Я — за религию, но она не будет похожа ни на одну религию из тебе известных. Эта религия станет бунтом против всех старых верований. Она не будет продолжать начатое ими дело. Все это уйдет в прошлое, и начнется новая работа — настоящая трансформация человека.

Самая крупная ошибка всех религий состоит в том, что ни одна из них не набралась смелости признать существование реалий, о которых нам не ведомо. Все они притворяются, будто знают все, изображают из себя всеведущих. Почему так случилось? Потому что, если ты признаешься, что чего-то не знаешь, тогда в головах у твоих последователей родится сомнение. Если ты не сведущ в чем-то, то кто его знает? Может, ты и в других вещах не разбираешься. А где гарантии? Вот чтобы обезопасить себя, все они и притворяются всеведущими.

Самое замечательное свойство науки — в том, что она не делает вид, будто знает все. Наука признает, что существуют границы человеческих возможностей. Она знает ровно столько, сколько знает. Она знает и то, что непознанного осталось еще очень много. А самые великие ученые понимают и более глубинные вещи. Они знают границы познанного, и рано или поздно они узнают границы познаваемого. Они уже на пути к этому. Но величайшие ученые, подобные Альберту Эйнштейну, отдают себе отчет в том, что существует еще и непознаваемое, то, что не будет познано никогда. С этим ничего нельзя поделать, ведь величайшую тайну нельзя втиснуть в рамки простого знания.

Мы — часть бытия. Как же мы можем познать его величайшую тайну? Мы слишком поздно пришли. Свидетелей, присутствовавших в самом начале, среди нас нет. И мы никак не можем полностью отделить себя от бытия и стать просто свидетелями. Мы живем, мы дышим, мы существуем вместе со всем сущим; мы не можем отделить себя от него. Как только мы отделяем себя, мы умираем. Нельзя познать величайшую тайну, не отделив себя, не превратившись в зрителя, который не вмешивается и не привязывается. Это невозможно. Останется нечто, что нельзя познать ни при каких обстоятельствах. Да, его можно почувствовать, но познать — нет. Вероятно, это можно пережить разными способами, но это нечто отличное от знания.

Ты влюбляешься — но можешь ли ты сказать, что знаешь любовь? Очевидно, что это нечто совершенно другое. Ты это чувствуешь. Если ты попробуешь ее изучить, она растает в твоих ладонях. Нельзя свести ее к простому знанию. Нельзя сделать ее объектом познания, потому что это не ментальное явление. Любовь живет в твоем сердце. Да, твое сердце ее знает, но это совершенно другое знание; интеллект не в состоянии понять сердце.

Но внутри тебя есть не только сердце — там есть твоя сущность, источник твоей жизни. Так же, как ты познаешь при помощи разума — а это самая поверхностная часть твоей индивидуальности, — ты познаешь и через свое сердце, которое видит глубже, чем разум. Разум не может проникнуть туда, это для него слишком глубоко. А в самой глубине, еще дальше, чем может проникнуть сердце, лежит твоя сущность, источник твоей жизни. Этот жизненный источник тоже имеет свой способ познания.

Когда познает разум, мы называем это знанием.

Когда познает сердце, это называется любовь.

А когда познает твоя сущность, мы называем это медитацией.

Все они говорят на разных языках, и перевести с языка на язык невозможно. Чем глубже ты погружаешься, тем сложнее становится переводить, поскольку в самом центре твоего существа нет ничего, кроме тишины. А как перевести тишину в звуки? Как только ты попытаешься это сделать, ты разрушишь тишину. Даже музыка не способна на это. Может быть, музыка подходит ближе всего, но все же это лишь звуки.

Поэзия не подходит так близко, как музыка, ведь слова, как бы прекрасны они ни были, все же остаются словами. В них нет жизни, они мертвы. А как можно перевести язык жизни во что-то мертвое? Да, возможно, в промежутках между словами то тут, то там промелькнет какая-то вспышка, но только меж слов, между строк, но не в словах и строках.

Вот в чем самая крупная ошибка всех религий: они обманули человечество, они нагло притворялись, будто знают все.

