- А потом что? Предположим, мутантов не станет. Отряд распустят. Уже сейчас, по идее, ты действуешь не по приказу правительства. Выступаешь в самоволку. Что ты будешь делать потом? Чем наполнятся твои будни?

- Покоем, - не задумываясь, ответил Ходанович. Размышлял на эту тему он не раз, потому имел на случай вопроса подобного рода домашнюю заготовку. - Свободой от обещания, данного старому другу.

- Лихачёв бы не устраивал кровавые марши ради почтения твоей памяти, - с вызовом произнёс Виталик, демонстрируя отличную осведомлённость.

Саня посерел и одарил Мангуста ненавидящим взглядом.

- Закрой рот! Я сам знаю, что Сергей Александрович поступил бы иначе.

Даламбер вдруг замолчал, осознав, что сболтнул лишнего. Охотники с интересом смотрели на своего лидера, едва его узнавая. За пять минут разговора им удалось узнать о нём больше, чем за всё время пребывания с ним команде. Мангуст пока не спешил с комментариями, предвкушая манящий запах продолжения. И лёд тронулся.

- И мне действительно очень жаль, что война с мутантами сделала из меня чудовище. Трупами будет выстелена моя дорога в Ад. Проблема в том, что впустив тьму в сердце однажды, ты никогда не сможешь прогнать её целиком. Как бы то ни было, я приму свою смерть с честью.

- Думаю, и затягивать с принятием не придётся, - загадочно сказал Мангуст. - Позволь узнать, кто стоит под последним номером в твоём дурацком отсчёте?

- Спайрекс, твоя послушная дворняжка...

Цезарь озарился голубоватым свечением, и Виталик поспешно снял браслет и бросил его за ящики. Пушки, повинуясь магнетизму, выскользнули из рук охотников и прикрепились к поверхности шеста. Даламбер, мгновенно ощутив утрату пистолетов, покинувших кобуру, вцепился было в дробовик, но бороться с тягой долго не смог и, потерпев неудачу, завалился на спину, повинуясь власти вышедших из-под контроля ботинок.

Саня попытался подняться и грузно осел. Подошвы ботинок размагнитились и буквально приросли к земле, став неподъёмной обузой. Виталик сделал молниеносный кульбит и, отключив режим магнетизма, с разворота наотмашь ударил по лицу охотника, подкравшемуся к нему сзади. Быстро переложив Цезаря в левую руку, Мангуст отставил левую ногу так, что в землю упирался лишь носок, и нанёс сплошной горизонтальный удар по рёбрам другого соперника. Установив шест перпендикулярно земле, мутант развернул таз и нанёс мощный удар прямой ногой в подбородок.

Заметив торжество в глазах Даламбера, Бельмач резво прокрутился на пятках и, взяв шест за середину, диагональным взмахом парировал резиновую дубинку, невесть откуда взявшуюся в руках у оправившегося после удара охотника. Восходящим ударом Цезаря Мангуст разбил противнику нос и, отшагнув на метр, выполнил мощный тычок в грудь, демонстрируя неплохую растяжку.

Динамика боя разом подскочила, когда Бельмач закончил с играми. Виталик взял шест за основание, крутанул маленькое колёсико, и две трети Цезаря резко вогнулись вовнутрь, образовав идеально ровное лезвие меча. Вышагнув навстречу охотнику с окровавленным носом, Мангуст ушёл от мощного хука в челюсть и сплошным ударом рассёк жертву на две части, чётко обозначив линию груди.

Захватив тотальный контроль над ситуацией, Виталик перешёл к фарсу. Второй охотник, поддаваясь панике, попытался прорваться к выходу. Давая ему фору, наш герой поддел один из Кольтов за курок, нанизал его на шест и, когда пистолет полностью лёг в ладонь, произвёл прицельный выстрел в голову. Пуля догнала беднягу у самого выхода. Охотник дёрнулся и мешком рухнул на землю.

- А что ты скажешь на это?! - послышался голос Даламбера из-за ящиков. Ходанович продемонстрировал смекалку и теперь щеголял по складу в одних носках. Мангуст заметил Саню слишком поздно. По спине побежали мурашки. Лидер охотников первым догадался, что оружие на земле всё ещё можно пустить в ход. "Твою ж...", - пронеслось в голове мутанта. Мощный поток воздуха перевернул Виталика и впечатал в стену.

