Если же антисистема теряет власть, она вновь меняет знак и возвращается к антисистемному разрушению. Например, после падения фатимидского Египта, выяснилось, что антисистемное мировоззрение существует там по-прежнему: возникла жуткая секта ассасинов — последователей Старца Горы. Они понастроили замков на абсолютно неприступных скалах и оттуда отдавали приказы. Ассасины не стремились захватить власть, не создавали государства, они управляли государствами вокруг себя (как мусульманскими эмиратами, так и герцогствами крестоносцев). Того же, кто пытался им противостоять, они немедленно убивали. Посланный ассасин, совершив убийство нужного человека, радостно шел на пытку и казнь в полной уверенности, что за это убийство он отправляется в рай («Ну, пытать будут, так в самом худшем случае несколько часов, рай же вечный!»). А как будет в раю, он уже видел: ему показали рай под наркотиком (слово «ассасин» — это «гашиш» (ип haschisch) во французской огласовке).

Эта антисистема была страшной, потому что научилась бить прямо по пассионарности этноса. Ведь убивались лучшие люди — убивался только самый честный кадий, самый сильный эмир, самый твердый в католический вере крестоносный барон или граф. Выдающийся ученый и честный вазир Низам-аль-Мульк попытался бороться с ассасинами — убили. Маркиз Бонифаций де Монферрат попытался бороться с ассасинами — убили в два счета.

И все же рано или поздно антисистема наталкивается на тех, кто способен ее сломить. Для ассасинов таковыми оказались монголы. Они пришли на Ближний Восток в XIII веке и были тогда весьма пассионарны. Естественно, Старец Горы немедленно послал ассасина убить монгольского чиновника, выбрав самого энергичного и честного среди них, что и было исполнено. Но монголы были твердо убеждены, что их убивать нельзя. В итоге, несмотря на то, что ассасинские твердыни стояли на скалах и считались абсолютно неприступными, их взяли, а всех ассасинов сбросили в пропасть. Таким образом, эта антисистема окончательно прекратила свое существование.

Большая часть антисистем Древности и Средневековья была уничтожена путем физического истребления их адептов. На смену им пришли антисистемы Нового времени, но они существенно отличаются от прежних тем, что их ненависть обращена не на мироздание вообще, а на конкретную культуру. Именно с такими антисистемами мы имеем дело с XIV века и по сию пору.

• Что первично — общество или государство?

• Типы обществ

  1. Традиционные общества

  2. Социалистические (протосоциалистические) общества

  3. Военизированные, или деспотические, общества

  4. Сословные общества

  5. «Массовое общество»

Начнем с определений. Общество — это 1) совокупность исторически сложившихся и развивающихся форм совместной жизнедеятельности людей; 2) исторически определенный тип, этап развития социальной системы.

Государство — основной институт политической системы общества, особая организация политической власти, осуществляющая управление и руководство этим обществом при помощи специального аппарата руководства и принуждения.

Проблема взаимоотношения общества и государства — это проблема генезиса (происхождения, возникновения) того и другого. И по сути дела, как бы различные авторы ни строили свои умозаключения, есть две основные позиции в данном вопросе: общество формирует государство или, наоборот, государство формирует общество.

Казалось бы, ясно, что первично общество. Мы вправе утверждать, что человек в обществе живет всегда. Даже Библия не дает нам в этом усомниться: до грехопадения в земном раю Адам и Ева общались — значит, было общество, значит, была общественная составляющая культуры. При этом никто не решится сказать, что уже тогда существовало государство. Нам известны многие общества, которые не имеют своей государственности, и, тем не менее, существуют. На основе этнографического материала мы представляем себе общества, которые долгое время жили вне государственности как таковой.

Однако это лишь на первый взгляд непреложная истина. С ней трудно спорить, и все же, очень часто самые различные авторы, писавшие в различные эпохи, представляли государство как институт, формирующий общество просто пренебрегая первичностью и утверждая в той или иной форме следующее: может быть, общество и существовало вне государства, но с тех пор, как государство существует, оно и формирует общество.

Признание примата государства над обществом есть этатизм (от французского слова «etat» — «государство»). Иными словами, этатизм — это государственничество. Этатизм получил чрезвычайно широкое распространение, в т. ч. и в России. Большая часть историков XIX века, даже самых умных и талантливых, были этатисты. Самый известный из русских историков, перу которого принадлежит огромный труд «История России с древнейших времен», С. М. Соловьев был этатист до мозга костей. Фактически он написал историю государства. Этатисты, главным образом, рассматривают лишь две категории — государство и человека и не чувствительны к таким категориям, как общество, нация, корпорация, церковь. Если под церковью подразумевают не совокупность всех христиан, живущих и живших в данной земле, а совокупность духовенства, превращая тем самым церковь в институт, — налицо этатистский подход.

В наиболее обнаженном виде этатизм выступает в виде абсолютизма. Причем в основе идеи абсолютизма лежит представление об общественном договоре. До появления идеи общественного договора государство представлялось сложившимся либо исторически (как результат длительных трудов общества), либо сакрально (как божественное установление). Однако все сакральные концепции тоже историчны. Как сакрально ни относись к государству, вплоть до сакрализации носителя центральной власти, т. е. обожествления царя, исторический взгляд на возникновение государства все равно остается, ибо, если высшие силы создают государственность, они создают ее во взаимодействии с обществом.

Эпоха Просвещения привносит идею общественного договора. Сторонники общественного договора считали, что государство возникло в результате договора между людьми, при котором отдельные лица отказались от части своих естественных прав в пользу государства. Из известнейших авторов ее разрабатывали Ш. Л. Монтескье в трактате «О духе законов», Ж. А. Н. Кондорсе, Ж. Ж. Руссо (причем Руссо — в достаточно республиканском прочтении). Но у любого из этих авторов идея общественного договора имеет поразительный аспект исключения из истории. Никогда ни один мифолог не представлял акт божественного творения государственности как нечто одномоментное, а все, кто следует идее общественного договора, так себе его и представляют.

Но Монтескье был не первым, кто писал об общественном договоре. Он, прежде всего, переводил некоторые английские идеи на французский язык (прожив долгое время в Англии, он находился под сильным обаянием английской мысли). В Англии тенденции Просвещения зарождаются уже на рубеже XVI-XVII веков, тогда как во Францию они приходят только в XVIII веке. Справедливости ради надо отметить, что англичанам даже в XVII веке (а это — эпоха Английской революции) не изменял на редкость присущий им здравый смысл. Они не превращали отвлеченные клубные, салонные построения в государственную доктрину, как сделали это французы и многие другие, в т. ч. и русские. В государственной жизни англичане руководствовались здравым смыслом и в очень высокой степени — традицией.

Кстати, мне думается, понятия «традиция» и «культура» синонимичны до тех пор, пока живы носители конкретной культуры. Пока существуют англичане, английская традиция и есть английская культура. Не стало римлян, и римская культура перестала быть римской традицией, оставшись только в музеях. Поэтому словосочетание «культурная традиция» — тавтология. Быть традиционалистом, значит, быть человеком высокой культуры. Все люди современны, причем, естественным образом, но чтобы, будучи современным, быть еще и человеком традиционным, нужно приложить усилия.