(тот самый краешек)…

наводит на мысль…

(в данном случае Смотрителя наводит)…

что допотопный мир знал о себе куда больше, чем послепотопный, и воды Потопа унесут многие знания, до которых завтрашним людям карабкаться веками.

Красиво сформулировано! Вполне в стиле Хранителя Времени.

Смотритель возвращался от Оракула в бодром расположении духа и хорошем настроении. Старик оказался на редкость славным — жаль, это никому нельзя рассказать, обязательства Хранителя не позволяют. Ну да и ладно… Жаль и другого: что нельзя, невозможно было рассказать Оракулу чуть больше названного краешка. Скажем, о современном родному веку Смотрителя видении мира. О том, что Вселенная есть не что иное, как огромное информационное поле. Сгустки энергии в нем — это сгустки информации, накапливаемой индуктивным методом: опыт жизни каждого человека приплюсовывается к опыту всех людей планеты, опыты планет суммируются в опыте звездных систем и так далее — больше и больше.

Постоянно накапливаемый опыт потребен для воспроизводства новых миров, взамен умирающих: суть существования Вселенной не в достижении какой-либо цели, а, собственно, в постоянной регенерации. Небесспорная теория, но очень удобная, так как позволяет вместить в себя многое из того, чему не находилось объяснения ранее. К примеру, отпадает вопрос о конечном смысле жизни: согласно Вселенским установкам, смысл жизни — в ее процессе. Набор опыта, большого или маленького (не важно!), и есть смысл.

После смерти вместе с энергетической составляющей тела человека, романтично зовущейся душой, опыт уходит во Вселенскую Копилку. Ученые, поймавшие «душу» за хвост, измерившие все ее параметры и почти научившиеся ее воспроизводить в лабораторных условиях, очень довольны, так как получили объяснение сути ее существования. Их можно понять: по мнению ученого человека, бессмыслен тот носитель, на который нельзя записать информацию.

Кстати, рассказ Оракула о пирамидах, расставленных по всему земному шару, наводит на соображения о том, что эти пирамиды суть не что иное, как принимающие антенны, отвечающие за одностороннюю связь с тем самым Информационным полем. То, чем во времени Смотрителя, да и многими веками раньше, занимались йоги, медиумы и прочие иные паранормы, здесь делают Оракулы с помощью пирамид — получают информацию из Самой Большой Сети, расшифровывают, что могут, и доносят до публики. Информация — она везде, как радиоволны. Надо только подойти к ним с нужным устройством и декодировать. Нет декодера — ты глух к зову Космоса. Есть — считаешься Оракулом, и всеобщий почет тебе и уважение безмерное.

Смотритель спешил. Ему хотелось вернуться в дом Ноя побыстрее, чтобы волнение из-за пропажи Гая не приняло критических форм. А то чего доброго еще посчитают его очередной жертвой орков — кому охота быть «похороненным заживо»?

Орки…

Легки на помине.

Смотритель явственно ощутил холод внутри: почти паническое состояние от осознания того, что ты, безоружный и одинокий, абсолютно беспомощен при встрече с самым ужасным созданием, которое знает допотопный мир, — орки, темнокожие, кривоногие, волосатые недолюди, с обеих сторон дороги, не таясь, стояли и ждали Смотрителя.

Как невесело возвращаться в грубую, приземленную реальность из горних высей философских рассуждений…

Нужно было что-то предпринимать. Смотритель посчитал — тех, кого он видел, было семеро. Сколько еще скрывается в кустах — неизвестно. Оружия у них нет, но и без оружия орки способны справиться с тщедушным но местным меркам Смотрителем. В паническом беге тоже спасения не виделось — наверняка, воспитанные суровым природным бытием, эти брутальные Homo Erectus, нелюбимые дети эволюции, выносливее хоть и натренированного, но все же городского жителя Смотрителя, и долго он от них убегать не сможет.

Положение выглядело безнадежным.

Смотритель остановился.

Орки ждали.

Он оглянулся — чуда не произошло, взвод охраны Оракула не выпрыгнул из-за деревьев, чтобы спасти дорогого гостя шефа. Не их зона ответственности. Он еще раз взглянул на орков. Каменное спокойствие, непроницаемые уродливые лица плюс явное выражение ненависти к горожанину. Смертельный коктейль.

