— А? — вздрогнул он. — Все вылетело из головы.

      — Скоро обо всем узнаем. — Саватеев говорил намеренно бодрым тоном. — Мне кажется, что море волновалось только с этой стороны, чтобы забрать Сергея.

      Станции наблюдения вскоре подтвердили догадку Саватеева.

      — Это очень важно, — оживился Корзун. — Во всем этом есть какой-то смысл.

      — Не будем спешить с выводами, — остановил его Саватеев.

      Тем временем проворные роботы пригнали гидроплан. Затем собрали здание, где люди могли бы отдохнуть, установили там пульты и экраны приборов наблюдения.

      Минуты текли медленно, складываясь в еще более медлительные часы. И никаких вестей от Шибанова.

      — Не пробиваются радиосигналы, — констатировал Саватеев.

      — Я об этом думал. — Корзун взглянул на часы. — Минут через двадцать сигнал должен быть. Автозонд вырвется на поверхность.

      — Ты молодец, Вася!

      — Один срок уже миновал, — вздохнул Корзун. Саватеев растерянно притих.

      Сообщение пришло с опозданием на пять минут. Короткое, словно обессиленное. Автоматы “Памира” и радиомаяков запеленговали автозонд. Он сделал передачу на расстоянии в сто восемнадцать километров.

      Через несколько минут гидроплан был уже над районом, отмеченным пеленгаторами. Однако Корзуна, отправившегося на поиски, ожидало разочарование. Ни на поверхности, ни в глубине воды ему не удалось заметить ничего существенного. Толща воды скрывала в себе тайну.

      — Плохо, — сказал Саватеев, выслушав Корзуна. — Сергей находится где-то очень глубоко, а там чудовищное давление. Человек не выдержит.

      — А как же я? — возразил Корзун.

      — Будем ждать, ничего другого нам не остается.

      Темнело. Небо покрывалось тучами, черными, как сама ночь. Подул ветер. Сперва слабый, он постепенно разгуливался, вынося из теснин облака пыли. Начался дождь, он хлестал водяными каскадами по тонким металлическим стенкам временного пристанища космонавтов. Наступала ночь, шквальная, ливневая.

      Саватеев увеличил яркость экранов, наблюдавших за берегом. Он увидел узкую береговую полосу, неподвижных роботов, прикрепленных тросами к столбу на обрыве, а в нескольких шагах от них — бурлящее море, посылавшее на берег волну за волной.

      Саватееву даже за надежными стенками стало не по себе. А каково Шибанову, если он еще жив?

      — Мое время прошло. — Корзун словно прочитал мысли товарища.

      — У него аварийный запас кислорода. — Утешение было слабым, и сам Саватеев не очень в него верил, но иного не было. — Отдыхай, Вася, потом сменишь.

      Порывы ветра участились, перешли в беспрерывный гул. Приглушенный звукоизоляцией стен, он был монотонным, нагонял сон. Саватеев включил метроном. Звонкие секунды наполнили помещение тревогой. Это беспокоило, заставляло все время быть настороженным. Саватеев, сидя в кресле, внимательно вглядывался в экран.

      Стихия лютовала. Волны уже захлестывали одинокие фигуры роботов, пытаясь сорвать их с места. Однако они стояли как вкопанные. И так час, два… Чтобы не заснуть, Саватеев то и дело мотал головой.

      Вероятно, он все-таки прозевал что-то. Потому что когда раскрыл глаза, то левого робота на месте не оказалось. Динамик резко крикнул: “Человек в море!” И второй робот бросился в волны.

      Они выбрались из воды вместе с Шибановым. К зданию он дошел сам, держась за роботов. Обессиленный, он бросил лишь: “Потом, потом” — и заснул на ходу.

      Очнулся Шибанов часов через двадцать. Снова была ночь. Снова за тонкими стенами их временного жилища неистовствовал ветер, с гор катились водяные валы. Но это уже казалось несущественным. Люди снова были вместе. Космонавты собрались возле проектора. Пленки уже были проявлены.

      — Вначале я расскажу, что сохранилось в памяти, — предложил Шибанов, — а то пленки могут сделать ненужную мне подсказку.

      Шибанов держался совсем иначе, нежели Корзун, более уверенно. Это и удивило, и обрадовало Саватеева.

