Фантастический рассказ

Авторизованный перевод с белорусского Б.Е.Мескина.

Следы обрывались, словно у Корзуна вдруг выросли крылья и он взлетел в фиолетовую бездну безоблачного неба Сирены. Этого, конечно, быть не могло.

      — Но все-таки интересно, куда девался Корзун? — Шибанов повторил вопрос вслух и взглянул на Саватеева.

      Тот не ответил, и Шибанов снова посмотрел на следы. Четкие, точно на мягкой глине, с рубчиками и полосками от тяжелых ботинок скафандра, они начинались сразу под скалой, где сейчас стояли Шибанов и Саватеев со свитой кибернетических роботов и с которой час назад спрыгнул вниз Корзун. Он, по-видимому, не спешил — следы были аккуратные, даже в последней ямке стенки осыпались не больше, чем в остальных. А дальше желтел нетронутый песок, почти до самой воды, до которой оставалось еще метров десять.

      — Волны смыли?.. — Саватеев произнес это неуверенно, скорее всего, чтобы нарушить молчание.

      Шибанов понял товарища и невесело усмехнулся: море было на удивление спокойное, как лесной пруд где-нибудь на Земле. За те минуты, что прошли с момента, когда с Корзуном прекратилась связь, оно не успело бы успокоиться. Да и вообще многодневные наблюдения свидетельствовали, что море бушует только ночью. И Шибанов ответил:

      — Тут что-то другое, хотя, кажется, кроме как в море, он не мог никуда деваться.

      — А что, если… — Догадка была нелепая и страшная, и Саватеев не осмелился высказать ее до конца.

      Опять Шибанов понял его и отрицательно покачал головой:

      — Нет! Это песок, не трясина.

      — А яма, оползень или еще что! Не мог же человек исчезнуть средь бела дня, ничего не оставив после себя.

      — Сирена — не Земля, какой уж тут белый день! - Невозмутимость, прозвучавшая в словах Шибанова, вывела Саватеева из равновесия.

      — Беда случилась! Беда! Слышишь? — закричал он.

      — Не кричи, — положил ему руку на плечо Шибанов. — Криком тут не поможешь. Я же спорю с тобой, чтобы себя убедить и быстрее выяснить истину.

      Саватеев чуть успокоился и предложил:

      — Давай проверять варианты.

      Два робота, похожие на людей, одетых в неуклюжие скафандры, подошли к обрыву. Осторожно, будто старики, начали спускаться вниз.

      Нетерпеливого Саватеева всегда раздражала эта неторопливость движений роботов, которые даже в опасных обстоятельствах никогда не нарушали своего механического хладнокровия.

      Он знал, что именно так они запрограммированы, их электронный мозг не понимает эмоций, однако не мог не злиться. И сейчас, не сдержавшись, крикнул:

      — Эй, вы, двигайтесь быстрее!

      Роботы на мгновение замерли, повернули головы, будто удивились неожиданному требованию и оскорбительному тону, и дружно ответили:

      — Степень опасности 0,4. Работаем на крайнем режиме.

      Саватеев покачал головой, а Шибанов улыбнулся.

      — А ну вас! — крикнул Саватеев и спрыгнул на песок.

      — Дальше нельзя! Дальше нельзя!

      Бесстрастный голос робота лишь подзадорил Саватеева, и он, сорвавшись с места, бросился к берегу. И тотчас же затрепетал в бессильном порыве, схваченный роботами за руки.

      — Дальше нельзя! Дальше нельзя! — неторопливо и монотонно звучало в шлемофоне.

      — Брось, Павлик! — сказал Шибанов сверху. — Ты ведь сам настроил их на опасность.

      Саватеев понял нелепость своего поведения. Перестав сопротивляться, он буркнул:

      — Ладно, буду стоять.

      Роботы выпустили его из своих крепких железных объятий и пошли дальше, словно ничего не произошло. Они дошли до последнего следа, постояли, сделали еще один шаг вперед и включили аппаратуру.

