На определенном, относительно высоком уровне своего развития религиозные представления разных народов переживают стадию многобожия, когда мир мыслится управляемым совокупностью обладающих сверхъестественной силой личностей — богов, каждый из которых проявляет свою силу в уделенной ему сфере бытия. Соответственно боги и их деяния становятся главными предметами мифов. Совершенно естественно поэтому начинать рассмотрение утаритских и финикийских мифов и легенд именно с краткого обзора угаритского и финикийского пантеонов, т. е. всей совокупности богов, которым носители этих мифов поклонялись. Разумеется, подробно остановиться на всех проблемах, связанных с историей аморейской (в данном случае — угаритской как ветви аморейской) и финикийской религий, здесь невозможно. Отметим лишь, что сам характер источников, до нас дошедших, и их фрагментарность не позволяют до конца постичь религию этих народов. К тому же нам, людям XX в., воспитанным в совершенно других условиях, бывает довольно трудно проникнуть в мышление народов древности, отраженное в их религии. Поэтому многое из сказанного остается на уровне гипотез, более или менее достоверных.

Понятия «семиты» и «западные семиты» в значительной степени условные. Речь идет о народах, говоривших на семитских языках, а в данном случае на языках, относящихся к их западной, или, как ее еще называют, северо–западной, ветви. Конечно, такие понятия, как этнос (народ, нация), язык и раса, отражают разные стороны человеческого бытия и далеко не всегда совпадают друг с другом. Но, с другой стороны, определенная связь между народом и его языком все же существует. Если же говорить о религии и мифологии, то в данном случае в них отразились особенности мышления народов, говоривших именно на семитских языках. Кроме того, поскольку некогда либо все эти народы произошли от одного, общего этноса, либо их предки жили очень близко друг от друга, они обладали общей культурой, в том числе общими религиозными представлениями. В то же время, это было столь давно, что в мифологии общее достояние сохранилось довольно мало (хотя его следы и существуют в некоторых культах и в рассказах о некоторых божествах). Семиты, или, точнее, народы — носители семитских языков, жили в Передней Азии, вероятно, с VI — V тысячелетий до н. э. Часть их, амореи и ханаанеи, в III тысячелетии до н. э. обитали на территории Сирии и Палестины. Многие аморейские племена оставались кочевыми и все ближе подходили к Месопотамии, чтобы в конце концов обрушиться на эту страну. Захватившие ряд месопотамских городов амореи скоро восприняли местную культуру и местный язык, тем более что он тоже был семитским. Они полностью или, во всяком случае, в огромной степени утратили свои прежние культуру и язык, зато дали некоторым месопотамским городам свои династии. Другие амореи разрушили существовавшие ранее в Сирии города–государства и создали там свои, причем значительная часть сирийских амореев оставалась кочевниками. Еще одна группа амореев поселилась на берегу Средиземного моря. Среди них были те, которые заняли уже ранее существовавший Угарит, превратив его в аморейский город. Ханаанеи, осевшие в Палестине и юго–западной части Сирии, создали преимущественно различные города–государства. Поскольку ханаанеи и амореи были очень близки друг к другу, обладая в значительной степени общей культурой, принято говорить о существовании аморейско–ханаанейского культурного крута. Позже большую часть Сирии занял другой семитский народ — арамеи, которые практически полностью вытеснили амореев. К этому времени погиб Угарит. Так что аморейская культура, включая религию и мифологию, в значительной степени ушла в прошлое. Арамеи вытеснили из Сирии и часть ханаанеев. Приблизительно в то же время другие ханаанеи были частично уничтожены, частично поглощены, частично вытеснены еще одним семитским народом (когда‑то входившим в состав аморейской этнической общности) — евреями. Так что в I тысячелетии до н. э. и в начале I тысячелетия н. э. только финикийцы, включая тех финикийцев, которые в результате колонизации поселились на берегах Африки и Европы, представляли собой остаток аморейско–ханаанейского культурного крута.

Наличие общих религиозных и мифологических представлений древнейших евреев и народов аморейско–ханаанейского культурного круга объясняется как общим происхождением, так и тем влиянием, которое оказали на поселившихся в Палестине евреев ханаанеи этой страны. Еврейская религия того времени имела много общего с религиями и финикийцев и арамеев. Но уже в то время в ней особенно выделялся Иахве, который считался главным покровителем израильских племен, а затем и созданного в Палестине еврейского царства. В первой половине IX в. до н. э. _в еврейском обществе началось движение за признание Йахве не только верховным богом евреев, но и вообще единственным истинным богом, т. е. борьба за утверждение единобожия, монотеизма. Окончательно еврейский монотеизм утвердился позже. И со времени его утверждения говорить об общности религиозных представлений евреев и финикийцев уже не приходится. Пути религиозного развития этих относительно родственных народов решительно разошлись. Одновременно произошла и своеобразная «чистка» еврейской мифологии. Тем не менее в Библии находят следы прежних религиозных и мифологических представлений, что помогает глубже разобраться в этих последних. А с другой стороны, знание некоторых финикийских и угаритских представлений позволяет лучше понять те или иные библейские установления. Поэтому неудивительно, что работа по сравнительному изучению двух религиозных систем, аморейско–ханаанейской и библейской, ведется весьма активно. Особенно она усилилась после открытия угаритских текстов.

