Она отдернула ее, и какое-то время беспомощно стояла, чувствуя повисшее в воздухе напряжение.

Глаза Хантера немного сузились.

— Уверен, он это переживет.

Крис сжал челюсти. Его плечи напряглись.

Она не могла пошевелиться. Вся ситуация казалась какой-то сюрреалистической, Крис и Хантер сердито смотрели друг на друга поверх ее головы. Не замечая ее.

Из коридора донесся чей-то голос.

— Эй, Крис.

Один из близнецов. Она не знала, который из них. Конечно же, они все были здесь — Габриэль играл в футбольной команде.

Крис не повернул головы.

— Да?

— Мы собираемся пойти поиграть в баскетбол с Марком и Дрю. Ты с нами?

У нее перехватило дыхание, всего на секунду, будто простое упоминание имени Дрю имело власть над ней.

Долгое время Крис не двигался. Но затем он через плечо посмотрел на своего брата.

— Да. Конечно.

Он сделал шаг назад и начал поворачиваться.

Она выдохнула, не заметив, что задержала дыхание.

— Я действительно сожалею насчет твоей футболки, — сказала она.

Он даже не оглянулся. Его голос был спокойным.

— Я уже пережил это, Бекки.

То, как он это сказал, было похоже на зажим нерва в руке.

Ублюдок. Она сердито посмотрела на него.

Хантер наблюдал за тем, как уходил Крис. Она прикоснулась к его руке.

— Пошли. Давай найдем Квин.

Ее подруга танцевала в гостиной, закрыв глаза, подняв над головой руки и двигаясь так, будто занималась с музыкой любовью.

Видимо, Бекка была не единственной, кто так думал, потому что еще двое парней танцевали вместе с ней. Бекка не узнала ни одного из них.

При этом трое не обращали никакого внимания на присутствующих.

— Квин выглядит одинокой, — сказал Хантер. Он где-то взял пару содовых и сейчас протягивал ей запотевшую банку. Она взяла ее.

Квин качнула бедрами в такт музыки, а потом ударила по бедрам с внутренней стороны.

Бекка поморщилась.

— Никогда раньше не видела, чтобы она так делала...

— Ты уверена? — голос Хантера у ее плеча прозвучал сухо. — Выглядит так, будто она практиковалась.

— Эй. — Она посмотрела на него.

Он пожал плечами и сделал глоток из банки.

— Я просто сказал.

Парень позади Квин подошел к ней ближе. Он был на голову выше нее, с темной кожей, может, с Ближнего Востока или латиноамериканец, было слишком темно, чтобы Бекка могла сказать наверняка. Он положил на бедра Квин свои сильные руки и притянул за них к себе.

Бекка напряглась. За такое она бы врезала парню. Но ее подруга игриво ударила его по рукам и отвернулась от него, посылая в его сторону недовольный взгляд и покачивая головой.

Бекка поймала ее взгляд.

— Ты в порядке? — одними губами произнесла она.

Квин кивнула, сделав это в такт музыки.

— Он горяченький, — проговорила она губами в ответ, обмахивая себя руками, стоя при этом к парню спиной.

Песня поменялась. Квин протянула руку — явное приглашение.

Хантер наклонился к ней, чтобы перекричать басы.

— Хочешь потанцевать?

Бекка отклонилась назад и потерла шею, его близость заставляла ее краснеть.

— Не сейчас. Здесь немного жарко.

— Тогда пойдем, прогуляемся.

Снаружи воздух ощущался на десять градусов холоднее, чем на самом деле был. С воды дул ветер, взъерошивая ей волосы и шурша по ее коже. Весь задний двор был окружен белой праздничной гирляндой, открывая дорожку, освещенную факелами на подставке, все именно так, как она помнила. Несколько парней жарили на гриле гамбургеры, хотя, казалось, они больше были заинтересованы в том, чтобы превратить щипцы в раскаленное железо, а потом гоняться с ними друг за другом. В дальнем конце дворика располагалась небольшая лужайка с травой, которая заканчивалась в конце дорожки, где восемь или девять парней скорее хулиганили, чем играли в баскетбол.

Было слишком темно, чтобы различить среди них Дрю, да она особо и не всматривалась.