      Шибанов смотрел на экран, светившийся ровным зеленоватым светом, и ждал, что вот сейчас оправдается предположение Саватеева и под пластом песка они увидят Корзуна. Шибанов не волновался. Это был бы не такой уж плохой вариант — Корзун хоть и в легком герметичном костюме, однако мог бы продержаться и больше времени, кислорода хватало еще часов на десять.

      Ни единая искорка не потревожила однообразное мерцание экрана. Песок был однородный, без посторонних предметов, на многие метры вглубь. Роботы покружились еще немного на месте, захватывая все большую площадь, и вернулись.

      Пожалуй, только теперь Шибанов в полной мере осознал, что произошло. Раньше ему казалось, что исчезновение Корзуна — это шутка с его стороны, а если тут есть какая-то загадка, то безобидная. Он посмотрел на море. Оно было по-прежнему спокойное, но ему уже представлялось грозным. Что он может сказать определенного об этой могучей силе, затаившейся в гигантской массе воды? Ничего. А ведь эта сила может запросто поглотить человека, не оставив никакого следа. Возможно, вот так и случилось с Корзуном. И что вообще они знают о Сирене?

      Месяц назад звездолет “Памир” совершил посадку на Сирене. Планета имела атмосферу с достаточно высоким содержанием кислорода, воду, близкую по своим химическим свойствам земной, и вместе с тем была лишена сложных органических форм жизни. Высокие голые горы, песчаные пустыни, окруженные со всех сторон морями.

      Безжизненная планета, единственная в своем роде в системе Альтаира. Люди изучали ее строение, искали причины, которые могли бы объяснить резкие перемены погоды.

      И вдруг исчез человек. Нужно было организовывать поиски, и никто не знал, с чего их начинать.

      Шибанов отцепил от пояса бинокль, поднес его к глазам. Море было пустынное, лишь отблески далекой ряби блестели в полированных линзах.

      — Не доверяешь локаторам? — спросил Саватеев.

      Шибанов опустил бинокль, бросил взгляд на чистый экран локатора и с недоумением спросил:

      — Павел, где Корзун?

      Саватеев молчал.

      Оставив на всякий случай двух роботов на берегу, Шибанов и Саватеев вернулись на “Памир”, чтобы подготовить гидроплан. Отгадку тайны исчезновения товарища они решили искать в море.

      Разведка ничего не дала. На добрую сотню километров море было тихим, спокойным, без признаков даже внутреннего движения, просвечивалось до самого дна.

      Они вернулись, когда серебряное солнце огненным краем коснулось горизонта. Наступала ночь, короткая, темная и такая дождливая, что носа не высунешь. Природа в ночные часы словно возвращала морю всю воду, что забирала у него горячим днем.

      Разочарованные, удрученные, Шибанов и Саватеев остановились возле звездолета. Корзун мог быть еще жив, но минут через сорок кислород должен был кончиться, и тогда… они не говорили, что будет тогда. Об этом лучше было молчать, чтобы не лишать себя надежды, маленькой и трепетной, которая, несмотря ни на что, не покидала их.

      Внезапно космонавты переглянулись, еще не понимая, что происходит. В шлемофоне раздался голос робота, который буднично, как о самом обычном, методически повторял:

      — На берегу человек! На берегу человек!

      Бесстрастный робот с механической душой оказался, однако, более сообразительным, нежели люди. Сообщая новость, он одновременно вызвал вездеход. Не успели космонавты опомниться, как вездеход уже стоял рядом с ними. Они помчались к обрыву.

      Корзун стоял на том самом месте, где обрывались его прежние следы. Он задумчиво смотрел на море и смущенно улыбался.

      — Василий! Василий! — Шибанов крепко схватил его за плечо.

      Корзун спокойно взглянул на товарища и удивленно спросил: