— Спасибо, ничего не нужно.

Джейн опустилась на кровать и расстегнула молнию на сумке, намереваясь достать косметичку. Потом оглянулась и насмешливо подняла брови, увидев, что спутник продолжает стоять в дверях. В сердце ударил новый приступ боли.

— Что-нибудь еще?

Глаза Марка сузились, превратившись в лезвия бритвы. Невозмутимо он продолжал разглядывать девушку. Еще перед возвращением домой Джейн надела обтягивающие бежевые брюки и мягкий белый свитер и с тех пор не переодевалась.

— Да нет! — В его смехе слышалось что-то оскорбительное. — Ничего из того, что вы можете предложить.

Ее щеки вспыхнули.

— Я не предлагаю вам ничего! Не тешьте себя надеждой! Я не настолько безумна!

— Нет?

Мучитель мгновенно оказался рядом и легко толкнул Джейн на кровать.

— А ведь начало было иным! Или вы забыли, какой пылали страстью там, на кухне? — Он вздернул ее подбородок и заставил смотреть прямо в глаза. — Нет, вижу, вы не забыли! Жаль, что нас тогда прервали, не правда ли?

— Вас что, память подводит? — Очень хотелось нанести ответный удар. — По-моему, инициатива принадлежала вам!

— С моей памятью все в порядке. Я прекрасно помню, что случилось, начиная с того момента, когда вы якобы случайно оказались у озера, и вплоть до того, как горячо и умело отвечали на мои поцелуи. Такое дается только постоянной практикой. — Криво ухмыляясь, Стоун медленно провел кончиком пальца по ее нижней губе.

— Я не такая! — Джейн попыталась освободиться, но Марк не отпускал и все ближе склонялся к ней. Глянув мужчине в глаза, она боялась перейти все границы.

— Нет?

Мягкость, с какой был задан этот вопрос, изумила ее. Уловив смысл, Джейн испугалась. Что она делает? Как позволяет поступать с собой? Если бы только она могла признаться Марку, что желает его отчаянно и что это страстное желание не имеет ничего общего с опытностью! Вся ее устремленность к нему, готовность к ласкам, интуитивная тяга воспламенились лишь потому, что это он целовал ее! Если бы Джейн только могла сказать! Но нет, последствия могут быть ужасными!

Девушка вздохнула и заставила себя улыбнуться. Губы ее пересохли.

— Нет, ни в коем случае! — Она позволила себе провести пальцами по груди Марка. — Вы очень привлекательный мужчина. У женщины поневоле разыгрывается аппетит.

Его лицо исказила гримаса отвращения, Стоун оттолкнул ее руки.

— К сожалению, меня нет в вашем меню. Придется вам, дорогая, немного поголодать.

Марк резко поднялся, повернулся и ушел в соседнюю комнату, спокойно прикрыв за собой дверь. Джейн отыскала в сумочке косметичку и, взяв ее, отправилась в ванную комнату. Пустила воду, разделась и встала под колючие струи душа. Если даже и были на ее щеках слезы, они смешались с потоками воды, никто их не видел.

…Она бежала, дышать становилось все труднее, не хватало воздуха. Все тело ныло, но Джейн заставляла себя бежать дальше. Впереди на недосягаемой высоте стоял человек. Он не смотрел в ее сторону, а она, как ни старалась, не могла к нему приблизиться. Каменистую тропинку под ногами усеяли осколки битого фарфора. Они затрудняли подъем, и вдруг один, острый и длинный, прорвал подошву туфли, впился в ногу. Бегунья закричала от боли, но побежала дальше.

Расстояние между ними сокращалось. Человек подошел к краю пропасти и остановился. Джейн из последних сил рванулась к нему, ноги оторвались от земли, она полетела, почти не задевая фарфоровых осколков и клочьев разорванной бумаги. Девушка уже почти достигла вершины, когда человек обернулся, увидел ее, протянул к ней руки. С радостным криком Джейн бросилась навстречу, но тут же крик сменился стоном ужаса, потому что мужчина внезапно исчез и уже ничто не могло спасти ее от падения на острые скалы…

— Проснитесь! Джейн, вы бредите. Проснитесь!

Чьи-то руки сильно ее встряхнули, девушка очнулась. Лицо ее было в слезах, лившихся непрекращающимся потоком. Бедняга смотрела на Марка в оцепенении.

— Ты отпустил меня. Я упала… на скалы!

Она дрожала, сон не отпускал ее, ужас от падения в пропасть еще не прошел.

