Лишь дяде Ване ничего не снилось.

Январь 2010 г.

Писатель Н. сидел за письменным столом и тупо смотрел в мерцающий экран монитора компьютера, на котором маячила чистая страничка текстового редактора Microsoft Word. Сегодня он собрался поработать, как следует, на ниве литературного творчества.

Побудительных причин было несколько.

Во-первых, Н. действительно долго не писал. Последняя книжка вышла в издательстве пять лет назад, и его имя стало произноситься все реже и реже, а это верная дорога к полному забвению.

Во-вторых, в писательском союзе недавно поинтересовались, нет ли у него в портфеле нового произведения? А в вопросе явно звучало: «А не иссяк ли у Вас, милейший, животворный творческий родник? Уж не наступил ли страшный и необратимый процесс литературной импотенции, от которой никакая «Виагра» не помогает?».

В-третьих, финансовые дела у Н. расстроились настолько, что он повлезал кругом в долги, а жена стала относиться к нему, как к неодушевленному, не очень нужному и обременительному предмету, и даже тарелку с жидковатым супом ставила на стол с подчеркнутым пренебрежением. Мол, жри, дармоед, что дают; от тебя мало толку как на супружеском ложе, так и плане содержания семьи.

Хроническое безденежье давило на плечи Н. всей тяжестью комплекса неполноценности и давало повод к размышлениям типа:

«Да, нелегко нынче нам, писателям! Госзаказ отменили, и это сильно ударило по карману. Вот люди, живущие на мусорной свалке, парии, отбросы общества, можно сказать, а зарабатывают в день больше меня. Разве это справедливо!?».

Поскольку писатель Н. ничего путного в жизни делать не умел, оставалось одно: быстренько написать новый роман или повесть, или, что получится, на худой конец.

Он твердо знал, что для создания произведения необходимы тема и идея. В голове назойливо вертелась фраза из литературного прошлого – «социалистического по форме, национального по содержанию». Первую часть архаичного заклинания можно смело опустить за ненадобностью.

Теперь, выбор темы, а идею Н. потом вложит.

Про удачливого, трудолюбивого сельскохозяйственного предпринимателя, накормившего половину населения республики и ставшего поставлять свою продукцию на экспорт, он уже писал.

Про талантливого руководителя одного из районов, сделавшего из своего мини-региона процветающую зону, где дети счастливы, одеты, обуты и накормлены; все их родители при деле, а старики пьют джомбу и нахваливают заботливого ахлачи, Н. писал тоже. Неважно, что потом прототипа главного героя посадили в тюрьму за битье морд и казнокрадство. Ведь писатель создает художественное произведение, а не летучий газетный репортаж.

Про главного человека в республике также было написано. Н. даже получил за это произведение местную литературную премию, но с тех пор про главу было написано столько, что сказать новое слово стало практически невозможно. А повторяться писателю Н. не хотелось.

Про студентов родного университета, не пьющих, не курящих, не хулиганящих, а занимающихся науками исключительно прилежно и плодотворно, так что их теоретические разработки сразу становятся предметом изучения западных корпораций, а Вуз, в котором они обучаются, попадает в десятку лучших  и престижных университетов мира, Н. тоже уже написал.

Итак, тема! Прямо, камень преткновения какой-то! Муза вдохновения, эта непостоянная, легкомысленная девица с лирой в руках, явно не порхала сегодня над головой угрюмого писателя, не овевала его освежающим ветерком своих крыл. Уж не переметнулась ли она содержанкой к Ваньке Манджиеву; то-то он нынче в фаворе?

Кружка крепчайшего чая с долькой лимона не подействовала стимулирующе на мыслительный процесс литератора. Он решил прилечь на диван, от расклятого монитора в глазах появилась рябь, в то время как головной мозг не издавал никаких положительных импульсов.

Вместо полезных мыслей в голову лезли всякие глупости:

«Вот и «народного» до сих пор не получил! Чьи это происки, он примерно догадывается. Почему такое коварство исходит от людей достаточно близких, которым доверяешь?».

