Мои размышления были прерваны появлением Людмилы и Анхелес в сопровождении Карлоса. Люду я не видела чуть больше месяца, и хотя она всегда была худой и стройной, сейчас мне в глаза бросилась какая-то особая хрупкость ее фигуры, а лицо ее осунулось и казалось резко очерченным. Она улыбнулась, заметив меня, но я увидела, что она лишь растянула губы в улыбке, в то время как глаза ее отражали глубокую печаль. Я подалась ей навстречу, мы обнялись и долго стояли так, как будто удерживая друг друга от падения. Наконец, мы разжали объятия; в глазах у обеих стояли слезы. Мы не промолвили ни слова – слова были неуместны.

Затем последовало мое сердечное приветствие Анхелес: мы обнялись и по-испански расцеловались. Пока происходила сцена встречи и длились объятия, Росалес принес всем нам по чашечке кофе. Мы решили больше не задерживаться в Севилье и, выпив кофе, направились к машинам. Мы с Людой устроились на заднем сидении. Мы держались за руки, словно опасались потеряться и несли ответственность друг за друга.

– Итак, время – шесть часов. Мы стартуем немедленно и, надеюсь, к полуночи мы доберемся до Мадрида, – распорядился Карлос.

По дороге мы с Карлосом в подробностях рассказали женщинам о событиях двух дней и о ходе нашего расследования. Я показала Людмиле рукопись и поведала о том, каким странным образом я ее заполучила.

– Удивительно! – воскликнула Люда. – Я думала, такие совпадения бывают только в романах. Странно, однако, у меня такое чувство, что мы на верном пути.

– Конечно! – я крепко сжала ее руку.

Мы обе задумались, и оставшуюся часть пути все мы в основном молчали, то разглядывая сумеречный пейзаж за окном, то подремывая от усталости. В Мадриде мы все попрощались с Мигелем и, вновь от души поблагодарив его, договорились о завтрашней поездке. Росалес, который горел желанием проявить свое испанское гостеприимство, повез нас к себе домой, где мы согласились провести эту самую беспокойную ночь.

Жена Андреаса, Марта, маленькая тихая женщина, ждала нас с нетерпением. Для нас уже были приготовлены комнаты, а на столе нас ожидали аппетитная тортилья и освежающий гаспачо[15]. После еды мы немного взбодрились и оказались даже в состоянии рассказать Марте в подробностях о сегодняшних событиях. Она с живейшим интересом выслушала нас и дала кое-какие советы. Выяснилось, что эта миниатюрная женщина разделяла со своим супругом тяготы археологических экспедиций, будучи сама археологом. Созданный мною где-то в глубине души образ истинного археолога снова рушился.

Мы уже собирались отойти ко сну, когда зазвонил телефон. Марта передала мне трубку.

– Я обещал тебе сегодня позвонить.

– Игорь, откуда ты?

Он всегда заставал меня врасплох, но когда он сказал, что звонит из Мадрида и хочет немедленно меня видеть, изумление мое достигло крайнего предела.

– Боюсь, что сегодня ничего не получится, – ответила я с сожалением. – У нас был очень насыщенный день, а завтра предстоит, вероятно, еще более тяжелый. И мне неудобно заставлять гостеприимных хозяев ожидать моего позднего возвращения. Все уже собирались ложиться.

– Это не проблема, – нашелся Игорь. – Я устрою тебя в своей гостинице.

– Нет, – отрезала я, чего-то вдруг испугавшись, но тут же смягчила свой тон: – Это не очень удобно, я не хотела бы обижать людей, предложивших свое гостеприимство…

– Алена, – перебил меня Игорь, – я внизу на улице, мы теряем время. Выйди ровно на пятнадцать минут. Ты расскажешь мне о ходе дела, и мы договоримся на завтра.

Приказным тоном он попытался прикрыть легкую обиду. Мне стало жаль его. В конце концов, его приезд был для меня большим подспорьем: он всегда знал, что делать. Я согласилась выйти. Все признали необходимость этой встречи, и Марта настояла на том, чтобы пригласить его в дом. Это предложение мне было на руку: я почему-то опасалась оставаться с ним наедине. Не то, чтобы я думала, что он станет форсировать события и заставит меня принимать решение, к которому я не готова, но я понимала, что в его взгляде будет сквозить этот немой вопрос о будущности наших взаимоотношений. Мне некогда было в эти дни разбираться в себе и своих чувствах. Эта тема каким-то образом будоражила меня, но сказать определенно я ничего не могла. Да и не время было сейчас выяснять отношения.

