- Чего надо? – посмотрела на нас одна маргинальная личность.

- Вы, наверное, знаете, что на свалке несколько дней назад нашли мёртвую девушку...

- Ментовка что ли? – вдруг поднялась с места одна из женщин, а мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что с милицией она не дружит. На руке у неё была татушка, и отсутствовали передние зубы.

- Нет, нет, - замотала я головой, - к милиции отношения не имею, просто я... родственница погибшей. Я обязана найти её

убийцу, милиция только новорит сажать, без разбору.

- Это да, - оскалилась женщина, - вот меня, упекли ни за что.

- Помогите мне, - со слезами на глазах воскликнула я.

- Да помогли б, если б знали, - пожала плечами женщина, - чего надо-то?

- Может, кто-то из вас видел что-то, или кого-то подозрительного на свалке?

Бомжи переглянулись, они долго пытались вспомнить, но так ничего дельного и не поведали.

- А у вас тут один был, охранник его Толянычем называет, - воскликнула я, - он, говорят, труп моей родственницы и нашёл.

- Да, есть тут такой, Толяныч, - кивнул один из бомжей, обнажая зубы, вернее, их отсутствие, - только странный он в последнее время. Говорил, что появился один человек, который его за молчание вернёт к прежней жизни.

- Больше ничего не говорил? – навострила я уши.

- Да, больше вроде ничего, - ответил маргинал.

На улицу мы вышли, несолоно хлебавши, и я была крайне недовольна.

- Да что же это такое! – в сердцах я топнула ногой, - где теперь искать?

- Может, ещё порасспрашивать кого? – предложил Дима.

- Кого? – задала я вопрос в лоб, - моей последней надеждой были бомжи.

- Извините, пожалуйста, - раздался вдруг хрустальный голосок, и мы обернулись.

К нам подошла девчоночка лет четырнадцати, одетая в лохмотья, с совершенно несчастным лицом.

- Простите, но я услышала, о чём вы тут говорите, - прошептала она, - я кое-что знаю, если вы меня накормите, я могу рассказать.

- Пойдём, - поманила я девчонку, но не успели мы сделать и шага, как из дома вылетела одна из женщин.

- Вы куда это её тащите? – взвизгнула она, - решили на органы продать?

- Вы спятили, что ли? – воскликнула я, но женщина выхватила из кармана нож, - Файка, иди в дом, - а я, развернувшись на каблуках, выбила у неё из рук нож, и оглушила электрошокёром.

Женщина с воплем повалилась в снег, а маленькая Фая

приложила руки к лицу.

- Вы её убили? – прошептала она.

- Нет, - мотнула я головой, - через пятнадцать минут очухается. Пошли, - и повела девочку к своей машине.

- Ну, и жизнь у вас тут, - протянула я.

- Плохая жизнь, - кивнула Фая, - постоянно кого-то из наших убивают. Я всё время боюсь, как бы не увидеть чего. И вот, не повезло мне...

В тот день мела сильная метель. Фая пыталась найти в отходах что-то съестное, и вдруг услышала голоса. Сначала они, голоса, были едва различимы, и тут девочка увидела охранника свалки, Георгия. Он и какой-то тип тащили в руках мешок, судя по всему, увесистый.

- Уф, - воскликнул Георгий, бросив свою ношу, - с вас, как всегда.

- Нет проблем, - глухо ответил другой голос, - всё, как всегда. Завтра получишь.

- С этой красавицей что делать, если найдут? – спросил Георгий.

- Если найдут, сдать в милицию.

- Ладно, пошли, - сказал Георгий, - а то здесь бомжей полно, ещё засекут. Мне лишние трупы ни к чему.

И они быстро ушли.

- Вот, блин! – топнула я ногой, - Фая...

- Меня Фрида зовут, - сказала девочка, - только меня все Файкой зовут.

- Фрида, надо же, - протянула я, - полезай-ка ты в машину. Я сейчас.

Я заперла девочку в машине, подхватила Диму под руку, и потащила его к будке охранника.

- Дорогая моя, - сжал мой локоть Дима, - что ты собралась делать с этой девочкой?

- Я её вытащу из этой помойки, - воскликнула я, - сделаю членом семьи.

- Я с тобой спячу! – возмутился Дима, - о чём ты говоришь?

- Я, конечно, понимаю, тебе чужды благие дела, - процедила я, - тебе не понять.

