Почти весь состав Президиума академии, самые замечательные светила советской науки собрались в городе у подножия Алатау. Они приехали не на день или на неделю, им предстояло целые годы работать здесь. Вот имена некоторых из них: металлурги А.А.Байков и И.П.Бардин, геолог В.А.Обручев, горняки Л.Д.Шевяков и А.А.Скочинский, химик Э.В.Брицке, агрономы Д.И.Прянишников и Н.В.Цицин, транспортник В.Н.Образцов, почвовед Л.И.Прасолов.
Глава казахского филиала, человек дела, умело воспользовался представившимся случаем для всестороннего развития республиканской науки.
Но прежде чем подключать эвакуированных ученых к научной деятельности, надо было окружить их вниманием и заботой. По воле военной судьбы они оказались далеко от родного очага, лишенными привычной обстановки. Предстояло сделать так, чтобы эти пожилые люди поменьше думали о бытовых мелочах жизни. С жильем в Алма-Ате туго, пустующих квартир ни у кого нет, но если каждый сотрудник филиала потеснится, то можно предоставить уголок или комнату приезжему специалисту... А академиков устроили с настоящим комфортом. Правительство республики выделило им для жилья самый лучший дом отдыха в урочище Медеу.
Свидетельствует казахстанский академик Н.В.Павлов:
«В мае 1942 года в самый разгар весны, когда алма-атинские сады, точно свадебной фатой, были одеты бело-розовым цветом яблонь, прибыл в Алма-Ату... В.Л.Комаров27 с женой и довольно многочисленным штатом. К.И.Сатпаев встречал его на вокзале, устроил на жительство в лучший дом отдыха под городом и заботился о всех необходимых мелочах жизни нашего дорогого гостя. Он сумел так обставить дело, что в короткое время В.Л.Комаров начал чувствовать себя лучше, чем в Свердловске, и развил энергичную деятельность. Во всех своих начинаниях В.Л.Комаров опирался на дружескую помощь, всестороннее содействие, а подчас и творческую инициативу К.И.Сатпаева, с которым он чрезвычайно близко сошелся и которого вскоре очень искренне полюбил. Неоднократно В.Л.Комаров говорил: «Я не знаю, что мы стали бы делать, если б в Казахстане не было Каныша Имантаевича. Честь и хвала казахскому филиалу, что у него такой блестящий и деятельный руководитель». Между В.Л.Комаровым и К.И.Сатпаевым установился прочный деловой контакт, а искренняя приязнь и уважение, которые они питали друг к другу, чрезвычайно содействовали простоте и сердечности отношений. К.И.Сатпаев часто и запросто приезжал к В.Л.Комарову, советуясь по делам филиала...»
Новые научные институты начали свои исследовательские работы под непосредственным руководством маститых ученых, с участием авторитетных специалистов и в соответствии с требованиями военного времени быстро становились на ноги.
Но основным источником пополнения штата сотрудников создающихся научных учреждений была аспирантура, открытая при филиале. В нее направлялись способные молодые люди с производства и из вузов. В основном здесь велась подготовка национальных кадров. Кроме того, Президиум филиала при поддержке правительства республики добился дополнительных мест для казахстанцев в аспирантурах центральных городов.
Все эти организационные мероприятия привели к тому, что за 1941 — 1945 годы КазФАН вырос не только в количественном отношении, но и пополнился опытными исследователями. Теперь его никто не назвал бы слабым учреждением, которое не стало средоточием научной мысли в республике, как оценивала его деятельность комиссия Большой Академии несколько лет назад. Рекомендациями филиала пользуются и промышленные предприятия, и сельское хозяйство. Не обходятся без советов институтов КазФАНа и плановые, проектные организации. Созрели предпосылки к тому, чтобы из филиала превратиться в самостоятельный научный центр.
А руководитель филиала? Он тоже значительно вырос как организатор науки и как теоретик. Это ученый поистине с энциклопедическими знаниями. Круг его интересов весьма широк и многогранен. Это признают не только в республике. Доказательство тому — избрание его членом-корреспондентом АН СССР...
