В его тридцать три при росте примерно шесть футов у Арсена была идеальная фигура мужчины в расцвете сил. Широкие плечи плавно переходили в узкую талию. Генри проклинал полы его вечернего костюма, скрывающие, как он был уверен, упругую задницу. Он не раз тренировался с Арсеном у «Джентльмена Джексона» и знал, что на теле у того нет ни унции жира. Мускулистый. Стройный. Сильный. Но все равно совсем не похожий на здоровенного Генри. С Арсеном ему не пришлось бы сдерживать свою силу. Не пришлось бы бояться сделать ему больно.

Арсен смог бы принять его.

Генри стало жарко. От желания сводило скулы, внизу живота началась пульсация, грозящая вырвать из горла стон.

Он тряхнул головой и расправил плечи, пытаясь успокоиться. Опустив руку, он поправил брюки, но скрыть выпуклость под ними не удалось.

Да и вид Арсена, идущего впереди, совсем не помогал, поэтому Генри неохотно отвел взгляд от затянутого в элегантную одежду тела.

Слава богу, тут темно. Это поможет скрыть эрекцию, пока он не возьмет себя в руки. Свет из холла в коридор почти не проникал. Они шли мимо каких-то закрытых дверей. На стенах висели картины в позолоченных рамах, но было слишком темно, и Генри не удалось ничего разглядеть. Он не мог припомнить, чтобы бывал в этом крыле раньше. Но это и неудивительно, учитывая размеры поместья. Дом был огромным. С множеством комнат. Даже за неделю Генри не успел обойти его полностью.

Арсен открыл какую-то дверь.

- Следуйте за мной, - повторил он и шагнул в комнату. – И закройте дверь.

Генри сделал, как велено. Дверь захлопнулась с неестественно громким звуком. Его пальцы погладили медный ключ, торчащий в замочной скважине. Так заманчиво - просто повернуть его, заперев Арсена здесь. Наедине с ним. По спине Генри пробежала дрожь. Он закусил щеку, пытаясь побороть жажду. Если он набросится на хозяина поместья, Арсен точно никогда больше не станет присылать ему приглашения.

С трудом убрав руку, он отвернулся от двери и огляделся. Бесконечные полки с книгами. Большой стол красного дерева. Удобный диван, обтянутый коричневой кожей, пара кресел и стулья. Массивная мебель, очень мужская. Генри ненавидел все эти хилые стульчики, которые обычно стояли в гостиных.

Кабинет был большим, но не слишком. Здесь не возникало ощущения, словно ты находишься в музее, как во многих залах для официальных приемов, напротив – было довольно уютно. По столу были разбросаны какие-то бумаги и колода карт. На журнальном столике у дивана лежала открытая книга. Должно быть, это - личный кабинет Арсена. Похоже, прислуга знала, где скрывается хозяин, потому как в камине горел огонь, а свечи в тройном серебряном канделябре, стоящем на углу стола, были зажжены.

Внимание Генри привлек звон стекла. Держа в каждой руке по низкому хрустальному бокалу, Арсен вышел на свет.

- Присаживайтесь, - сказал он, показав на кресла рядом со столом.

Полы умело скроенного сюртука разошлись, открывая украшенный вышивкой черный шелковый жилет. Золотая цепочка карманных часов блеснула в свете свечей. Арсен расстегнул сюртук. Это ничего не значит. Ничего. Генри с трудом сглотнул и пересек комнату. Его пальцы коснулись Арсена, когда он взял предложенный бокал. Волна мурашек прокатилась по руке, сердце екнуло.

- Благодарю, - сказал он охрипшим голосом и устроился в кресле.

Арсен отхлебнул из бокала, отставил его и прислонился бедром к столу. Он был так близко, что Генри нужно было лишь наклониться, чтобы положить ладонь ему на колено. Арсен скинул сюртук и свалился на стул рядом с креслом Генри.

Тот разглядывал золотистую кожу, просвечивавшую из-под белого хлопка рубашки. Стараясь не пялиться, он поднес бокал к губам.

- Это вам больше по вкусу? – спросил Арсен.

Генри удивленно ахнул и закашлялся, виски обожгло горло и легкие.

- Я так понимаю, виски вам тоже не нравится?

Чувствуя себя полным идиотом, Генри пытался откашляться. Когда приступ прошел, он поднял руку.