Бекка указала в противоположном направлении.

— Давай спустимся к воде.

— Конечно. — Он подошел ближе. — Тебе не будет слишком холодно?

Возможно, она могла замерзнуть, но ей не хотелось стоять здесь, во внутреннем дворике, и ждать, пока Дрю заметит ее.

— Нет, не будет.

Они пошли к воде. Песок под ногами был плотным и жестким, неохотно продавливаясь под каблуками. Она обхватила себя руками за живот, пожалев о каждом дюйме кожи, которую открывал ее короткий топ.

Хантер повел ее в дальнюю сторону к бочкам с огнем, где стояло несколько пустых складных стульев. Там были и другие ребята, преимущественно старшеклассники, она никого из них не знала. Их голоса звучали приглушенно, пивные бутылки были воткнуты в песок, как попало. У бочки чуть подальше какой-то парень играл на гитаре.

Хантер поставил два стула вместе, и она села, радуясь теплу огня, лижущего ее щеки.

— Спасибо, — сказала она.

В десяти футах от него на песок накатывала вода. Она перебирала камни, висящие у нее на запястье, водя пальцем по острым краям одного, по шершавой стороне другого. На ощупь она не могла определить, где какой, кроме гематита, который был гладким и круглым. Ее пальцы продолжали искать его, катая скользкий камень между костяшками.

Бекка уставилась на огонь, внезапно осознав, что он смотрит на нее.

— Итак... ты относишься к культуре... нью эйдж?

— Вообще-то нет, — удивленно ответил он.

— Тогда откуда ты так много знаешь о камнях?

— Я с этим вырос.

Он замолчал, как будто хотел сказать что-то еще, но потом передумал.

Она взглянула на него, изучая его профиль. Его губы были слегка приоткрыты, и от огня его зеленые глаза казались почти золотистыми, отбрасывая свет от колец в брови.

— Ты не обязан мне рассказывать, — сказала она.

— Нет, я не возражаю. Просто хочу правильно это объяснить.

Он потрогал один из камней на своей руке так же, как это делала она. Она размышляла, искал ли он какой-то определенный.

Когда он снова заговорил, то его голос звучал тихо:

— У тебя же есть любимый цвет, верно?

— Голубой, — сказала она, не задумываясь.

— Тебе он всегда нравился, да? — сказал он. — Тебе он просто нравится. Никто не заставлял тебя любить голубой цвет.

— Конечно. — Она задумалась об этом на мгновение. — Любимый цвет довольно сложно навязать.

— Тогда ладно. — Он взглянул на нее. — У тебя когда-нибудь бывало так, что идешь ты по ювелирному магазину и находишь то, что действительно привлекает твое внимание? Как, если бы тебе нравилась платина, когда кто-то любит золото, или тебе нравятся изумруды, в то время как кто-то другой предпочитает сапфиры?

Бекка кивнула. Ее привлекал аметист, но поскольку это был один из камней, который он повесил на ее запястье, она не хотела добровольно говорить об этом.

— Моя мама считает, что у всего существующего есть сознание, — сказал он. — Понимание. Может, он тебе и не нравится. — Он протянул руку и коснулся ее пальца, который все еще лежал на гематите. — Но он поддерживает тебя.

От его прикосновения у нее пропал голос. Она смотрела, как огонь мерцает на его щеках.

Улыбка тронула его губы, и он откинулся назад.

— Когда я был маленьким, — сказал он, — у моей мамы была коробка с такими же камнями. Все различного вида. Она разрешала мне с ними играть.

Он и сейчас играл с ними, рассеянно выстраивая в линию оставшиеся на запястье камни.

— Когда мне исполнилось шесть, — продолжал он, — она сказала выбрать те, которые мне были нужны, потому что остальные она убирала навсегда. Я сказал ей, что хочу их все, но она ответила, что от этого я заболею. — Он немного рассмеялся и почти застенчиво отвел глаза. — Звучит слишком приторно-сладко, да?

— Да.

Она понятия не имела, о чем он говорил.

Хантер улыбнулся и наклонился ближе, перевесившись через спинку своего стула.

— Не относись ко мне снисходительно.