Зимой 1943 года в Алма-Ате состоялась представительная встреча московских и ленинградских кинематографистов с деятелями культуры Казахстана. Обсуждался вопрос о съемках большого фильма, посвященного гостеприимной республике. Заметным явлением на этом совещании писателей и деятелей кино стала речь руководителя казахской науки, в ней отразилось все богатство натуры Сатпаева, самобытность его творческой мысли.
Вспоминает казахстанский академик Кажым Джумалиев:
«...Надо было слышать эту речь! Ни конспекта, ни тезисов, ни заметок у него не было. Он не применял эффектных ораторских приемов, не повышал голос, не жестикулировал. Речь его на прекрасном русском языке текла свободно, как большая равнинная река, и были в ней присущие таким рекам широта, глубина и плавность. Пожалуй, больше всего меня поразила проистекающая из глубокого знания и убежденности свобода выражения мысли. Это была не речь, а мысли вслух, не выступление, а неторопливая беседа, не слово на ответственном совещании, а доверительный разговор с друзьями. Так маститый профессор читает многолетне проверенный курс перед знакомой аудиторией студентов. Русские, казахи — все замерли, как притянутые магнитом... Ни перешептывания, ни кашля, ни движения. Мягкий, густой, музыкальный голос этого изумительного человека покорил нас. Он звучал как родник живой воды, отразивший солнечный луч. Слова Сатпаева были на удивление просты, но в них чувствовалось биение ищущей, беспокойной мысли, мудрость многознающего, богатого опытом человека. Он поражал ясностью, целеустремленностью мышления. Ощутимо, весомо падали слова в зал, и такие сжатые и энергичные, что иному сказанное Сатпаевым пришлось бы говорить целую неделю.
— Нельзя окинуть взором наш Казахстан, — говорит он. — ...Республика наша таит в себе природные сокровища, которые под стать ее безбрежным просторам... Да будет вам ведомо, что большая часть свинца, который ежедневно обрушивается ливнем на головы фашистов, производится у нас. Фронт только что получил танки со сверхпрочной броней. И в этом немалая наша доля. Все же это только начало индустриальной эры завтрашнего Казахстана. Богатейшее будущее промышленного Казахстана заложено в его неисчислимых сокровищах недр. В старину о Бетпак-Дале, Голодной степи, говорили: «Не пройдет конь — копыта сожжет, не пролетит орел — крылья опалит». Но и пустыня, и горы, и вся бескрайняя степь — это кладезь угля и свинца, меди и вольфрама...
Сатпаев говорил, а мы, все присутствующие, боялись пропустить хотя бы слово. Он красочно, сочными мазками нарисовал картину становления казахстанской индустрии, ее бурный рост и для всех ощутимые достижения, ее вчера, сегодня и завтра. А как хорошо он знал ее творцов и героев — старого шахтера Тусупа Кузембаева, джезказганцев, карагандинцев, карсакпайцев. Он свободно, как о близких друзьях, говорил о передовиках индустрии, инженерах-новаторах, ученых, посвятивших себя индустрии...
— В казахском фольклоре и литературе есть давняя оптимистическая идея — идея познания и подчинения сил природы человеку. Она характерна для всей восточной культуры. Вспомните индийский народный эпос «Махабхарата», его главного героя Рамаяну, — он добывает счастье бедному народу тем, что отвоевывает райский остров Цейлон у царства джиннов-дьяволов, желающих заморить человеческий род голодом. Вспомните Батрадза из осетино-нардского эпоса. Герой его не только уничтожает зло на земле, но и объявляет войну темным силам неба: возьмите казахского Ер-Тостика, подземного и подводного странника, открывшего там несметные богатства и привезшего на землю золотой котел; вспомните башкирского человеколюбца Уралбатыра — он нашел живую воду, но не воспользовался ею сам, хотя ему очень хотелось стать бессмертным, а оросил тоскующую по воде родную землю...
Все от полноты души зааплодировали оратору. Аудитория загудела, выражая Канышу Имантаевичу одобрение, любовь и восхищение. Эйзенштейн благодарно пожал ему руки. Сатпаев улыбнулся широко, не скрывая своей радости, однако заметил, что почтение высокого гостя он принимает как приятный, хотя и незаслуженный, комплимент — ведь он, Сатпаев, неспециалист в области литературы...»