- Это мне чужды благие дела? – воскликнул мой бывший муж.

- Да, дорогой. Ты форменный сноб, эгоист и самодур. И тебе

наплевать на других людей.

- Стоп! – Дима резко развернул меня к себе, - между прочим, сладкая моя, я в последнее время только тем и занимаюсь, что помыкаю твоим безумным идеям втайне от твоего мужа. Сначала я просто хотел завоевать твой авторитет этим, а теперь я без этого не могу. Неужели ты не заметила, что мы с тобой похожи? Я даже благотворительное общество открыл.

- Пусти, - дёрнулась я, и, не сказав ему ничего, рванула к будке охранника. Да, я заметила, он сильно изменился. Он стал более мягким, добрым.

Пусть, он идёт со мной в бой только для того, чтобы лучше выглядеть в моих глазах, а я таю от любви, словно свечка.

Я постучала ногтём по стеклу, и из будки выглянул приятный, светловолосый, молодой человек.

- Здрасти, - воскликнул он, меланхолично жуя жвачку.

- Здрасти, - кивнула я, - позовите Георгия.

- А его нет, я за него, - ответил парень.

- В смысле? У вас что, посменная вахта? – дошло до меня.

- Ага, - кивнул парень.

- И когда Георгий выйдет?

- После завтра, - охотно ответил паренёк, - у нас график два через два.

- Ага, - машинально ответила я, поворачиваясь к Диме, - блин!

- Что-нибудь придумаем, - кивнул Дима, - пошли.

Он сел в свой джип, я в свой, и тронулись с места. Фрида сидела, вся сжавшись, и жалобно посмотрела на меня.

- Купите мне какой-нибудь пирожок, - прошептала она, - я неделю ничего не ела.

Бог ты мой! Нет, я её в таком состоянии не довезу до дома. Я притормозила около модной пиццерии, и, взяв Фриду за руку, повела её внутрь. Увидев девочку, официантка поперхнулась, а я заказала для Фриды одну пиццу с сыром, другую с грибами, и сладкий чай, а себе с грибами.

- Спасибо вам, - кивнула она.

- Ты как на помойке-то оказалась? – спросила я.

- Долгая история, - вздохнула девочка, и стала рассказывать, а у меня сердце защемило от жалости.

У Фриды были замечательные родители, и теперь, в этой

жизни, она частенько вспоминает свою маму. Валерия Юрьевна

была красивейшей женщиной, рыжеволосой, зеленоглазой, с

нежной, почти прозрачной кожей, и веснушками.

Она была актриса, а отец Фриды был дипломат, богатый человек. Он любил жену, обожал дочь, и всё у них было бы хорошо, если бы не несчастье, которое постигло их семью.

Родители Фриды, возвращаясь с дачи, погибли в автокатастрофе.

Дальнейшее Фрида помнила плохо.

Она помнила шикарные поминки, роскошную квартиру и дачу родители завещали несовершеннолетней дочери, а её опекунами стали старшая сестра матери и её муж.

Они и сделали так, чтобы Фрида осталась без квартиры. Я сидела, и только поражалась. Ну, как семейство Киселевых сумело всё это провернуть?

Дядя Фриды был адвокатом, и он нашёл лазейку в законе, и отнял у бедной девочки и квартиру и дачу. Продал их, а потом выгнал Фриду из дома.

Вернее, она сама сбежала. Едва получив деньги от продажи недвижимости, он написал на племянницу заявление в милицию, что она украла у его жены жемчужное ожерелье.

И, когда за Фридой пришли, и обнаружили под подушкой ожерелье, она сбежала.

Вот уже два года, как она скитается.

В розыск её не объявили, видимо, следователь тот был куплен дядей девочки.

- В мире так много плохих людей, - прошептала Фрида, подбирая крошки с тарелки.

- Вот неправда, - зашлась я праведным гневом, - хватает всяких. И хороших, и плохих. Просто тебе на жизненном пути повстречались плохие люди, но я восстановлю справедливость.

- Как? – тихо спросила Фрида.

- Я что-нибудь придумаю, - воскликнула я, и посмотрела на часы, - ты будешь жить у меня. Я сделаю тебе документы, определю в школу.

- Но зачем вам это?

- Я люблю помогать людям, - улыбнулась я, - это счастье, когда видишь счастливые лица, и знаешь, что это сделал ты. А ещё, может, я сама попаду в неприятную ситуацию, и мне