Вероятно, между понятиями «эл», «баал», баалат», «адон», адонай» все же существовала определенная разница. Под словом «эл», т. е. «бог», по–видимому, понималось то высшее существо, власть которого носила космический характер. Баал и баалат — «владыка», «владычица» были теми властителями, чья сфера власти была более ограничена; они властвовали не над космосом, а над землею, а зачастую над конкретной человеческой общностью — народом, городом, той или иной отраслью занятий и т. д. «Адон» или «адонай» означали, скорее всего, лишь обращение к тому или иному божеству или его эпитет.

Культ умирающих и воскресающих божеств был очень широко распространен в древних религиях. В первую очередь это были божества, связанные с земледелием. Таков, например, вавилонский Таммуз (шумерский Думузи). В Греции умершим и воскресшим богом выступал Дионис, бог виноградарства. В подземный мир уходила и возвращалась Персефона–Кора, дочь богини пашенного земледелия Деметры. Появление таких божеств явно связано с переходом к земледелию, ибо в своей «биографии» они повторяли аграрный цикл — смерть семени и возрождение из него растения. Но едва ли только этим можно ограничиваться. Вероятно, уже довольно рано смерть и воскресение такого божества связывались с проблемой жизни и смерти вообще. Тема ухода в иной мир, инобытия всегда занимала людей, и в образной форме если не решение, то подход к решению возникающих здесь вопросов выразился в сказаниях об умирающих и воскресающих божествах.

Роль, которую играла в воскресении именно богиня любви, не случайна. Необходимо подчеркнуть, что первоначально всякая богиня любви была в особенности богиней плодородия, так что ее связь с аграрным божеством вполне понятна. Однако есть и другая сторона: любовь является первопричиной появления на свет нового существа и в животном и в человеческом мире, поэтому естественна мысль, что богиня любви может способствовать не только рождению нового человека или божества, но и воскресению умершего.

В утаритском и финикийском обществах как в обществах оседлых сельское хозяйство, преимущественно земледелие, играло важнейшую роль, по крайней мере на более ранних этапах их развития. Хотя ремесло и торговля постепенно занимали в их экономике все более важное место, а в Финикии торговля стала, по–видимому, даже ведущей отраслью, все же роль земледелия оставалась значительной. К тому же надо иметь в виду, что религиозно–мифологические представления, будучи весьма консервативными по своей природе, отражают обычно не современную, а предыдущую стадию общественно–хозяйственной и политической эволюции. Поэтому неудивительно, что наиболее почитаемым становится аграрное по своей первоначальной природе божество.

Почитание «высот» получило очень широкое распространение у многих народов. Можно вспомнить, с каким почтением относятся японцы, не имевшие никаких связей с древней Передней Азией, к горе Фудзияма. У западных семитов культ гор занимал значительное место. Следы этого почитания отразились, например, в еврейской религии. Так, значением святынь были наделены горы Синай, на которой Моисею были даны скрижали Завета, и Сион, ставший иудейским религиозным центром. В Библии многократно рассказывается, как праведники, в том числе праведные цари, решительно борются против «высот». Такую борьбу вел иудейский царь Иосия, с именем которого связана чрезвычайно важная религиозная реформа, во многом заложившая основы еврейского монотеизма. Это упорство в борьбе объясняется конечно же тем, что культ гор и других «высот» был чрезвычайно распространен в древней Палестине, и его искоренение оказалось делом очень непростым.

Исида и Хатхор были очень близкими богинями. Финикийцы могли вообще рассматривать их имена как два имени одной и той же богини. Следы почитания этих богинь отмечаются в Библе уже в III тысячелетии до н. э., с самого начала существования его именно как города и установления связей с Египтом. Сперва это была именно Хатхор, которую особенно почитали жители Библа. Да и сами египтяне в III‑II тысячелетиях до н. э. порой называли Хатхор «госпожой Библа». Позже большее значение приобретает культ Исиды. Если культ Хатхор был по преимуществу библским, то культ Исиды становится общефиникийским. Ей поклоняются и финикийские колонисты в Центральном и Западном Средиземноморье.