– Павел Николаевич, мне пришла в голову такая мысль, – он замолчал и поднял указательный палец правой руки вверх, как бы указывая на потолок. – Вы же завтра будете работать с Ястребовой?

– Ну, естественно. Говори, не тяни, работы много.

– А что если мы проведем личный обыск? Она ведь не думает, что мы станем ее обыскивать? Исследуем содержимое сумочки, телефончика мобильного? Она ведь с сумкой приходит?

– Вроде да, – Танов задумался. – А где аргументы? С чего вдруг проводить личный обыск человека, которого мы ни в чем не подозреваем? К тому же понятых придется искать. Ну, допустим, мы имеем право провести такое мероприятие, как осмотр содержимого ее сумки. А как сделать так, чтобы она этого не заметила? Предложить чаю и туда насыпать снотворного? – пошутил Танов.

– Зачем? Скажем, например, что нашли предполагаемого преступника, выведем ее из кабинета как бы для опознания. Сделаем это так, чтобы она заинтересовалась и про сумку не вспомнила. А пока Ястребова будет отсутствовать, мы ее сумочку и прошерстим. А? Как тебе такая идея?

– Да, идея неплохая, – согласился Павел Николаевич. – Это было бы не лишним. Что-то эта девица не договаривает. С обыском идти к ней на квартиру не стоит. Спугнуть можем. А чует мое сердце, что-то она скрывает. Скорее всего, любовнику нее был, пока мужик в Москву на заработки ездил. Может, с похищением это не связано, но вычислить любовничка мы просто обязаны.

– Тогда заряжай поручение техникам.

– А как ты себе это представляешь? Если проводить осмотр с их помощью, надо к их начальнику идти. Только он может подписать бумаги на то, чтобы ребят задействовать. Может, договоришься с ними? Бумажная волокита займет не один день.

– Если бумаги не оформлять, то, как мы в дело-то это внесем?

– Обыкновенно, мы сами вполне могли это сделать. Это уж точно никто не проверит, – Танов встал и прошелся по кабинету. – Нам хотя бы для себя знать, в каком направлении работать. А потом будем официальные доказательства собирать. Если что-то интересное найдем, то тогда все и оформим.

– Ну, хорошо, я договариваюсь на завтра. На какое время?

– Давай на одиннадцать. Чтобы я успел с ней побеседовать. Да, вот еще, муж Ястребовой на допрос сегодня не явился.

– Ну, правильно, его же никто не вызывал.

– Я вызывал. Ятребову предупреждал, что жду его сегодня.

– Повестку надо и опера прямо к нему домой отправить.

– Уж если бы, тьфу, тьфу, тьфу, у меня ребенка похитили, я бы сам к следователю побежал. Ладно, повестку сейчас выпишу.

– Во сколько его сюда доставить?

– К десяти.

– Будет сделано, – Есаков вышел из кабинета.

Танов тщательно спланировал завтрашнее мероприятие, написал примерный план допроса Ястребовой и в начале одиннадцатого пошел в гостиницу. На улице было многолюдно. Ведь это самый центр Дубровска. Следственный комитет находится рядом с парком культуры и отдыха имени Пушкина. А там множество ресторанчиков, кафе. Танов и сам с удовольствием побродил бы по вечернему городу, послушал, как люди беспечно смеются, болтают о том, о сем. Подышал бы целебным воздухом ранней весны, вспомнил молодые веселые годы. Однако он повернул в сторону площади Ленина, срезал угол и вышел к гостинице. Когда проходил мимо ресторана, располагавшегося на первом этаже гостиницы, почувствовал, что хочет есть. Павел Николаевич решил поужинать. Заказал кусок мяса и сто пятьдесят граммов водки, хотя прекрасно знал, что на ночь наедаться не стоит, а тем более не стоит употреблять спиртное. Но если работать с утра до ночи и не давать организму никаких послаблений, то можно и ноги протянуть.

Молоденькая официантка обслужила Танова быстро. Поужинал он тоже быстро, не рассиживаясь. Уже после первых пятидесяти грамм почувствовал приятное расслабление, а после ста пятидесяти захотелось еще. Но Павел Николаевич оплатил счет и поднялся на свой этаж.

Войдя в номер, Павел Николаевич взглянул на часы. Начало двенадцатого, не так уж поздно. Он позвонил домой, зная, что Тамара не ляжет спать, пока не дождется его звонка. Сама она звонить не станет, если нет особой необходимости.