В связи с этим вспомнилась ядовитая фраза, произнесенная здешним критиком, доморощенным острословом, сказанная в адрес одного лауреата:

«Народный поэт всех микрорайонов Элисты!».

Зачем же так издеваться и девальвировать высокое звание, хотя в отношении именно того лауреата в справедливости оценки не откажешь.

Память навязчиво и некстати воскресила недавний телефонный разговор со злобным критиком. Тот по привычке брюзжал:

«И, что же вам всем на месте не сидится? Возомнили себя гениями! А, по-моему, на всю страну с лихвой хватило бы не больше десятка писателей. И так запудрили народу мозги всякой чепухой, что плакать хочется!».

Н. тогда попытался возразить, что вовсе не считает себя гением, на что получил радикальный ответ-вопрос:

«А для чего тогда пишешь, если не гений? Плодите серость методом клонирования, нахлебники! Кропаете про лютики-цветочки (про ковыль и тюльпаны, то бишь), про зверушек разных, сайгачат и верблюжат, да еще норовите издать свои творения на халяву за казенный счет, и возмущаетесь, когда казна не желает раскошеливаться. Темы, конечно, интересные, а главное, бесконфликтные, что означает – безопасные, но казна все равно не хочет деньги понапрасну разбрасывать. У людей, власть предержащих, насчет «распиливания» казенных денег свои понятия. Юбилейные мероприятия едва не каждый год приключаются, и денежки необходимо распределять «правильно», а тут еще вы, писатели, лезете со своими эпохальными творениями. Из единственного в республике литературно-художественного журнала, само собой разумеется, исключительно для его улучшения, года два-три назад по-хамски вышвырнули главного редактора, приличного литератора и человека, а на его место водрузили «нечто», которое шагу не делало без согласования с вышестоящими шефами. Дай Бог, если ситуация изменится, хотя в это мало вериться! Ну, не входите вы в сферу приоритетов сегодняшних управленцев. Власти ваша литература не нужна, у нее есть свой «гиперболоид инженера Гарина» - телевидение. Да, и по мне, если книга не вызывает в душе читателя восторг или возмущение, она не имеет права на жизнь!».

К чему такой ожесточенный максимализм? Если так рассуждать, то нести культуру в массы будет некому.

Много обидного, даже оскорбительного, сказал в последнем телефонном разговоре недоброжелательный критик:

«Натягиваете на свои лица маски многозначительности,  а за душой – пустота, стоит открыть рот, как патриотический елей, так и прет на свет божий вместо более уместного перегара! Научились говорить стандартными клише и штампами, приправленными изъявлением благодарности своим «благодетелям», которым на вас попросту наплевать,  а слова живого от вас не услышишь.

Лягаете втихаря, опасаясь делать это публично (калибр дарования несопоставим), ушедшего из жизни патриарха – собрата по  перу, известного всему бывшему Советскому Союзу, при бытии которого губы боялись разлепить. Некрофилами, что ли заделались?

Разделились на два лагеря-союза, будто причиной этому является антагонизм мировоззренческий или художественный, а истинная причина – копеечная и властно-«портфельная».  

Полюбили кусать прежнюю власть, не слишком милосердную, но выведшую вас в люди, с удовольствием грызете мертвую ладонь, с которой раньшеслизывали корм. Хорошим тоном стало вспоминать о поголовном, сто пятидесяти процентном патологическом садизме русских спецкомендантов в Сибири. Возникает вопрос, а почему не двухсот процентном? Или трехсот процентном? Зато, с каким мазохистским сладострастием распинаетесь вы в своих верноподданнических чувствах к власти нынешней, доброй, указавшей всем нам наше истинное место – между половицей и плинтусом.   

Творческий интерес замыкается у вас, в основном, на желании получения гонораров за ваши «шедевры!». Поэтому, и не любопытны вы никому, и у вас никто и ничто не вызывает интерес, за исключением собственных персон, драгоценных!».