Смотритель несвоевременно и бессмысленно укорил себя за беспечность: отправляться в такой переход без обычного легкого оружия — самоубийственное безумие. Но какой смысл в пустой трате эмоций? Нужно думать, как выйти из ситуации, которую смело можно классифицировать как совершенно безвыходную. Девяносто девять процентов. Один процент — на чудо.

Вариантов действия видится немного. Всего три.

Остаться стоять на месте — раз. Бежать назад — два. Продолжить движение вперед — три.

Смотритель выбрал последний. Хоть он и самый безрассудный, но по степени смены событий, а стало быть, и непредсказуемости, обещает быть перспективным…

Шаг, другой…

Орки напряглись.

Но они же больше животные, чем люди… Стоит предположить, что у них еще имеется такой полезный атавизм, как чутье на жертву. Собаки всегда чувствуют, когда их боятся.

Слышат запах адреналина в крови?

Возможно.

Значит, его не должно там быть.

Смотритель вспомнил академические занятия по УПиКЭ — по управлению психикой и контролю эмоций. Один из любимых предметов вел старый, абсолютно лысый преподаватель, поговаривали, будто некогда он работал в разведке, на переднем крае. Уж кому-кому, а ему хорошо была известна цена не вовремя проявленных эмоций. Он учил подопечных подавлять в себе инстинктивные проявления базовых переживаний — страха, веселья, заинтересованности в чем-то или в ком-то… «Научитесь сгонять улыбку с лица, и организм сам нейтрализует эндорфины в крови», — говорил он.

Помнится, тест с собаками тоже был на зачете по УПиКЭ… Пройдет ли его Смотритель сейчас?

Он максимально собрался, ввел себя в «стабильное состояние» — исходное для работы над эмоциями, приказал себе не бояться.

Приказ — не бояться! Приказ!

И двинулся вперед по дороге — голова поднята, взгляд скользит по лицам орков, не останавливаясь: животные не терпят, когда им смотрят прямо в глаза, это сигнал к агрессии. Поравнявшись с ними, он услышал нестройное хоровое сопение: орки принюхивались к странному прохожему. Принюхивались и — ни шагу вперед. Как стояли, так и стояли…

От него не пахло страхом!

Не стать ли дрессировщиком орков?..

Хорошенько обдумать эту идею ему не удалось: знакомое «чух-чух», послышавшееся вдалеке, оттянуло все внимание на себя. Через минуту стал виден паровик Сима, буквально на всех парах летящий навстречу Смотрителю.

Он обернулся — орков не было.

Смотритель был благодарен Ною за молчание. Ни во время возвращения домой, ни дома, ни много дней спустя, когда страсти вокруг пропажи бестолкового Хранителя улеглись, он ни разу не поинтересовался, какая нелегкая понесла Гая — одного, с пустыми руками! — за город. Сказал только: «Я рад, что ты нашелся!» — и все. Больше — ни слова об этом. Еще одно подтверждение древнешумерской мудрости: не хочешь, чтобы тебя обманули, — не задавай вопросов. Твой интерес — твое личное дело. Захотят — скажут сами. Не захотят — ничего страшного, жил же без этой информации…

Окунувшись в знакомую рутину дней, наполненных в основном ударным трудом над суперпроектом Ноя да нечастыми вылазками на лесопилку за стройматериалами, Смотритель все реже и реже вспоминал беседу с Оракулом — будто старик какое-то заклятье на него наложил, чтобы поскорее стерлись из памяти все подробности их встречи. Со Смотрителем никогда такого не было, на забывчивость отродясь не жаловался. Да и сейчас из головы выветривалась только одна, отдельно взятая история, все же остальное, что узнал здесь и помнил ранее, по-прежнему крепко держалось в памяти. Этакий приступ странно выборочной амнезии: вот здесь еще помню… а вот тут уже не помню… а здесь снова помню.

Странно…

Вовремя уловив эту действительно странную тенденцию, Смотритель решил зафиксировать хотя бы те остатки воспоминаний, что еще не успели раствориться, Однажды ночью он надиктовал на свой терминал все, что смог вспомнить, стараясь не додумывать и не фантазировать — для объективности. Получилось общо и малоконкретное, но это все же лучше, чем ничего.