Жена ответила сразу и озабоченно спросила:

– Ну что, нашли?

Ни одно уголовное дело, которое расследовал муж, не волновало ее так, как это. Потому что в других делах чаще всего было ясно: человека убили, его больше нет. А здесь оставалась надежда, что ребенка найдут.

– Ищем, – как всегда коротко ответил Танов.

– Ну, хоть какие-то предположения есть?

– Дорогая, у следователей всегда должны быть предположения, – постарался свести разговор к минимуму Танов.

– Но ребенок-то жив? – не унималась супруга.

– Пока не знаем. Мы работаем. Ты обо всем узнаешь первой. Расскажи мне лучше как Ванька?

– Нормально. Спит уже.

– Что в школе?

– Да так, вроде ничего особенного. Все хорошо.

Ване было восемь лет, он учился уже во втором классе. Учился неплохо, но живой нрав мальчика то и дело давал о себе знать. Подрался с Сережей, разбил окно, попал мячом Юре по уху, смеялся в столовой и разлил кисель – вот они, родительские будни. Вспомнив об этом, Танов улыбнулся.

– Что в выходные планируете?

– А ты разве не приедешь? – в голосе жены послышалась досада.

– В эти не получится, тут столько работы, что даже поесть не успеваем. Дело на контроле у самого генерал-полковника.

– А мы соскучились.

– Не скучайте, в следующую субботу надеюсь вырваться. А сейчас надо ложиться, завтра куча работы. Пока, Тома, – Танов очень любил называть жену этим именем, таким простым, домашним.

– Пока, милый.

Павел Николаевич попрощался с женой и отправился в душ. Перед сном обязательно надо смыть все отрицательное, что накопилось за день. Это он прочитал в какой-то умной книге, но в какой именно, уже забыл. К тому же, теплая вода действовала на него как снотворное. Сто пятьдесят граммов водки, которые он выпил в ресторане, помогли переключить мысли с работы на личную жизнь. Он с досадой вспомнил, что уже лет пять не был в кино, года два не играл в свой любимый футбол. А ведь это он мог делать даже в рабочее время, у них два часа в неделю отведено для физподготовки. Все из-за чертовой работы. Надоело. Ни одной свободной минуты. Все, это последнее дело, и хватит. Он начнет вести нормальный образ жизни. После работы домой. Выходные – дома, с семьей. По четвергам играть в футбол. Танов еще немного помечтал и не заметил, как уснул.

Тяжелый мокрый снег шел всю ночь. Наутро Танов, выйдя из гостиницы, чуть не поскользнулся прямо на крыльце. Но дышалось легче. После снегопада всегда легко дышится.

Танов пошел на работу пораньше, чтобы до прихода Ястребовой успеть напечатать ряд запросов и поручений. Рита была вызвана к девяти часам. Танов шел, тихо насвистывая. Ему нравилось в Дубровске. Старый русский город. Основательный. Доброжелательный. Хорошо здесь, если не думать о похищенном ребенке.

В девять часов он, как и планировал, начал очередной допрос Маргариты Ястребовой.

– Продолжим, – следователь посмотрел на часы и уткнулся в компьютер. – Кто из родственников чаще всего навещал вас?

– Отец Игоря приезжал. Они вместе работали в Москве. Когда возвращались, он ночевал у нас, а утром первым автобусом отправлялся в Перелазы.

– Как отец Игоря относился к вашему ребенку?

– Он любил внучку, – бойко отвечала Рита, так как поняла, что с этим следователем шутки плохи. – Покупал ей всякие подарки.

– А со своими родителями вы общаетесь?

– Нет. Отца я вообще не знаю. Мать алкоголичка. Ей нет до меня никакого дела.

– Что же, она совсем не интересуется, как вы живете?

– Совсем не интересуется. Она даже не стала искать меня, когда я уехала из дома.

– Получается, вы сбежали?

– Никуда я не сбегала.

– Значит, мать разрешила вам, не достигнув совершеннолетия, жить с взрослым мужчиной в Дубровске?

– Я у нее не спрашивала, – Рита подумала, что опять разговор пошел о том, что не касается похищения ее дочери, но перечить следователю Танову побоялась. – Я поступила в училище, ездить в деревню каждый день тяжело. Игорь позвал меня к себе жить. Он жил один. Снимал квартиру.