Хозяйка, блондинка лет тридцати, предложила мне чаю с пирожными, и поинтересовалась целью визита.

А цель у меня была такая.

Якобы, у родителей Фриды были родственник за границей, родственник умер, завещав всё своё немалое состояние своим единственным родственникам, и теперь я их, родственников, разыскиваю.

- А состояние большое? – заинтересовано спросила Лидия, так звали блондинку.

- Двадцать миллионов евро, - лихо соврала я, - плюс недвижимость.

- Ничего себе, повезло девочке.

- Какой девочке?

- Да дочери этих Светличных, Фриде. Умерли Светличные, а дочь их подарила нам дачу и квартиру.

- Подарила? – изумилась я.

- Ну, это у нас такая фишка была, чтобы от налогов уйти. Мы заплатили ей сполна, просто вместо договора о купле – продажи мы составили договор о дарении.

- Лихо, - пробормотала я, и задумалась. Как он и всё-таки смогли провернуть эту сделку?

Попрощавшись с Лидией, и взяв у неё номер телефона семьи Киселевых, я поехала к Максу на работу.

Он сидел в кабинете с Сатаневичем, своим напарником, и что-то обсуждал, наверняка, очередной труп.

- Привет, моя хорошая, - улыбнулся он, - что-нибудь интересное узнала?

- Узнала, - кивнула я, плюхнулась на стул, и выставила на всеобщее обозрение ноги, - скажи, а можно запросить дело о дарении?

- Что значит, запросить? – сдвинул брови Макс.

- Новые хозяева дома сказали мне, что Фрида им этот дом подарила. Как такое может быть?

- Это бред! – воскликнул Максим, - дарение от имени малолетних и граждан, признанных недееспособными,

запрещён. Фрида никак не могла подарить никому ничего. Что

ты дальше-то намерена делать?

- С нотариусом пообщаться, - ответила я, - Лидия дала инициалы нотариуса...

- Валяй, - вздохнул Максим, а я, поцеловав его, вышла из кабинета, и направила свои стопы к нотариусу.

Но, едва подъехав, я услышала истошный крик, подняла глаза, и увидела, что из окон со второго этажа валит густой дым.

Матерь Божья! Что там случилось?

Захлопнув дверцу машины, я побежала в здание, перескакивая через две ступеньки. Влетела, словно вихрь, на второй этаж, и побежала на источник дыма и крика.

Из-под двери валил сизый дым, я судорожно стала её дёргать, но дверь не поддавалась.

- Отойдите, - попытался оттащить меня от двери какой-то мужчина.

- Да сделайте же что-нибудь, - воскликнула я, - там же люди горят!

Словно в подтверждение моих слов из-за двери послышался крик.

- Помогите, - кричала какая-то девушка, а я, схватив стоящий около двери стул, со всей силы саданула им по двери. Но дверь даже не шелохнулась.

Господи, что же делать? Пока приедут пожарные, несчастная сгорит!

- У вас какой-нибудь инструмент? – почти в истерике крикнула я.

- Инструмент? – задумался мужчина, а я вдруг вспомнила, что умею вскрывать замки отмычкой. Вытащила из волос шпильку, и воткнула её в замок, благо, он был простой.

Да, волнение в такой ситуации не товарищ.

Но замок я вскрыла довольно быстро, и мне предстала ужасная картина.

На полу, забившись в угол, лежала молодая девушка. Огонь уже почти овладел всем помещением, и медленно подбирался к девушке. Но времени, чтобы бежать за огнетушителем, не было, и я, на свою голову, бросилась внутрь.

Я чувствовала, что шуба, которую я накинула на голову, уже загорелась, подбежала к девушке, схватила её за руки, но она,

оказавшись на ногах, тут же повалилась на пол.

И тут я увидела, что она вся в крови. Да она ранена!

- Уходите! – прошептала она, - спасайтесь сами.

- Ни за что! – сцепила я зубы, и потащила её к выходу. В этот момент над тем местом, где сидела девушка, рухнул потолок.

Последнее, что я помню, прежде, чем моё сознание отключилось, то, что мы добрались до двери, и обе рухнули на пол.

Открыла глаза, и не сразу сообразила, где нахожусь. Люстра из венецианского стекла, взор опустился ниже, и я увидела Макса, Диму, родителей, и Фриду.