Я спустилась. Игорь стоял, опираясь на какую-то машину и с кем-то беседуя. Оба поздоровались со мной, и я узнала Андрея, который поспешил открыть дверь машины и уже собрался залезть в нее, но я его остановила и пригласила обоих подняться к Росалесам.

– Ну, что ж, – деловито проговорил Игорь, – раз приглашают, пойдем.

Мне показалось, в его голосе прозвучало разочарование. Впрочем, видимо, я слишком много внимания уделяла его персоне и слишком много значения придавала его словам, вполне возможно, лишь случайно брошенным в аэропорту. Но мои сомнения тут же были опровергнуты. Поднимаясь, Игорь как бы вскользь шепнул мне:

– Ты боишься меня, и совершенно напрасно.

– С чего ты взял?

– Да нет, ты же смелая, – усмехнулся он, – это мне всего лишь показалось.

Я расстроилась и как-то внезапно ощутила страшную усталость: ноги стали ватными, глаза перестали фокусировать, и любое движение требовало от меня невероятных усилий. Так, старательно держа себя в руках, я дотащилась до квартиры Росалесов, «сдала» своих соотечественников всей нашей компании и буквально рухнула на диван рядом с Людой. Она, словно что-то поняла, подбадривающе сжала мою руку.

Карлос кратко изложил результаты сегодняшнего расследования и планы на завтрашний день, Андрей переводил Игорю. Вся встреча заняла действительно не больше пятнадцати минут и, отказавшись от предложенного Мартой гаспачо, мои русские друзья откланялись. Я нашла в себе мужество проводить их до двери. Андрей предусмотрительно вышел первым, а Игорь резко обернулся ко мне, но вовремя спохватился, как-то неопределенно мотнул головой и пристально посмотрел на меня своими иссиня голубыми глазами. Вдруг черты лица его смягчились: видимо, я представляла собой жалкое зрелище, и его решимость сменилась жалостью. Он погладил меня по плечу и прошептал:

– Завтра мы найдем Колю, и все будет позади. Иди отдыхай.

Он столь же резко отвернулся и вышел, аккуратно затворив дверь. Я стояла, прислонившись к стене, и не отрывала глаз от только закрывшейся двери. Сердце колотилось, осталась неудовлетворенность, недосказанность. Я раздваивалась. Часть меня радовалась, что он ушел и не потребовал никакого выяснения. Вторая часть хотела догнать его и допросить с пристрастием о его намерениях, чувствах, отношении. Я удивлялась сама себе. Все эти годы мы ни на месяц, ни на неделю, ни, пожалуй, на день не теряли друг друга из виду. Все эти годы я ни на секунду не жалела о своем разводе и ни на мгновенье не допускала мысли о возможности возвращения к прошлому. Что же терзало меня сейчас? Неужели я поверила, что исчезновение Коли исправило те недостатки Ветрова, которые мешали нашей совместной жизни? Вряд ли. Скорее всего, сейчас в минуты, тяжелые и эмоционально и физически, я почувствовала себя слабой женщиной, которой необходима элементарная мужская забота и защита. Однако в данный момент, когда я не способна была к здравой оценке своих мыслей и чувств, верх брала та моя половина, которая тянулась к мужской силе и протекции, и я уже почти отчаянно сожалела о том, что дала Игорю вот так уйти, что не осталась с ним наедине внизу, что не подбодрила его к началу разговора, а наоборот, пресекла всяческие его попытки. А в душе я уже утешала себя завтрашней встречей, рисовала себе возможный ход нашего выяснения и даже возможный его исход. Да, сейчас я оставляла себе надежду, впрочем, я оставляла ее и Ветрову.

Усталость и сон обуревали меня, и я поплелась в отведенную нам с Людой комнату. Она уже лежала в постели, и глаза ее, выглядевшие воспаленными, выражали горечь и тоску.

– Завтра мы найдем Колю, Люда, и все будет позади, – отрешенно, но, видимо, убедительно повторила я слова Ветрова. Люда кивнула, и взгляд ее потеплел.