- Везучий ублюдок! - зарычал Ходанович, отбрасывая в сторону ионную пушку с выдохшимися зарядами. Счастливая случайность даровала Бельмачу шанс на свершение возмездия.

Конфликтуя с координацией, Виталик с трудом различал очертания Даламбера и всё-таки выстрелил метко. С яростным криком Саня отдёрнул окровавленную руку от дробовика, отползая назад. А Мангуст уже потянулся к Цезарю. Схватив его копье за древко, Бельмач метнул его в Ходановича, для верности усиливая бросок визуальным контролем.

Даламбер схватился за наконечник копья, не давая ему войти в лоб. Ступни его заскользили, со скрипом отъезжая назад. Руки лидера охотников дрожали от напряжения, пот катился градом. Мутант не уменьшал напора: вытянув вперёд руку, он будто бы вдавливал Цезаря в Ходановича. Копьё продвигалось незначительно, на какие-то миллиметры, но ненависть к врагу согревала Мангуста, придавала ему силы. Пьянящее чувство скорой победы подвело нашего героя...

Приподнявшись слишком резко, Виталик захрипел и упал на колени. Визуальный контакт прервался. Даламбер, не веря своему счастью, дальновидно отшвырнул шест подальше и выскочил в коридор.

Боль в перебитых рёбрах была невыносимой. Хотелось прилечь, немного перевести дух, но Мангуст понимал: трупы отдыхают вечно. Припав к стенке мокрой спиной, Виталик стряхнул чёлку на бок и закрыл глаза. "Это тупик. Выходы перекрыты. Даламбер уже копит деньги на мой венок. Ну же, Бельмач, включи естественный интеллект! Ты же вылазил и не из таких передряг! Так. Что у меня есть? Цезарь, пушки охотников. Природное обаяние, но сейчас его никто кроме меня самого не оценит". Виталик посмотрел на своё отражение в зеркальной поверхности шеста и расплылся в счастливой детской улыбке. В голове мутанта мелькнула спасительная идея. В крови забурлил адреналин...

К выходу из склада уже подбирались враги. Выскочив на коридор, Мангуст отчаянно закричал и залпом всадил обойму в видимых и невидимых врагов. Ошарашенные странной выходкой мутанта, охотники растерялись и понесли серьёзные потери. Один упал замертво, схватив две пули в упор в грудь, другой схватился за продырявленное ухо, третьему пуля оцарапала шею, чудом не задев артерию.

Отшвырнув Кольт в сторону, Виталик достал из-за спины шест, согнул его с двух сторон, вогнул навершия Цезаря внутрь и метнул полученный бумеранг в одного из крупных верзил, возникших в коридоре с дробовиком. Бумеранг прошёлся в сантиметре от головы охотника, и, не долетев до стены, повинуясь зрительному контакту, разделился на две заострённых половинки. Верзила, ощущая прикосновение смерти, быстро щёлкнул затвором, и дробинки продырявили грудь мутанта в десяти местах за секунду до того, как ножи пробили лёгкое и сердце охотника.

Глаза Бельмача закатились, тело слегка повело, и он плечом сполз по стене, испуская последнее дыхание.

Спайрекс остался один. Обида, которую попытался затаить на Мангуста Рома, не стоила и выеденного яйца, что быстро осознал и сам мутант. "Выжить, значит? Может, и без царапин обойдёмся", - подумал наш герой, окончательно справившись с волнением. Огромный продольный коридор хранил в своей утробе лишь неизвестность. Паук поднял небольшой камешек, и несильно запустил его по земле. Со стороны самого крайнего ремонтного цеха послышался короткая очередь. Расположение врага было рассекречено, разведка прошла успешно.

Появляться в набитом врагами помещении без защиты - всё равно, что прогуливаться в норковой шубе перед представителями Гринписа. Рома был матёрым бойцом и знал это правило лучше, чем таблицу умножения. Руки Спайрекса взмыли вверх, потом разлетелись в стороны, опустились, совершили полный оборот вокруг плеча. Мутант быстро приседал, вращал головой, как флигелем, и делал змееобразные изгибы туловищем. Из запястий паука щедро лилась паутина. Поначалу вязкая и неуверенная, как картофельное пюре, она в доли секунды застывала, становилась эластичной и по прочности могла сравниться с проволокой.