- Марьяна Георгиевна, - донёсся до меня голос Макса, - я понимаю, я виноват.

- Понимает он, - гневно воскликнула маменька, - ты отправил её к этому нотариусу, чтобы избавиться от неё. Решил богатым вдовцом стать?

- Тётя Вика, вы очнулись? – бросилась ко мне первой Фрида, увидев, что я пришла в себя.

- Вика, - маман мигом забыла о распрях с нелюбимым зятем, и бросилась ко мне, - как ты?

- Фигово, - прислушалась я к себе, - горло болит, и руки.

- У тебя ожог верхних дыхательных путей, и рук, - пояснил Дима.

- Любимая моя, - подошёл к кровати Максим.

- Любимая! – рыкнула маман, - ты сначала её в огонь отправил, а теперь лебезишь.

- Никуда он меня не отправлял, - воскликнула я, - я бы и сама во всё полезла, не спрашивая его.

- Молчи, тебе вредно разговаривать, - тут же отреагировала маман.

- Не буду я молчать, - возмутилась я, и закашлялась. Потом перевела взгляд на свои забинтованные руки, и вздохнула.

- Это надолго?

- Как заживёт, - развела руками маман.

К счастью, ожог у меня был не слишком сильный, и через неделю мне сняли бинты. Без страха я и смотреть на свои руки не могла, они были в волдырях, которые лопались, и кожа висела лохмотьями.

Я постоянно накладывала мази, ногти, к моему великому

сожалению, пришлось отрезать, и я чувствовала себя неуютно

без них. Коготки у меня очень хрупкие, ломкие, и, когда

появилась возможность, я их нарастила.

Не могу без смеха вспоминать лицо Макса, когда он мне их пассатижами отгрызал их. Злополучные ногти расплавились, превратившись в сплошной монолит, и я больше походила на инопланетянку с этими « щупальцами ».

Едва выздоровев, я решила нанести визит той девушке, что вытащила из огня. Она, как мне сказали, находится в Склифосовского, состояние у неё стабильное, угрозы для жизни нет.

Девушку уже перевели в отдельную палату, и я без проблем попала к ней. В палате, кроме неё, были ещё две женщины.

- Здравствуйте, - подошла я к её кровати, - вы меня помните?

- Ой, это вы? – улыбнулась девушка.

- Меня Эвива зовут, - я взяла стоящий у стены стул и села.

- А меня Оксана, - сказала девушка, - спасибо вам, вы мой добрый ангел.

- Оксана, расскажи, пожалуйста, что случилось? Что произошло тогда у вас? Мне нужен был нотариус Журавлев...

- Виктор Михайлович убит, - прошептала Оксана.

Она уже три года работает у Виктора Михайловича, и до сих пор никаких эксцессов не было.

Конечно, Оксана понимала, что это опасная работа, но у неё, как у всей современной молодёжи, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Впрочем, у меня, как показали последние события, он тоже отсутствует. Хотя, к старухам я себя не причисляю.

В тот злополучный день она, как всегда, печатала на компьютере. Вдруг дверь распахнулась, и в приёмную вошли два типа в чёрной коже. Оксана даже отреагировать не успела, один из мужчин вынул из-под куртки пистолет, и выстрелил в неё.

Потом они вошли в кабинет нотариуса, Оксана только успела услышать вопль Виктора Михайловича:

- За что?

- Вам привет от Киселева Николая Сергеевича, - и раздался выстрел.

Потом они облили всё помещение бензином, подожгли, и

ушли с чувством выполненного долга.

- Понятия не имею, кто этот тип, - вздохнула Оксана, - но я

теперь боюсь, что они решат добить меня. Всё-таки свидетель. Мне страшно.

- Не волнуйся, - воскликнула я, - может, они и не знают, что ты выжила. Пожар был? Был. Они в тебя стреляли, наверняка уверены, что убили.

- Ох, страшно мне, - вздохнула Оксана.

Я, как могла, успокоила Оксану, и вышла из больницы. Метель сегодня перестала, и с утра пошёл ливень. И я, вместо шубки, надела синие брюки – капри в облипку, красные сапожки, зелёный свитер, и красный, кожаный плащ.

Завершала ансамбль моя любимая сумочка в виде кошек.

Пару минут я стояла, потом закрыла жёлто-синий зонт, и вошла в небольшое, но уютное кафе.