- Простите, Сомервиль. Нет. В смысле, виски мне нравится. Хорошее. – Для пущей выразительности он сделал большой глоток.

Арсен наклонил голову.

- Я подумал, вам не помешает выпить что-нибудь приличное.

Прядь волос упала ему на лоб, задевая ресницы, когда он опустил взгляд. Тонкие пальцы погладили карты, лежащие на столе.

- Не желаете сыграть партию?

Генри усмехнулся.

- Нет, сегодня мне не нужны ваши деньги.

Арсен вскинул голову.

- Что, простите?

- Вы, в самом деле, думаете, что я не заметил? Каждый раз, когда на кону не меньше двадцати пяти фунтов, вы позволяете мне выиграть.

- Вы обвиняете меня в шулерстве? Хотите сказать, у меня нет чести? – сказал Арсен, оскорбившись.

- Да, вы подтасовываете результаты в мою пользу. Но не поймите меня превратно. Я не считаю, что у вас нет чести. Скорее – наоборот.

Довольно известный игрок, Арсен почти всегда побеждал, если играл с пэрами. Точнее – с теми, кто мог позволить себе проигрыш, или теми, кому требовалось преподать урок и показать, каково это - проигрывать. Но с теми, кому повезло меньше, такими как Генри, который считал каждый фартинг, Арсен начинал проигрывать. Это была еще одна его характерная черта, которая так восхищала Генри.

Арсен нахмурил брови. Казалось, сейчас он начнет спорить, но он только пожал плечами.

Генри облегченно вздохнул.

- В любом случае, вам ни к чему развлекать меня. Я не хочу отвлекать вас от гостей.

Арсен закатил глаза.

- Мои гости найдут, чем заняться, и без меня. А мне и без них хорошо. Остается только благодарить бога за то, что завтра они уезжают.

Генри хлебнул еще виски. Хотя его пригласили в Сомервиль-Парк впервые, весь Лондон слышал сплетни о званых вечерах, которые уже много лет устраивал Арсен. Так почему же он говорит так, словно ему это в тягость?

- Ведь это вы пригласили их сюда.

- Да. Однако свою задачу они выполнили и теперь могут проваливать. И лучше никому из них здесь не задерживаться. Если понадобится, завтра с утра я собственноручно распихаю их по каретам.

По крайней мере, Арсену не придется волноваться о том, чтобы и его запихнуть в карету. Как только рассветет, он уедет в Лондон, подальше от Сомервиль-Парка и самой мучительной недели в его жизни.

Арсен небрежно скрестил руки на груди. Генри понадобилась вся сила воли, чтобы не начать ерзать в кресле под внимательным взглядом темно-зеленых глаз.

- Элли вам не по вкусу?

- Нет, - машинально ответил Генри, а потом насторожился. Он наклонился вперед и пристально посмотрел на Арсена. – Это из-за вас она преследует меня всю неделю?

Арсен отмахнулся, не обратив на негодование Генри ни малейшего внимания.

- Не обижайтесь, Шоу. Вы в самом деле ей понравились. У нее слабость к крупным мужчинам, поэтому она совсем не возражала, когда я подтолкнул ее в вашем направлении.

Нахмурившись, Генри откинулся на спинку кресла и сделал очередной глоток виски. Ему не понравилось – совсем не понравилось – что Арсен пытался подсунуть ему женщину. Видимо, он даже не подозревает, в каком направлении простираются интересы Генри. Это должно было успокаивать, потому что, стало быть, ему успешно удается скрывать от светских джентльменов тот факт, что он предпочитает мужчин. Но это также значило, что Арсен не догадывается о том, что стал объектом его страсти. Под ложечкой засосало. В груди поселилось это странное тянущее ощущение, жестоко терзая сердце. Черт, безответная любовь – это больно.

- Вы девственник, Шоу?

Генри пораженно застыл. Он почувствовал, как от лица отлила краска, а потом щеки загорелись.

- Н-н-нет. Нет! Я не девственник. – Девственники не хотят сделать с лордом Сомервилем то, что хотел Генри.

- Хмм, - Арсен потер подбородок. – И все же всю неделю вы вели себя как монах. Если не ошибаюсь, вы – единственный из моих гостей, кто не стал принимать участие в вечере. Ваша преданность заслуживает восхищения.