— Это был сон, Джейн. Только сон. Ты не упала. — Мужчина притянул ее к себе, обнял и погладил по длинным распущенным волосам. — Я никогда не позволю, чтобы с тобой приключилось что-нибудь страшное!

Она всхлипнула:

— Ты ненавидишь меня! Тебе все равно, жива я или умерла!

— Нет!

Марк прижал ее к себе крепче. Девушка отшатнулась, посмотрела ему в лицо, заметила мгновенную смену его выражения, но не поняла причины. Стоун провел пальцами по ее мокрым щекам — прикосновения показались ей до боли нежными.

— Я не хотел причинить тебе никакого зла, Джейн.

— Несмотря на то что все твои проблемы были бы решены, если бы я просто исчезла с лица земли?

Марк промолчал. Джейн слышала тяжелое биение его сердца, ощущала, как поднималась и опадала при дыхании его грудь, но сам он был неподвижен, словно высечен из камня.

— Я хотел не этого.

— Может, и так. — Она судорожно глотнула воздуха. — Но мне больно сознавать, какого ты обо мне мнения, Марк. Невыносимо, что ты веришь всей этой ужасной лжи!

Страшный сон и то, что последовало за ним, притупили инстинкт самозащиты. Сейчас показалось возможным то, что немного раньше она считала совершенно безнадежным. Хотелось сказать то, что прежде, по ее мнению, Марк никогда не должен был бы о ней узнать. Но нет, это настоящее безумие — открыться ему! Ведь она окажется тогда совершенно беззащитной.

— Джейн, я… — Марк запнулся, что-то похожее на вздох вырвалось из его груди. — Что я могу сказать? Все это как снежный ком, превращающийся в лавину… Я не мог и подумать, что так произойдет. Если бы я знал с самого начала…

— Тогда бы ты не пришел ко мне? — Она горько усмехнулась. — Это неправда, Марк! Ты не мог не прийти, это было бы на тебя не похоже. Ты не мог не попытаться что-нибудь сделать, чтобы помочь сестре. Знаешь, я завидую ей. Не помню, чтобы кто-нибудь так заботился обо мне!

— Твой муж мог бы заботиться о тебе! Если бы… ты вела себя честно.

Она поморщилась от безжалостных ноток, прозвучавших в его голосе. И внезапно приняла решение немедленно выяснить существующее между ними недоразумение. Конечно, нельзя открыть правду об Эмми и Крисе Хоугтоне. Стоун этому все равно не поверит. Но от Джейн, и только от нее, зависит, будет ли Марк наконец посвящен в трагедию ее супружеской жизни. Ей вдруг стало очень важно, чтобы он узнал об этом сейчас же!

— Дэвид был неспособен к такому братскому роду любви. — Девушка старалась говорить без эмоций. — Для него самой важной персоной всегда был он сам.

Марк невесело хмыкнул:

— Похоже на то, как горшок отзывался о чайнике!

Она выдержала насмешку.

— Возможно. Люди, не зная правды о нашей семейной жизни, предпочитают думать точно так же.

— Я знаю ту правду, которую мне нужно знать! — Марк хотел подняться, но Джейн схватила его за руку и удержала.

— Ты даже кусочка правды не знаешь! Ты начитался этих историй, предназначенных толпе, а в них сплошная ложь! Только два человека знали истинное положение вещей — я и Дэвид. Но вот теперь он мертв, а я навеки проклята из-за того, что берегу покой и самомнение его семьи от новых потрясений!

— Если ты думаешь, что мне интересны подробности, то ошибаешься! — Он попытался вырвать руку, но Джейн вцепилась в нее с силой, удивившей обоих.

— Нет! Тебе должно быть интересно, Марк! Ты сам говорил, что всегда стараешься узнать о своем противнике как можно больше, чтобы с ним было легче бороться! Ведь я твой враг, верно? Так слушай и запоминай то, что я скажу.

— Это смешно! Уже поздно, а ты чересчур возбуждена. — Марк говорил ровным, спокойным голосом.

— Может, и возбуждена, но все равно расскажу тебе все! — Джейн откинула длинные пряди волос с пылающего лица, чувствуя, как ускоренно бьется сердце. — Дэвид был болезненно ревнив. Каждый раз, когда я смотрела на другого мужчину или ему казалось, что я смотрю, он устраивал скандал. Обвинял меня в желании спать с кем угодно, только не с ним! Я дошла до того, что стала бояться выходить из дома, бывать в местах, где мы могли кого-нибудь встретить…