплилась, что подтверждают сухие отчёты и справки уполномоченных по делам религий по Хабаровскому краю. Из этих справок становится понятно, что к 1985 году община прекратила своё существование, не было исполнительного органа, раввина. Несмотря на это, надо отметить, что стараниями известных личностей были попытки проведения отдельных мероприятий. Так, по инициативе Л. Школьника, в то время редактора газеты «Биробиджанер Штерн», была проведена первая за многие годы еврейская свадьба с хупой (навес, символизирующий будущий дом, в который жених вводит невесту), но без настоящего раввина. Это был больше пропагандистский акт, но он всколыхнул национальные чувства евреев.
В сентябре 1996 года была зарегистрирована религиозная иудейская община «Бейт Тшува», которая входит в состав КЕРООР (Конгресс еврейских религиозных общин и организаций России). Расположилась она в старом здании на улице Маяковского, куда до этого переехала синагога. В 2001 году решением главного раввина России А. Шаевича на должность раввина был назначен И. Шавульский, который через несколько лет выехал в Израиль.
Эта община, несмотря на все старания, не смогла привлечь внимание и найти поддержку со стороны еврейской общественности Биробиджана, что послужило поводом к созданию в 1998 году еврейской религиозной общины «Фрейд», которая вошла уже в состав ФЕОР (Федерация еврейских общин России). Поддержка местных властей и активная деятельность совета общины, которую возглавил Л.Г. Тойтман, объединила евреев Биробиджана.
При финансовой поддержке ФЕОР, Джойнта, Еврейского Агентства в России в 2000 году был открыт общинный центр, в котором разместились молельный зал, библиотека, компьютерный класс, благотворительная служба Хэсэд (Еврейская благотворительная организация), которая оказывает помощь малообеспеченным жителям области, предоставляя им бесплатные обеды, продовольственные наборы, лекарственные препараты, медицинское реабилитационное оборудование. «Фрейд» имеет печатное издание «Община».