      — Когда я пошел к берегу во второй раз, — начал Шибанов, — то примерно знал, что меня ожидает. Как только закружилась голова, я не стал противиться чужому воздействию и сразу упал на песок, стараясь не шевелиться. И это оказалось правильным. Голове стало немного легче, и мне удалось кое-что увидеть. Помню, как меня смыло водой, как потащило по поверхности, как я стал проваливаться вглубь. Вот тогда в воде я почувствовал какое-то движение. Не течение, а что-то другое, ограниченное узкими рамками. Ты, Вася, вспоминал про рыб. Возможно, это были они. А может, и иные существа. Вокруг меня все время бурлил водоворот, и хотя в гидрокостюме был воздух, он не держал меня, я продолжал опускаться все ниже. Меня удивило, что было достаточно глубоко, а давления воды не ощущалось. Я испугался. Сделал попытку вырваться, и в этом была моя ошибка… Снова закружилась голова, и я провалился в небытие и очнулся только на берегу. Если бы не роботы, то неизвестно, что со мной было бы. А теперь давайте посмотрим пленки.

      В костюм Шибанова были вмонтированы шесть маленьких кинокамер. Когда он вернулся, их осталось пять. Шестая пропала…

      — Зацепилась за что-нибудь, а возможно, роботы оторвали, когда меня тащили, — сказал Шибанов.

      Но достаточно было и остальных. Они включились в тот момент, когда море хлынуло на берег.

      Саватееву удалось синхронизировать зафиксированное пленками так, чтобы на экране получилась цельная и объемная картина. Море было такое же, каким люди видели его каждый день, на глубине даже еще спокойнее. Тем более, было странно, что Шибанов двигался рывками.

      Аппараты с автоматической наводкой быстро приспособились к окружающей среде. В воде они заметили тени, кружившие вокруг Шибанова. Аппараты увеличили резкость, и тени превратились в необыкновенных… рыб. Длинных, величиной с человека, узких и остроносых.

      — Вася не ошибся! — обрадовался Шибанов.

      Косяк, говоря земным языком, был немалый — рыбы окружали человека плотно, время от времени касаясь его тела ребристыми плавниками.

      — Эх, зачем я пошевелился! — сожалел Шибанов.

      — Аппараты расскажут все, что надо, — подбодрил его Корзун.

      — Нет, я заметил бы больше.

      Показалось желтое дно. Оно уже напоминало берег — песчаное, без признаков какой-нибудь растительности. Рыбы, не останавливаясь, продолжали плыть с огромной скоростью.

      Наконец их движение замедлилось. На экране возникли нагромождения камней, которые вблизи оказались гротами. То ли рыбы жили тут, то ли было что-то другое, киноаппараты не уловили. Видимо, рыбы перестали поддерживать Шибанова, и он опустился на дно, потому что по экрану в этот момент пробежали темные полосы. Затем вновь прояснилось.

      Шибанов лежал у входа в грот. Рыбы немного покружились возле него и куда-то уплыли. И снова полосы пробежали по экрану.

      — Зачем они тебя несли? — усмехнулся Корзун.

      — Ты тоже, наверное, побывал на этом дне. Хотя… — Шибанов удивленно посмотрел на товарищей. — Кажется, вспомнил. — Он отвернулся от экрана. — Сейчас меня перенесут к другому гроту. Там возле входа будет груда не то водорослей, не то актиний.

      — Правда! — вскочил Саватеев.

      По экрану в третий раз прошли полосы.

      — Вспомнил! А? — сам удивился Шибанов.

      Перенеся его, рыбы долго не возвращались. Почти весь день. И столько же у экрана просидели космонавты, боясь пропустить хоть какую-нибудь деталь.

      — Жаль, что меня не видно… — произнес задумчиво Шибанов.

      — Смотри, смотри! — прервал его Саватеев.

      Подплыла рыба, повисла неподвижно, поводя плавниками, будто усами. Глаза — узкие щелки — поблескивали красноватыми огоньками. Через некоторое время рыба пошевелила носом кучку водорослей и снова замерла. Вскоре к ней присоединились еще две. Сведя головы друг к другу, они словно советовались. Шибанов даже засмеялся, таким нелепым показалось ему это предположение. Внезапно рыб стало больше. Они образовали кольцо. Шибанов оторвался от дна, и рыбы двинулись в путь.