Но с течением времени становилось очевидным, что им известно далеко не все. Поэтому они боролись против любого прогресса в знаниях. Когда Галилей обнаружил, что Земля вращается вокруг Солнца, Папа Римский ужасно рассердился. А Папа Римский непогрешим. Он — всего лишь наместник Христа на Земле, но считается непогрешимым. Что же говорить тогда про самого Иисуса, единственного рожденного сына Бога, и что сказать о самом Боге? Но в Библии — а это книга, посланная небесами и написанная самим Богом, — написано, что Солнце вращается вокруг Земли. Значит, Галилей создает проблему. Если он прав, тогда Бог ошибается. И его единственный сын — тоже. Получается, что две тысячи лет наместники сына Божьего на Земле, все эти непогрешимые папы римские ошибались. Один-единственный человек, Галилей, разрушает все их притязания на истину, обнажает все их притворство. Он должен замолчать. Галилей был уже стар. Он умирал, лежал на смертном одре, но его заставили, почти приволокли на суд Папы Римского, чтобы потребовать его извинений. Папа Римский заявил: «Ты перепишешь свою книжку, потому что в священных писаниях ошибки быть не может. Ты — простой смертный и можешь ошибаться, а Иисус Христос ошибаться не может, сам Господь тоже не может ошибаться, и сотни непогрешимых пап римских — тоже... Ты стоишь перед Господом, его сыном и его наместниками на Земле. Просто поменяй то, что написал в своей книге!»

Галилей, наверное, был человеком с большим чувством юмора, которое я считаю одним из самых замечательных качеств религиозного человека. Серьезными бывают только идиоты; они обречены быть такими. Для того чтобы уметь смеяться, нужно немного ума.

Галилей, наверное, был умным. Он был одним из величайших ученых в мире, но его можно считать и одним из самых религиозных людей. Он сказал: «Да, конечно, Бог не может ошибаться, и Иисус не может ошибаться, и все непогрешимые папы римские, а бедный Галилей всегда может ошибаться. Никаких проблем — я перепишу свою книгу. Но запомните одно: Земля по-прежнему будет вращаться вокруг Солнца. С этим я ничего поделать не могу, она не слушается моих приказов. Что касается моей книги, я внесу в нее изменения, но в примечании мне придется написать, что Земля не выполняет мои приказания, она, как и раньше, вращается вокруг Солнца».

Всем религиям на свете приходится притворяться, что, о чем бы ни шла речь, они в этом разбираются. Причем их знание истинно, по-другому и быть не может.

Джайны говорят, что их пророк и мессия — всеведущ. Он знает все, прошлое, настоящее и будущее, и все, что он скажет, — абсолютная истина. Будда шутил по поводу Махавиры, мессии джайнов. Двадцать пять веков назад они были современниками. Махавира старел, а Будда был еще молод и способен на шутки и смех. Он был молод и полон энергии; он еще не сформировался. Когда твоя религия получает признание, вокруг нее появляется круг последователей. Будда только заложил основы буддизма. Он мог позволить себе смеяться и шутить, и вот он отпускает шутки про Махавиру, его всемогущество, всеведение и вездесущность. «Я видел, как Махавира стоял около одного дома и просил милостыню, — рассказывал Будда. А Махавира всегда ходил обнаженным и еду добывал подаянием. — Я видел, как он стоял перед домом, в котором люди не живут, — продолжал Будда. — В доме никого не было, а джайны говорят про этого человека, что он ведает не только настоящее, но и прошлое, и будущее».

Будда сказал: «Я видел, как Махавира прошел рядом и наступил на хвост собаке. Было раннее утро и еще довольно темно. Лишь когда собака подпрыгнула и залаяла, Махавира понял, что наступил ей на хвост. Этот человек всеведущ, но он не знает о том, что прямо на его пути спит собака, и он наступает ей на хвост!»

Но то же самое произошло и с Буддой, когда его религия окончательно сформировалась. Через триста лет после его смерти, когда его изречения были собраны и впервые опубликованы, его ученики совершенно четко заявили, что «все, что здесь написано, является абсолютной истиной и навсегда таковой останется».